Наталья Земскова - Город на Стиксе

• Название: Город на Стиксе
• Автор: Наталья Земскова
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013

Наталья Земскова — журналист, театральный критик. В 2010 г. в издательстве «Астрель» (Санкт-Петербург) вышел её роман «Детородный возраст», который выдержал несколько переизданий. Остросюжетный роман «Город на Стиксе» — вторая книга писательницы. Молодая героиня, мечтает выйти замуж и уехать из забитого новостройками областного центра. Но вот у неё на глазах оживают тайны и легенды большого губернского города в центре России, судьбы талантливых людей, живущих рядом с нею. Роман «Город на Стиксе» — о выборе художника — провинция или столица? О том, чем рано или поздно приходится расплачиваться современному человеку, не верящему ни в Бога, ни в черта, а только в свой дар — за каждый неверный шаг.

---

— Почему же вы все-таки ушли из театра?

— Как ни странно, по той же причине. Я долго танцевала, долго была педагогом, нужным винтиком дорогого для меня детища. Которое на самом деле не было моим. Захотелось вернуться к себе, и, значит, тоже потребовалось одиночество.

— А я считала, из-за Маринович…

— Ну, Маринович — внешняя причина.

— Это правда, что она была вторым человеком в театре?

— Скажем так: хотела бы им быть. И в какой-то мере ей это удавалось. Как человек с университетским образованием, человек невероятной начитанности, а, главное, человек с культурным кодом, что, конечно, плохо вяжется с ее вульгарностью и вечными интригами, она имела фантастическое влияние на Георгия, человека без подобного культурного кода, надлежащего образования и многого другого. Не понимаю, как они нашли друг друга, но то, что они были друг другу необходимы, — совершенно точно. Георгий выдавал свои потрясающие работы — как она говорила, хореографические послания, — но никогда двух слов не мог сказать о том, что ставит. Маринович смотрела и объясняла, что он делает, — ему же самому, танцовщикам и зрителям. Пожалуй, должность завлита в крутилов-ском театре — единственное место, где она вообще могла бы работать.

— Почему же?

— Ну, везде-то ведь нужно работать, причем работать от и до, а не только лишь фонтанировать мыслю. У нее, правда, есть оправдание: она всерьез считала Гошу гением и служила ему, как могла.

— Вы сказали: интриги.

— В театре оставался тот, кто мог работать с Маринович. И с Гошей оставался тот, кого «допускала» она. За очень редким исключением.

— У них был роман?

— Не смешите. Но были жалкие попытки уверить всех, что да, роман. Чисто женские штучки.

— Вернемся к тому разговору. пятнадцатого.

— Да странный был какой-то разговор. Не добившись от меня никакого ответа на тему предательства, он вручил мне три тысячи долларов, чтобы я «отдохнула, как люди», и обещал купить квартиру Женьке.

— Откупался.

— Похоже, что так.

— А потом?

— Я ушла, торопилась на дачу. А он, мне показалось, ждал кого-то…

Глава третья. Праздник, который всегда с другими

1

Дверь отдела новостей распахнулась, и по очереди явились две невообразимых размеров корзины: одна с цветами, другая — с фруктами. Два молодых человека, молчаливо водрузившие их на стол, синхронно кивнули и удалились, пятясь, словно японские гейши.

— Постойте, вы к кому?! — кинулась в коридор Жанка, но было поздно: двери лифта уже поглотили посланцев.

Мы с изумлением смотрели друг на друга.

— Может, записка какая… — начала было я, а Жанна, деловито осмотрев первую корзину, уже вытащила открытку и прочитала: — «Жанне Фрониус, самой очаровательной девушке “Городских ведомостей”. Анзор Геворкян».

Достав другую из корзины с фруктами и пробежав ее глазами, протянула мне. Вторая открытка гласила, что вышеупомянутый Анзор приглашает нашу Жанетту в недавно открывшийся ресторан «Живаго» «для приятной беседы».

— Кто это? — не сразу обрела я дар речи.

— Директор сети магазинов «Кокос». Ну, помнишь, приезжал на юбилей редактора, но только с десятью корзинами.

— Вы знакомы?

— Знакомы. Чуть-чуть. Как-то делала «репортаж, пришлось брать его комментарий. Интеллигентный дядька, без акцента и без живота. Живет здесь лет тридцать или больше.

— Старый?

— Да нет. Лет сорок восемь — пятьдесят. У меня вообще-то завтра встреча назначена. Ты в этом «Живаго» была?

— Я — нет. Но молва утверждает, что там две достопримечательности — искусственные деревья и искусственно вздернутые цены. Да, еще варьете и стриптиз.

— И как он?

— Ничего.

Через час, в течение которого мы втроем так и не смогли прикончить эту прорву фруктов, раздался звонок, и Анзор Геворкян осведомился, принято ли его предложение.

— Да, конечно, — проворковала Жанетта. — Только видите ли, Анзор Венедиктович, я вас так мало знаю, что могу прийти только с подругой. С подругами… Не против? Очень хорошо. Ну, значит, завтра в шесть.

К этому трюку — десанту подруг — Фрониус прибегала всякий раз, когда отказывать впрямую было неудобно, а причин для согласия не находилось. Обычно нацеленный на свидание кавалер после такого ответа а) терялся, б) оскорблялся, в) исчезал. Раз или два идущие в нагрузку подруги, то есть мы с Томиной, все-таки принимались, но кастрированный таким способом вечер можно было сдавать в утиль.

— Жан, это неудобно, — запротестовала Галка.

— Да, неудобно, и что? Ты была на стриптизе?

— Я — нет.

— Вот и я не была. Просветимся немножко. В свои лучшие годы, Галина, мы обязаны выходить, выезжать и бывать.

На другой день за нами была послана машина, и когда мы выходили у ресторана «Живаго» (призванного уведомить невежд о том, что в Городе некоторое время проживал Б. Пастернак, перенесший сюда действие своего неуклюжего гениального романа), нас уже ждали.

Ни на классического армянина, ни на директора магазина Жанкин поклонник решительно не походил. Моложавый и статный, он чувствовал себя уверенно и комфортно, я тут же прозвала его «армянский князь Анзор».

— Почему князь? — удивилась Жанетта.

— Так у них там все князья да цари.

Нас усадили в полупустом зале, и «князь Анзор» между прочим, сообщил, что все блюда приготовлены по его рецептуре и из его продуктов, как если бы мы были у него в гостях. С полчаса он рассказывал о хитростях армянской кухни и прочих нейтральных вещах, другие полчаса интересовался работой газеты, а затем сообщил, что специально для нас сегодня им заказан вечер мужского стриптиза, ибо «на кой чёрт нам женский».

Честно говоря, я тоже никогда не понимала, на кой чёрт женщинам женский стриптиз, так что вкупе с армянской кухней Анзор Венедиктович споро набирал очки. А когда, честно отсмотрев предложенные мужские достоинства и недостатки, мы на сладкое получили не Машу Распутину, а еврейский оркестр с программой классических шлягеров, стало ясно, что «армянский кандидат» прошел отборочный тур, и его можно допускать к основному конкурсу.

Подобного рода поклонники время от времени возникали на наших горизонтах. Год назад Галку бомбардировали звонками депутат Законодательного собрания, проректор политеха и важный милицейский чин. В моих воздыхателях ходили первый баритон филармонии, зам главного архитектора Города и меценат-предприниматель. У Фро-ниус таких кавалеров было складывать некуда — список возглавлял начальник военного гарнизона. Чаще всего эти кандидаты в женихи не выдерживали элементарного фэйс-контроля, а если вдруг его выдерживали, то валились на первом экзамене, то есть при походе в публичное место. Редкая птица долетала до середины Днепра — четвертого и пятого свидания, так что до тесных отношений дело практически не доходило.

Со временем мы стали отсекать этот балласт в целях экономии собственных сил, но Анзор со своими корзина-ми таки проскочил, и теперь было любопытно, дойдет он до решающего третьего тура или завалит «экзамен».

— Если девушки не против, в выходные мы продолжим общение, — улыбнулся он на прощанье, и каждая из нас получила внушительных размеров веник роз, отчего-то зеленых. — Как насчет того, чтобы завтра съездить в «Де-мидково»?

Полюбовавшись нашими слегка вытаращенными глазами и выдержав немую сцену до конца, он распахнул дверцы машины, ожидая ответа.

Такого мы предвидеть не могли.

VIP-курорт «Демидково» был странным и статусным местом, которое придумали для того, чтобы хозяева жизни могли оттянуться не в четырех часах лету от принадлежавшего им Города, а всего-то в часе езды, причем без свидетелей.

Ход был, конечно, безупречным.

Мы с Галкой было заартачились, но Анзор так настойчиво просил «оказать ему удовольствие», что пришлось согласиться.

Общения, впрочем, не вышло. Полдня мы провели в spa-салоне, еще полдня — в аквапарке, а когда встретились с «князем» за ужином, его неожиданно вызвали в Город, и мы полночи танцевали в клубе, как выразилась Томина, «с подростками». На другой день программа повторилась, только вместо танцев были довольно профессиональные цыгане и катание по ночной Каме.

К чему клонились все эти старания, мы узнали неделю спустя, на традиционном утреннем чаепитии после планерки (когда наш Анзор отбыл в Армению по какому-то срочному делу, оставив Жанну, кажется, в еще большем недоумении, чем Проскурин в ночном Ганновере).

— Вот, — выложила она перед нами подарок «армянского князя» — колье из бело-желтого золота в виде ошейника, — а еще говорят, что Островский несовременен.

Русский драматург Островский современен. Мы убедились в этом сполна, когда Жанна поведала нам о том, что получила точь-в-точь такое же предложение от Геворкяна, что и Лариса Дмитриевна Огудалова от промышленника Кнурова в финале пьесы «Бесприданница»: полное содержание в обмен на услуги. И полное обоснование такого предложения.