Игорь Оболенский - Четыре друга эпохи. Мемуары на фоне столетия

• Название: Четыре друга эпохи. Мемуары на фоне столетия
• Автор: Игорь Оболенский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-080207-4

Это необычная книга. История века — в откровенных рассказах его главных героев. Они давали интервью, кто-то из них даже оставил воспоминания. Но никогда они не были столь открыты, как в общении с Игорем Оболенским.

Секреты долголетия и общения с сильными мира сего от патриарха танца Игоря Моисеева, уроки житейской мудрости от режиссера Юрия Любимова, путеводитель успеха от историка моды Александра Васильева, неожиданные грани судеб великих Михаила Ульянова, Чингиза Айтматова, Армена Джигарханяна и Виталия Вульфа. Впервые публикуемые на страницах книги воспоминания родных и близких легендарного хореографа Жоржа Баланчина и художника Нико Пиросмани делают книгу уникальной.

На страницах книги — ответы на вопросы, которые до этого принято было считать «слишком личными»: почему ушел из жизни Владимир Маяковский, кого любил Рудольф Нуриев, чего не выдержал Олег Даль, что стало приговором для Фрунзика Мкртчана и многое другое. Эпоха в лицах, история в воспоминаниях, линия жизни в откровениях.

---

Новорожденный театр располагался тогда в небольшом двухэтажном здании возле станции метро «Спортивная». Кабинет художественного руководителя показался мне солидным. Как и положено в официальных учреждениях, напротив письменного стола хозяина апартаментов располагались два кресла для посетителей.

Едва переступив порог кабинета, я тут же поймал себя на мысли, что уже где-то видел подобную обстановку. И все время, пока ждал Джигарханяна, ломал голову где.

Но стоило Армену Борисовичу, одетому в строгий костюм, чем-то по крою напоминающим военный френч, войти в свой кабинет, как я вспомнил — точно такой же кабинет, правда, более солидного размера, был у Сталина.

Джигарханян снял пиджак, повесил его на спинку кресла, сел за стол, закурил сигарету и, не произнеся ни слова, посмотрел на меня. Какое-то время мы молчали — каждый ждал, кто первым заговорит. Победил артист: не зря же говорят, что умение держать паузу — особый талант.

— Армен Борисович, ваш кабинет чем-то напоминает сталинские апартаменты в Кремле.

— Я даже не знаю, как воспринимать ваши слова — как комплимент или как порицание. Вот верите, мне кабинет этот непривычен. Честное слово, я уже не в том возрасте, чтобы фарисействовать. Я пока «молодой специалист» в кресле руководителя.

— Среди театралов ваш театр часто называют «театром имени Джигарханяна». Вас это радует?

— Смотря что под это подкладывают. Если «театр имени меня», то это очень плохо. Мне этот театр не нужен. У меня нет амбиций. Меня волнует судьба моих молодых коллег.

И знаете, я себя несколько уязвимо чувствую, выходя с ними на одну сцену. Мне хочется, чтобы мои бывшие студенты не смотрели на меня только как на своего учителя.

Я всегда говорю им: «Ну кричи на меня! Не бойся!»

— Как руководителю, вам наверняка приходится принимать жесткие решения. Актеры обижаются?

— Думаю, что обижаются. И меня это волнует. Раньше я отвечал только за себя, а теперь в ответе за всю труппу.

Я всегда был достаточно самостоятельным и независимым человеком, лидера играл только на сцене. В общественной жизни никогда не участвовал. Просто так старался устроить свою жизнь. И она мне нравилась. А сегодня все поменялось — и я, конечно, иногда принимаю непопулярные решения.

— А вас самого легко обидеть?

— Очень. Более того, у меня в одну секунду может упасть настроение. И в другую секунду оно может подняться. Например, я не могу найти коробок спичек, начинаю расстраиваться. А потом — раз, нашел! Сразу на душе становится веселее, и я думаю: «И зачем я из-за этого пустяка расстраивался?»

— Я слышал, вы в скором времени переезжаете из этого помещения. По-моему, вашему театру отдали какой-то кинотеатр. Кажется, «Форум», да?

— Не совсем так. Мне это напоминает анекдот об армянском радио. Помните, армянское радио спрашивают:

«А правда, что гражданин Григорян выиграл сто тысяч рублей?» Армянское радио отвечает: «Правда. Только не гражданин Григорян, а гражданин Петросян. И не сто тысяч рублей, а сто рублей. И не выиграл, а проиграл».

Мы получили кинотеатр «Прогресс», что на Ломоносовском проспекте. Но это долгая история.

Я наконец почувствовал себя свободно — разговор вроде пошел. Армен Борисович все чаще и чаще стал улыбаться. Правда, разглядеть улыбку в седых усах актера, которые он то и дело оглаживал ладонью, было нелегко.

Разговор со мной был для Джигарханяна, наверное, тысячной встречей с журналистом.

И все равно, в самом начале беседы он тоже, как мне показалось, чувствовал себя несколько скованно.

После рассказанного анекдота расслабился и сам хозяин. Даже жена Армена Борисовича, то и дело заходящая в кабинет мужа за бумагами, почувствовала разницу — на ее лице мелькала улыбка, а под конец интервью Татьяна Сергеевна и вовсе присоединилась к нашей компании.

— На афише вашего театра я увидел имя Степана Джигарханяна. Это была ваша идея — взять сына Татьяны Сергеевны в свой театр?

— Нет, инициатива принадлежит исключительно Степану. Он пробовал заниматься многими профессиями — окончил факультет журналистики МГУ, пытался стать бизнесменом. А вот теперь пришел в театр.

— Наверное, тяжело работать на одной сцене с близким человеком?

— Тяжело. Ведь театр — это. Извините за сравнение, но театр — это как баня, в которой все голые и все равны.

И психологически выдержать работу в одном коллективе с сыном непросто. Слава богу, я замечаю, что он здесь не держится как мой сын. Не только потому, что он называет меня Арменом Борисовичем. Он просто умный парень и правильно себя ведет. Я им доволен.

— Театр для вас, насколько я понимаю, это семейное дело. Ваша жена ведь тоже работает с вами?

— Да, она тоже в моей команде. Я не знаю, какие мысли мы подкладываем под слово «клан», но думаю, что это очень сильная вещь. И в моем представлении (возможно, американисты забросают меня камнями) одна из самых сильных сторон Америки — это именно клан.

У меня должен быть крепкий тыл. Прежде это каралось и называлось «семейственностью». Ведь жена работает вместе со мной уже не один год. Раньше она помогала мне во ВГИКе. Так вот, совсем недавно меня упрекнула одна женщина в институте, сказав, что я «привел свою жену». «Я ведь своего мужа не привела», — высказала она свой главный аргумент. Я даже не стал с ней спорить.

Это психологически очень важная вещь. Работать вместе — не значит уносить две зарплаты. Я должен, говоря футбольным языком, играть в одно касание. Должен спиной чувствовать партнера. Мне уже приходилось пройти путь предательства и несовместимости.

— Вас легко переубедить?

— Я стараюсь быть, как это сказать… восприимчивым. Нас всегда преследует самодурство. Особенно если ты чего-то добился и тебя похвалили, то сразу нос задирается кверху и появляется огромное самомнение.

Я всегда стараюсь выслушивать советы окружающих. Конечно, отстаиваю и свои идеи. Хотя кому-то, возможно, это может показаться, как мое нежелание выслушать чужое мнение. Уметь слышать — очень важно. Иначе человек будет только излагать. А это очень опасное заболевание. Особенно если ты народный артист и у тебя за плечами множество хороших отзывов.

— Вам этой опасности удается избегать?

— Ну, яже — человек. Иногда удается, а иногда мне только кажется, что удается. Мне подчас просто не хватает терпения выслушать собеседника и вникнуть в то, что он говорит.

— Откройте некоторые хитрости усмирения своих недоброжелателей.

— А у меня их просто нет.

— Хитростей или недоброжелателей?

— Врагов-то полно. Но если я живу с человеком или, допустим, просто вынужден находиться рядом с ним, то просто не хочу знать о том, собирается ли он мне подсыпать цианистый калий. Но если это вдруг в наших взаимоотношениях становится главным, то никаких разборок и выяснения отношений я не допускаю. Я предпочитаю такие отношения сразу прекратить. Раз и навсегда.

В моей жизни, к сожалению, не раз случались эпизоды, когда я был вынужден порвать с человеком. Я отворачивался и навсегда уходил. Поэтому и зла долго не помню. В моих правилах так: отрезал — и все!

— А как вам сегодняшнее время? Вы раньше себя уютнее чувствовали?

— Если честно, то нет. И тогда, и сейчас трачу массу усилий, чтобы не потерять себя. Думаю, что принципиально мало что изменилось. Да, сейчас я могу заработать гораздо больше, чем раньше. Но вы ведь понимаете, что это дается непросто — просиживание в аэропортах, проживание в неудобных гостиницах. Мне уже не 18 лет, и это все подрывает здоровье.

А вообще, повторюсь, принципиально мало что изменилось. Если не добавить к этому, что слишком много дурного выплыло наружу. Возьмем тот же аэропорт. Понятие «накопитель» сохранилось. Меня опять загоняют в накопитель и с двух сторон запирают.

— Неужели вас, народного и всеми любимого артиста, заставляют ждать самолет в пресловутом накопителе?

— Всех! При чем здесь я?! Это вообще уродство, когда кому-то одному хорошо, а всем вокруг плохо. Тогда я даже не знаю, как и назвать то, в чем мы с вами живем. Как может быть в банке сортир хорошим, а в больнице плохим?! Значит, мы — уроды!

Я отношусь к жизни трезво. У меня нет никаких иллюзий ни в отношении человека, ни в отношении всего общества. Так вот, я постоянно думаю: если мы знаем, что, допустим, вот это — хорошо, то почему это не становится общепринятым порядком?

В этот момент супруга Джигарханяна Татьяна Сергеевна попросила нас прерваться — мужу надо было перекусить. В одно мгновение рабочее место художественного руководителя превратилось в накрытый стол — хлеб, сыр, зелень. Армен Борисович пригласил присоединиться к его трапезе, во время которой интервью продолжилось.

— Вы вообще любите застолья?

— Нет. Наоборот, очень устаю от общества. У меня такая профессия — все время быть на виду. Поэтому дома мне нужна тишина. Надо отключиться от всего.