Марк Аврелий Антонин - К себе самому

• Название: К себе самому
• Автор: Марк Аврелий Антонин
• Жанр: Философия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91896-132-2

Книга римского императора и философа Марка Аврелия (121–180 гг.) – не просто мысли, обращенные к себе самому, но путь к себе, восхождение к тому идеальному образцу, по которому сотворен каждый человек. Новый перевод и комментарий придают труду знаменитого «философа на троне» дополнительную ценность.

---

51. Всегда иди кратчайшим путем. Кратчайший же путь – это путь, согласующийся с природой. Так что говори и делай все самым здравым образом. Ведь такое решение вопроса освобождает от затруднений и нерешительности, от всякого расчета и хитрости.

Книга V

1. Поутру, когда медлишь вставать, пусть придет к тебе мысль: я пробуждаюсь, чтобы поступать так, как достойно человека; итак, я еще недоволен, когда отправляюсь делать то, ради чего я родился и ради чего приведен в мир? Или для того я создан, чтобы греться, лежа в постели? «Но это приятнее!» Стало быть, для наслаждения ты создан? А вовсе не для работы, не для деятельности? Разве не видишь, как растения, воробьи, муравьи, пауки, пчелы делают свойственное им дело, созидают мировой порядок? И ты после этого не хочешь делать то, что полагается человеку? Не спешишь на дело, отвечающее твоей природе? «Но нужно и отдохнуть.» Нужно. Не спорю. Однако и этому положила предел природа, как положила она его для еды и питья, и тем не менее ты переходишь границу, которая достаточна для удовлетворения потребности? А в делах поступаешь уже не так, но «в пределах возможного»86. Ведь не любишь ты себя самого, иначе наверняка любил бы и свою природу и ее веления. Те же, кто любит свои занятия, прямо-таки прирастают к делам, связанным с ними, немытые и голодные. Ты же почитаешь собственную природу ниже, чем чеканщик – чеканку, плясун – искусство пляски, сребролюбец – серебро, честолюбец – свою маленькую славу? Они, когда загорятся желанием, предпочитают не есть, не спать, но увеличивать то, к чему толкает их страсть. Тебе же разве кажутся общеполезные деяния более пустячными и заслуживающими меньшего усердия?

2. Как легко отбросить и оставить любое докучливое и чуждое представление и тотчас очутиться в полном покое.

3. Считай себя достойным любого дела и слова, отвечающего природе. И пусть не волнует тебя, если последуют за ним чьи-то упреки или толки, но, если сделано или сказано прекрасно, не откажи самому себе в достоинстве. Ведь у тех людей свое руководящее начало и поступают они по им свойственному устремлению. Не обращай внимания на это, а иди прямой дорогой, следуя собственной и общей природе: у той и у другой – одна дорога.

4. Шествую через то, что дано природой, пока, упав, не успокоюсь, отдав дыхание тому, от кого получаю его каждый день, упав на то, от чего и отец мой получил семя, мать – кровь, кормилица – молоко, от чего и сам я на протяжении стольких лет каждый день питаюсь и получаю питье, что носит меня, хоть я попираю его и столько злоупотребляю им для себя самого.

5. Остротой своего ума ты их не можешь удивить. Пускай. Но есть многое другое, о чем ты не можешь сказать: «ведь не дала природа». Поэтому обнаруживай то, что всецело в твоей власти: искренность, достоинство, перенесение страданий, пренебрежение к наслаждениям, довольство судьбой, потребность в малом, благожелательность, благородство, умеренность, воздержанность на язык, величие. Не чувствуешь, сколько всего мог бы ты уже проявить, относительно чего не годится ссылка на отсутствие природных данных и неспособность, а между тем ты по своей воле остаешься ниже [своих возможностей]? Или из-за неудачного природного устроения вынужден ты и роптать, и придираться к мелочам, и льстить, и обвинять [это] жалкое тело, и угождать ему, и кичиться, и столько метаться душой? Нет, клянусь богами! Напротив, ты мог бы давно избавиться от этого, заслужив в этом случае обвинение разве что в излишней медлительности и непоследовательности. И в этом-то и нужно упражняться, не упуская из виду [цели действия] и не наслаждаясь бездействием.

6. Иной, если окажет кому-нибудь благодеяние, склонен тотчас требовать от него благодарности. Другой не склонен к этому, однако про себя при случае помышляет об облагодетельствованном как о должнике и сознает, чтоў сделал ему. Третий некоторым образом даже не сознает, чтоў сделал, а подобен виноградной лозе, принесшей плод и ничего другого не требующей сверх того, что она однажды принесла свой плод. Человек, сделавший добро, не ставит себе этого в заслугу, а переходит к другому делу, как виноградная лоза переходит к новому принесению плода в свой срок, как бегает конь, выслеживает след собака, собирает мед пчела. Итак, надо быть в числе тех, кто делает это как бы неосознанно. «Конечно. Но следует это самое осознавать, ведь, как говорят, существу, действующему для общего блага, свойственно ощущать, что он поступает для общего блага, и, клянусь Зевсом, свойственно хотеть, чтобы и другой член общности ощущал это.» То, что ты говоришь, верно, но то, о чем идет речь, ты понимаешь превратно. Поэтому тебя следует отнести к числу тех, о ком я упомянул прежде: ведь и их вводит в обман некая убедительность расчета. Если же захочешь понять, в чем, наконец, смысл сказанного, не опасайся, что упустишь из-за этого какое-нибудь деяние для общего блага.

7. Молитва афинян: «Дай дождя, дай дождя, любимый Зевс, пашням и равнинам афинян!» Либо не следует молиться вовсе, либо вот так, просто и благородно.

8. Как говорят: «Асклепий назначил ему прогулки верхом, или купание в холодной воде, или хождение босиком», точно так же можно сказать: «Назначила ему природа целого болезнь, или увечье, или ущерб, или что-нибудь в том же роде». Ведь и там «назначил» означает примерно вот что: «предписал ему как средство выздоровления». И здесь случающееся с каждым некоторым образом предписывается ему как гармонирующее с судьбой. Ведь мы говорим «так сложилось» подобно тому, как строители о четырехугольных камнях в стенах и пирамидах говорят, что они слагаются. Так как вообще есть единая гармония и подобно тому, как из всех тел слагается мир, единое тело, так и из всех [действующих] причин слагается судьба, единая причина. То, что я говорю, понимают даже совершенно невежественные люди, ведь «это ему выпало» говорят они. Значит, это ему выпало и это было ему назначено. Поэтому будем принимать это [случившееся] как то, что назначил Асклепий.87 Ведь и среди его предписаний есть многое неприятное на вкус, но мы охотно принимаем это в надежде на выздоровление. Так пусть же достижение и свершение того, что замыслила о тебе общая природа, кажется тебе чем-то подобным твоему здоровью. Вот и принимай охотно случающееся, даже если оно кажется враждебным, потому что оно ведет к той же цели, к выздоровлению мира, к благому Зевесову пути и благоприятному действию. Потому что ни с одной частью не случилось бы того, что не на пользу целому, ибо природа любой вещи не производит ничего, что не согласовывалось бы с тем, что находится в ее распоряжении. Итак, нужно с любовью принимать все случающееся с тобой по двум причинам: во-первых, это с тобой произошло, и тебе было назначено, и имело какое-то отношение к тебе, будучи сплетено свыше предшествующими причинами; во-вторых, потому что для распорядителя целого это является причиной его благого пути и осуществления совместной жизни [целого] и, клянусь Зевсом, самого сцепления [вещей], и эта причинная сила действует на каждого особенным образом. Ведь целое потерпит ущерб, если даже мельчайшую долю его вырвешь из соприкосновения и последовательности как частей, так и причин. Ты же, когда выражаешь недовольство [случающимся], именно разрываешь, насколько это в твоей власти, и некоторым образом уничтожаешь [последовательность частей и причин].

9. Не испытывай отвращения, не отвергай и не отчаивайся, если не всегда удается тебе делать всякое дело согласно правильным основоположениям, но опять возвращайся к отложенным делам и будь доволен, если боўльшая часть их соответствует человеческой природе, и люби то, к чему возвращаешься, к философии же обращайся не как к воспитателю, но как страдающий болезнью глаз – к губке и яйцу, как иной [обращается] к целебной мази и промыванию. Ведь в этом случае ты не будешь демонстрировать свое повиновение разуму, а [просто] успокоишься в нем. Помни же, что лишь одна философия хочет того, чего хочет твоя природа, ты же захотел другого, противоречащего твоей природе. А что из этого привлекательнее? Вот наслаждение не из-за этого ли тебя обманывает [что противоречит твоей природе]? Но взгляни, разве не привлекательнее великодушие, благородство, простота, доброжелательность, благочестие? А что привлекательнее самого разумения, когда сознаешь ровность и свободное течение изучающей и познающей силы во всем?

10. Вещи некоторым образом так окутаны тьмой, что для немалого числа философов, и притом незаурядных, они казались совершенно непостижимыми. Впрочем, даже самим стоикам они кажутся труднопостижимыми. И всякое наше согласие [при постижении вещей] изменчиво.88 Ибо где он, человек постоянный [во мнениях]? Перейди теперь к самим предметам – как кратковременны они и ничтожны, и могут обладать ими и половой извращенец, и проститутка, и разбойник. После этого обратись к нравам живущих вместе с тобой, из которых даже самого приятного с трудом можно переносить, не говоря уже о том, что некоторые и самих-то себя с трудом переносят. Ума не приложу, что же тогда в этом мраке и мути и столь быстром потоке естества, времени, движения и движущихся предметов может иметь какую-либо ценность или вообще заслуживать стремления? Напротив, нужно убеждать себя терпеливо ждать естественного распада, не жаловаться на проволочку, но успокаивать себя единственно вот чем: во-первых, со мной не случится ничего, что не обусловлено природой целого, во-вторых, от меня зависит не делать ничего вопреки моему [внутреннему] божеству и демону. Ведь никто не заставит меня преступить через это.