Константин Бояндин - Ветхая ткань бытия

• Название: Ветхая ткань бытия
• Автор: Константин Бояндин
• Жанр: Фэнтези

---

Внутри просторного (и весьма поношенного) одеяния монаха что-то предательски забренчало.

— То-то же, — воскликнул стрелок, опуская лук и потирая шею. — Ну-ка, достопочтенный, признавайся — где добро хранишь?

— В рукавах, — признался тот неохотно. Грабитель с кистенем начал было оправдываться, встретив злой взгляд своего приятеля, но тут же замолк. Все трое обступили монаха, держа оружие наготове, и лучник сплюнул под ноги «святому человеку».

— Давай, выкладывай, что там у тебя!

Вздохнув, монах принялся выкладывать.

Глаза грабителей открывались всё шире. Несколько роскошных одеяний шафранового цвета… привлекательно пузатые мешочки… множество бутылочек, в которых хранилось, несомненно, что-то очень изысканное… стопки книг… ожерелья и чётки… несколько пар очень старых сандалий… старая бритва…

— Во даёт, — шепнул лучник копейщику. — Ну даёт…

Монах продолжал выкладывать вещи. В конце концов, в руках у него появилась массивная серебрёная цепь и что-то наподобие крестьянского цепа…

— Ну? — кивнул он выразительно на кучу добра. — Убедились, что взять с меня нечего?

Тут только до грабителей дошло, что монах уже вооружён. Но собранность и слаженность как-то невзначай оставили их. Спустя несколько долгих мгновений грабители были обезоружены, скручены и связаны по рукам и ногам длинной верёвкой. Охая и проклиная столь неудачный день, они наблюдали, как монах неторопливо рассовывает имущество по рукавам…

* * *

— И что дальше? — спросил флосс, когда перестал смеяться.

— Отвёл их в городок, — пожал монах плечами. — Не оставлять же волкам на съедение. Полдня потерял, словом…

— И часто на тебя нападали грабители? — поинтересовался Шассим.

— Часто, — пожал Унэн плечами. — Видать, судьба такая тяжёлая…

— У тебя?

— У них, ясное дело! Моя судьба меня устраивает.

Унэн шумно вздохнул.

— Хотя, — добавил он, потирая спину, — я предпочитаю воевать словом, а не клинком. Словом-то оно приятнее.

Флосс завозился, устраиваясь поудобнее, и вдруг замер неподвижно. — ушло, — объявил он.

Монах не сразу понял.

— Что ушло?

— То, что нас искало, — пояснил целитель. Тряхнул большой головой, прикрыл глаза. — Причём ушло очень быстро.

— Вот и дождались, — довольно объявил монах. — Выходим!

— Стоит ли? — засомневался флосс. — Может быть, он на это и надеется?

— Вряд ли, — монах аккуратно засыпал костёр, морщась, когда дым попадал в глаза. — Я тоже перестал ощущать чужое внимание. Пошли, пошли. В любом случае спать наверху приятнее.

— Начало пути не самое удачное, — заметил монах, взбираясь по крутому лазу, с тяжёлым флоссом на спине. — Интересно, что будет дальше?

Флосс хотел предположить, но решил промолчать.

ЧАСТЬ 5 ВЫБОР

XVI

Он лежал на спине и смотрел на однообразное небо. Небо, выкрашенное в грязно-голубой цвет; небо, один лишь вид которого вызывал тоску и отвращение.

Плот плыл всё медленнее и медленнее. Или так только казалось? В последнее время на глади Реки стали появляться небольшие волны, что слегка покачивали плот; убаюкивая слабым плеском пассажира.

Когда он пришёл в себя, то обнаружил, что правая кисть его свешивается за борт, почти касаясь чёрной воды. Науэр испуганно вскочил… едва не опрокинув плот, настолько стремительным было движение.

И споткнулся, наступив на собственный плащ. Неловко упав, он избежал серьёзных ушибов и некоторое время лежал, пытаясь отдышаться; лежал, ощущая яростно бьющееся сердце.

Прикосновение плаща было неприятным. Тёплое, словно кожа больного лихорадкой. Науэр не смог подавить чувства отвращения и сбросил плащ, подставив руки и лицо неприветливому солнечному диску. Дёрнула же нелёгкая отправиться в путь в рубашке с короткими рукавами…

Странно. Плащ-то он снял, но почему-то почувствовал себя значительно лучше. Картина вновь представилась его глазам. Он стоит у берега Реки и, поддавшись невнятному порыву, швыряет в жадные воды все амулеты, кольца, всякую магическую чушь, что навесили на него маги Иглы. В том числе и Мондерел собственной персоной.

Науэр смотрел на скомканный плащ и задумчиво качал головой.

Прикоснулся к одеянию ещё раз. И вновь тошнотворная волна тепла обволокла его… на короткое мгновение. Нервы Гостя не выдержали; вскочив, он пинком отправил плащ за борт. Тот долго не тонул, очень медленно намокал. Течение расправляло его и перекатывало; выглядело это так, словно тонул человек, почти не способный сопротивляться разыгравшейся стихии. Науэр отвернулся и сосчитал до ста.

Когда он оглянулся, плаща не было. Оставалось, правда, неприятное чувство, что стоит подойти ближе к корме, как рукава молниеносно выхлестнутся из-под воды. Давай ко мне, приятель. Тонуть вдвоём веселее. Науэр прикрыл глаза ладонью и судорожно сглотнул. Зря я связался со всем этим, подумал он в очередной раз. Но раз связался, надо выпутываться.

Взгляд его упал на «сумку». Понятно. Ещё один подарок Иглы. Гость вытряхнул сумку прямо на плот (ощутимо присевший от обрушившегося груза) и, не колеблясь ни минуты, выбросил её туда же, куда и плащ.

Месячный запас продовольствия вряд ли пригодится. Кто уж там у них в Игле считал да прикидывал, неизвестно. Однако известно, что путь вниз по Реке отнимает…

Науэр заскрежетал зубами.

Я сам знаю, сколько он занимает, подумал он. В болото Иглу вместе со всеми её добрыми хозяевами! От их заботы недолго и в могилу сойти раньше времени.

Оглянувшись, он увидел, что Игле его проклятие не повредило. Как и прежде, она вырисовывалась на фоне уставшего, иссохшего неба — символ продолжающегося сопротивления, последний оплот старого Зивира.

Странно, что Моррон не виден точно так же, подумал Науэр неожиданно, расшвыривая свёртки с продовольствием в разные стороны, чтобы присесть. Чем он, собственно, хуже? Хозяин его точно так же ничуть не боится продемонстрировать свою мощь; все прекрасно знают, где замок находится.

… К концу дня он остался только с тем, с чем вступил впервые на землю Зивира. Как хорошо, что он сохранил всё это. Иначе пришлось бы отправляться на великий подвиг в чём мать родила.

Гость вымученно улыбнулся этой шутке. По-хорошему, надо бы выбросить в Реку всё остальное… хотя, вроде бы, еда не магическая. Вяленое и сушёное мясо, фрукты, орехи. Вода тоже — самая обычная. Хорошо ещё, что фляжку захватил! Совсем, правда, маленькую.

И ничего, ровным счётом ничего для разведения костра.

Давным-давно Гость читал приключенческий роман, в котором герои вышли из положения, соорудив импровизированную линзу. Да только нет ни пары часов, ни любой другой подходящей вещи. Путешествие будет весёлым.

Хотя, подумал Гость устало, может, и не придётся разжигать костра. Всякое может случиться.

Сон пришёл быстро. А когда он проснулся, незнакомое звёздное небо подозрительно разглядывало его тысячами глаз.

* * *

Путь до южных островов архипелага Хеверт оказался до отвращения спокойным. Монах молчал всю дорогу, чем постепенно ввёл флосса в состояние беспокойства. Не более десятка-двух мысленных реплик в день.

Понятно, почему он помалкивал на корабле. Отчасти понятно, почему продолжал хранить молчание, пока вёл их небольшую лодочку к нужному острову. Но совершенно непонятно, отчего заговорил только, когда небольшая бухта скрылась из виду.

— Интересно, за что эти холмы прозвали Черепаховыми? — задумчиво спросил монах, глядя в светлое небо, по которому лениво ползли ряды облаков. Ярких, ослепительно-белых, словно взбитые сливки… протягивай руку и ешь. Монах вытянул руку над собой, но, конечно же, ничего не достал.

Шассим, как оказалось, сидел поблизости. Унэн привык, что флосс частенько улетает — то на разведку, то поохотиться. Разведка была не очень-то и нужна: шестое чувство постоянно зудело, предупреждая, что за ними наблюдают. И каменистая земля, и похожие на зонтики с короткой ручкой деревья, и вся мелкая живность. И даже небо, наверное. Всем было интересно, что здесь делают два чужака, вот уже четвёртый день не покидающие этих мест. Странное это было ощущение. Отсюда Холмы казались бесконечными; но Унэн знал, что островок, на котором они находятся, можно пересечь пешком из конца в конец, пока светит солнце.

Быстрым шагом, конечно… и если дорога была бы прямой. Где-то рядом ещё жили те, кого было принято снисходительно называть дикарями. Потомки Къелливинха, легендарного каменного сурка, прародителя этого племени. Унэна позабавила та серьёзность, с которой флосс отнёсся к изложению немногих известных преданий этого (может быть, уже вымершего) племени. Шассим поверил в них сразу и безоговорочно. Лёгкость, с которой флосс принимал и то, что требовало прикосновения разума и то, что требовало безусловной веры, поражала. Наверное поэтому, подумалось монаху, они не испытывали никаких потрясений десятки тысяч лет. Люди, те давно уже усомнились бы в существовании богов… пока последние не решили бы показать, сколь наивны подобные сомнения.