Нина Боуден - Дочь ведьмы

• Название: Дочь ведьмы
• Автор: Нина Боуден
• Издательство: Махаон
• Жанр: Проза
• Год: 2002

Английская писательница Нина Боуден — настоящий классик, только современный. Ее отличают истинный талант и удивительно честное отношение к детям и их заботам. Никакого сюсюканья, никакой экзальтации, ни грамма нравоучений, назидательности. Но за этой строгостью стиля стоит не наигранная, а подлинная любовь к детям, искреннее сочувствие их бедам и невзгодам, глубокое понимание их проблем. В произведениях Нины Боуден — «В потемках», «Настоящий Платон Джонс», «Волшебное слово», «Найденыш Генри», «Джонни», «Война Кэрри», «Воришки поневоле», «Дочь ведьмы» — дети попадают в новую, непривычную для них обстановку, в которой им приходится вести себя решительно и «по-взрослому», поскольку от этого зависит многое — зачастую и сама жизнь. Действительность в ее повестях предстает такой, какая она есть, а не слащавым пряничным домиком, «слепленным» специально для детишек. Каждая книга замечательной писательницы — маленький шедевр, который читается на одном дыхании от первой до последней страницы.

Повесть «Дочь ведьмы» печатается в журнальном варианте с разрешения издательства «Махаон».

---

Тим добрался до главной пещеры. Стены уходили высоко вверх. Дневной свет освещал только небольшую часть. Все остальное терялось во мраке. Он поворачивал голову то в одну, то в другую сторону. Громадный свод невероятно просторной пещеры уходил высоко вверх. И со всех сторон торчали выступы, на полу лежали огромные валуны, обломки скальных пород. Такое количество укромных мест! Под любым камнем можно спрятать что угодно… Сунуть коробку в одну из трещин, которых здесь тьма.

Мальчик тщательно всматривался в провалы между глыбами, во всевозможные углубления и все больше осознавал, насколько бессмысленно это занятие. Оступившись, он ударился коленом о камни, вскрикнул от неожиданной боли и испытал некоторое облегчение.

У выхода из туннеля появилась вся группа. Миссис Хоггарт слегка побледнела. Вылазка не доставила ей ни малейшей радости. Она была счастлива, что наконец-то им удалось выбраться наружу.

— Думаю, нам пора перекусить, — сказала она и быстро зашагала к светлому проему, навстречу солнцу.

Джейн и Тарбутт пошли следом. Мистер Хоггарт видел, как Тим, карабкаясь через валуны, заглядывает в расщелины, освещая их фонариком, и направился к сыну. Некоторое время он смотрел, как тот беспомощно тычется то в одну, то в другую сторону, и затем проговорил:

— Тебе понадобится полк солдат, чтобы обыскать здесь все…

Тим остановился. Его душили рыдания.

— Меня волнуют не драгоценности. А то, что ты не веришь мне.

Мистер Хоггарт с трудом перевел дыхание:

— Это не так, Тим.

— Так. Я слышал, как ты сегодня утром говорил маме. Ты не веришь в то, что они спрятаны в пещере. И вообще ты не веришь тому, что я рассказал. Ты никогда не слушаешь меня. Считаешь, что я все выдумываю. Мы пришли сюда, потому что у нас выкрали рубин, а ты не верил мне …

— Прости, Тим, — медленно проговорил мистер Хоггарт. — Прости, что так получилось. Это моя вина. Мне хочется всему найти рациональное и ясное объяснение. Очень глупо с моей стороны. Полет фантазии, свобода воображения необходимы людям не меньше, чем научные доказательства. — Он посмотрел на сына и улыбнулся. — А вот у тебя есть эти качества. И тебе удается подмечать многое, что я упускаю из виду. Но иной раз и ты приписываешь мне то, в чем я не виноват. Ты слышал, что я говорил маме. Но почему ты решил, что не верю тебе? Я сказал ей о том, что ты, конечно, прав. Но какое отношение это имеет к нам? Это дело полиции — разбираться с похитителями. Но даже они вряд ли способны довести дело до конца. И если бы не ты…

— Так ты веришь мне? — перебил его Тим. На самом деле это единственное, что его волновало.

Мистер Хоггарт серьезно смотрел ему в глаза:

— Конечно, верю, Тим, — он помедлил. — А ты веришь мне?

Тим спрыгнул с валуна, на который взобрался, и взял отца за руку:

— Да, папа. А теперь идем, перекусим вместе со всеми.

Джейн сидела перед входом в пещеру и ощупывала овечий череп. — Этот с трещиной, — сказала она. — Кусочек челюсти отвалился. Мне для коллекции нужны только целенькие.

— Может быть, ты будешь собирать что-нибудь покрасивее, моя дорогая? — предложила мать. — На берегу так много красивых ракушек.

Джейн поморщилась.

— Мне не хочется собирать ракушки. Черепа намного полезнее и удобнее.

У миссис Хоггарт вытянулось лицо. Тим улыбнулся, чувствуя, как настроение его улучшается с каждой минутой, и вернулся назад в пещеру. Там валялось множество черепов, застрявших между валунами. Но оказалось, что это очень даже не просто, найти целый и красивый. К нему присоединился Тарбутт. Они набрали целую кучу и принесли Джейн.

— Надеюсь, из этих ты сумеешь выбрать подходящие, — сказал Тарбутт.

— Только после ланча, — потребовала миссис Хоггарт, раскладывая припасенную еду на скатерть. — С ветчиной или цыпленком?

Тим сложил стопочкой сэндвичи с тем и другим. Джейн отломила кусочек от одного и отложила в сторону. Ее пальчики любовно скользили по черепу.

— А вот этот самый красивый, — заметила она. — Ни одной, даже самой маленькой трещинки на нем нет.

— Потому что он лежал на валуне. Те, что валялись внизу, разбивали волны, когда начинался прилив и отлив.

— А у него внутри что-то есть, — проговорила вдруг Джейн.

— Не надо трогать эту гадость руками, когда ешь, — вздохнула мать.

Она не смотрела на Джейн, чтобы не раздражаться по пустякам. Мистер Хоггарт, который считал, что череп, промытый морской водой и вычищенный песком, не может быть заразным, промолчал и принялся открывать банку с пивом. Тим в этот момент запихивал в рот еще один сэндвич, который вынул из корзинки, и думал о том, что может съесть еще столько же. Тарбутт неторопливо выбрался наружу. И, стоя на прибрежной гальке, медленно жевал, глядя на море.

— Кто-то собирал камушки, — продолжала говорить вслух Джейн.

Наконец они все услышали и повернулись в ее сторону. Она сидела, вытянув перед собой ноги, высыпав из небольшой кожаной коробочки, спрятанной в черепе, все, что там находилось, в подол.

Никто не мог произнести ни слова. У всех перехватило дыхание от изумления. Девочка перебирала драгоценные камни, скользившие меж ее пальцев. Солнечный свет падал на них, и казалось, что камни вспыхивают, словно маленькие искорки. Джейн засмеялась от радости.

— Мне кажется, что это очень красивые камушки, — сказала она. — Они и в самом деле красивые, Тим?

Букет для Джейн Бьянка сидела на утесе. Чайки перекликались между собой. Одни из них расселись на уступах, другие стремительно бросались вниз за добычей, третьи лениво парили, расправив крылья. Девочка не замечала их. Она смотрела только на море. Скоро должен появиться пароход. Он пересечет залив, войдет в гавань Скуапорта… и увезет Дженни и Тима.

Бьянка узнала о том, что ее друзья должны уехать, от Энни. Та сказала об этом, вручая Бьянке подарки, которые они передали с Дунканом: ярко— красный шерстяной свитер (ни разу не надеванный) — от Джейн и нитка бус — от Тима. Недорогие — зеленого стекла — бусы продавались в лавке Дункана. Но Бьянке казалось, что ничего красивее она в жизни не видела, и она надела их вместе с красным свитером. Время от времени девочка непроизвольно касалась их пальцами, чтобы убедиться, на месте ли они. Бусы обрадовали Бьянку. Но не настолько, чтобы окончательно вытеснить боль из сердца.

От этой боли можно избавиться единственным способом. Но у Бьянки не хватало на то храбрости. Дункан предложил подвезти ее в город, чтобы попрощаться с детьми. Но она вцепилась в руку Энни и отрицательно мотнула головой.

— Девочка все еще в трауре. Она скорбит, — объяснила ее поведение Энни.

Да, конечно, скорбь еще не прошла. Но дело было не только в ней. То, что Бьянка едва не утонула, что оказалась буквально на краю гибели, — на самом деле спасло ее от душевного потрясения. Это переживание в какой-то степени притупило горечь потери. Когда она наконец пришла в себя, когда прошли слабость и шок, ужас пережитого в ту страшную ночь представился ей чем-то вроде кошмарного сна. И хотя она все еще горевала о Смите, это была уже не острая боль, а тихая печаль — словно все случилось давным-давно.

Тем более значимыми стали для нее сейчас Тим и Джейн. Когда Дункан ушел, она прижалась к Энни, уткнувшись лицом в плечо. Но как только заслышала звук мотора, бросилась наружу:

— Мистер Дункан, подождите меня!

Но фургончик уже с грохотом запрыгал по неровной дороге, и водитель не услышал ее из-за шума. Она остановилась у ворот. Слезы хлынули из ее глаз. Энни вышла следом.

— Ты еще успеешь добраться пешком до отеля, время у тебя есть, — сказала она.

Но Бьянка почему-то расплакалась еще сильнее.

Тут Энни потеряла терпение:

— Пойдешь ты или нет — мне все равно. Я не могу понять, чего ты хочешь.

Бьянка и сама не понимала. То же самое она переживала, когда ее звали на пикник. Ее разрывали противоречивые желания: страстное стремление присоединиться к ним и страх. Отчасти из-за привычной застенчивости, отчасти из-за того, что она боялась расспросов Тима, отчасти из-за того, что ее не оставляли воспоминания о том, как он допрашивал ее в отеле, — столько всего теснилось в груди, что она не могла разобраться в своих чувствах. И с каждой минутой ей все труднее было решиться на что-либо, прийти к чему-то одному. Поэтому она надела свитер и бусы и забралась на скалу. Ей казалось, что там сердце не так будет саднить.

Но и на скале ей было не по себе. Успокоение не приходило. Она даже не могла закрыть глаза, как прежде, и полетать вместе с чайками. Потому что Тим объяснил: видеть сквозь стены, знать, что происходит за углом, и летать с чайками — своего рода игра. Она уже не была больше колдуньей. Она стала самой обыкновенной девочкой, которая остро переживала свое одиночество. Она ощущала одиночество и прежде, но еще никогда это чувство не было таким болезненным, как сегодня. Когда она пойдет в школу, там будут дети, с которыми она сможет играть. Энни сказала, что они больше не будут сторониться ее, дразнить и смеяться. Но сейчас ей не было дела до других детей. Сейчас ей хотелось увидеться с Джейн и Тимом. Особенно с Джейн. Если бы она только могла сказать «до свидания» и услышать в ответ, что Джейн приедет еще раз, ей бы стало намного легче…