Андрей Малыгин - Зеркало, или Снова Воланд

• Название: Зеркало, или Снова Воланд
• Автор: Андрей Малыгин
• Издательство: Терра—Книжный клуб
• Жанр: Проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-275-02105-9

Роман «Зеркало, или Снова Воланд» был написан и впервые опубликован в 2001 году. Представленное издание — дополненный и переработанный вариант книги, первый роман дилогии, повествующей о новых похождениях князя тьмы Воланда и его свиты. События происходят осенью 1987 года.

---

— Да, конечно… пример впечатляющий, — тихо отозвался Шумилов, представив безумно мечущихся по степи животных с пылающим сзади них морем огня и дикими криками заживо сгорающего человека, и, не зная почему вдруг сильно покраснел.

— Ну полноте, любезнейший, стоит ли стыдиться по таким пустякам. Нельзя же в самом деле все воспринимать так буквально… Вы только попробуйте себе представить, если бы люди что думали, то и говорили. Ну, к примеру, если бы тот же самый врач, зная точный диагноз больного, сообщал бы пациенту, что у того нет никаких шансов на спасение. Или, предположим, какая-нибудь красавица вдруг взяла бы, да и ляпнула прямо в лоб решившему поухаживать за ней кавалеру, что, мол, он совсем некрасив и… у него изо рта отвратительно пахнет? А, каково? Или представьте себе, что вы соблазняющей вас обольстительнице грубо, но правдиво резанете в глаза, что, мол, так вот и так… но вы мне совсем не нравитесь и у вас… некрасивые ноги?.. А? Ну а если вы своему разлюбезному Льву Петровичу самым приятным образом сообщите, что он редко гладит брюки или… что он вообще сегодня плохо побрит? Хотя все это может быть и сущей правдой…

— Ну, это, конечно, что и говорить… Здесь вы совершенно правы… Надо же знать хоть какие-то основы психологии… просто правила поведения в обществе, что человеку нравится, а что нет. Без этого можно наделать кучу таких ошибок… и нажить себе несметное число врагов… Лишний раз напоминать человеку, как вы сами об этом недавно говорили, что он несовершенен, совсем ни к чему…

— Да, кстати, — перебил его «Воландин», — позволю себе лирическое отступление от темы нашего разговора. А у вас ведь, насколько я знаю, была такая мыслишка — немного расслабиться, а? Так ведь, если я не ошибаюсь? Но тогда вы от нее отказались и правильно сделали. Нельзя же вот так, в одиночестве, даже ни с кем не поговорив… А вот сейчас, уважаемый, пожалуй, самое время ту вашу задумку осуществить. Эта процедура, вы же знаете, всегда ко многому располагает… К тому же в моем присутствии, я вижу, что вы себя очень скованно чувствуете, а это не способствует открытому диалогу. Воображение у вас богатое, вот… и представьте себе, что… читаете продолжение сочинений уважаемого Михаила Афанасьевича о моем прошлом пребывании, и вам сразу же станет легче… Так вы не против моего предложения?..

Хозяин квартиры тут же проворно вскочил.

— Да я бы с удовольствием, а то уже голова просто кругом идет… Кто ж против посидеть в хорошей компании… Вот только… — замялся он и непроизвольно бросил взгляд на часы.

— Ну, вот об этом не стоит и беспокоиться, — заметил гость. — Жена и дети ваши крепко спят, и до утра никто из них не проснется. Уж вы мне поверьте!.. Свой доклад завтра… извиняюсь, уже сегодня вы непременно допишете. Для этого у вас будет достаточно времени… И выспаться успеете… А на часы смотреть не советую… А чтобы вас они не смущали, — и он сделал движение внешней стороной кисти руки, словно прогонял муху, отчего стрелки часов тут же исчезли. — Пусть до утра погуляют. И вообще, любезнейший, прошу ни о чем не беспокоиться. При всем уважении к вам должен заметить, что наши возможности, как вы понимаете, все же сильно отличаются…

— Я понимаю… конечно… — смущенно покраснел Валерий Иванович, — но что-то я должен все-таки делать… У нас так принято — быть гостеприимными.

— Конечно, должны, — улыбнулся «Воландин», — я и не собираюсь лишать вас инициативы. Общение — это главное, милейший… без него всякое движение, а значит, и сама жизнь обречены на бессмысленность… Но самое лучшее, что вы сейчас сможете сделать, так это, если не составит большого труда, внести мой саквояж, который я, к сожалению, оставил там… перед вашей дверью.

— То есть, как оставили, Петр Петрович, — изумился Шумилов.

— Так его ведь могли уже давно… того… как вы понимаете, увести… то есть унести, — и он, больше ни о чем не говоря, тут же бросился почти бегом в коридор.

Спустя мгновение Шумилов вернулся довольный, неся в руках внушительный потертый саквояж из толстой темно-коричневой кожи с каким-то тиснением по бокам.

— Все в порядке, Петр Петрович, напрасно поволновался… никуда ничего не пропало. Но вообще-то, должен заметить, что очень рискованно. Народец сейчас, знаете, ох, какой…

— Конечно же, знаю, — удовлетворенно хмыкнул гость, — уж мне ли не знать. Один ваш распрекрасный Николай Семенович… Лужин чего только стоит. Он-то бы уж точно мимо находки не прошел. Эх, жаль, не на своем месте находится человек!.. Самое бы его место — в дворниках походить… Но время еще есть впереди… — и он как-то загадочно улыбнулся.

В саквояже обнаружился хрустальный пузатый графин с холодной бесцветной жидкостью, оказавшейся водкой. Красная икра в прозрачной вазочке с ажурной крышкой, черная икра в фарфоровой икорнице, на крышке которой лежал, извиваясь, голубой осетр. Тонко нарезанная коричневатая рыба в хрустальной тарелке, куски горячего мяса в сверкающей кастрюльке, политые каким-то соусом и пересыпанные веточками зелени, белые маринованные грибы, а также горячая отварная картошка в глиняном горшочке и круглая серая булка, посыпанная сверху какими-то пряностями.

— У-у, да тут целое богатство, Петр Петрович, — воодушевленною засуетился хозяин, выставляя на стол содержимое саквояжа и щелкая языком, — сплошной дефицит, чего днем с огнем и в магазинах-то не найти.

— Неужели, — искренне удивился «Воландин», — скажите, пожалуйста, а куда же все подевалось тогда? Что, у вас страшная засуха случилась, наводнение произошло или морозами все побило? Или какая-то другая приключилась напасть?

— Нет, что вы, — ловко орудуя на столе, ответил Шумилов, — погода была в полном порядке. Даже и сейчас на удивление тепло. Солнце сегодня почти что весь день не заходило. Откровенно говоря, давно такой хорошей погоды не наблюдалось. Как пишут в газетах синоптики — средняя суточная температура на один-два градуса выше многолетней… А вот куда чего подевалось… сказать не берусь оттого, как никакого понятия о том не имею… И самому бы неплохо узнать, потому что за мясом и колбасой приходится в Москву раз в две или три недели гонять… Припасами запасаться… Я уж не говорю там о всяких прочих подобных деликатесах, — и он махнул рукой в сторону рыбы и черной икры.

— Что вы говорите? — еще больше удивился гость. — Так за это время у вас уж, наверное, все испортится… И тот самый первоначальный вкус и аромат продуктов улетучится навсегда. А насчет погоды можете не волноваться — еще с недельку хорошей она постоит. Будет сухо, безветренно и тепло…

— Нет… Петр Петрович, почему же испортится? — уверенно возразил хозяин, разливая по стопкам прозрачную жидкость. — У нас ничего не испортится, потому что все по холодильнику и морозильнику распределено… А насчет первоначального вкуса и аромата, честно говоря, уж и не знаю… Вполне возможно, что уже и не те… Но не такие уж мы гурманы… не до жиру, как говорится…

Так, ну вот теперь все готово, — оживленно потирая руки, просветлел лицом Валерий Иванович. — Вот и капустка домашняя, и соленые огурцы… Как раз к картошечке горячей… Все сами готовили… Прошу, Петр Петрович. На правах хозяина… по традиции разрешите предоставить вам право на тост…

— Ну что ж, — медленно заговорил гость, — раз уж у вас так принято… тосты произносить… то нарушать установившиеся порядки не будем. Традиции — вещь важнейшая, они соединяют времена и эпохи. В любом ведомстве, Валерий Иванович, без традиций нельзя… А раз уж наша с вами встреча состоялась, то предлагаю этот тост за то, чтобы настоящее событие не осталось… безликим и, как и было задумано, оставило бы в памяти свой след. А как историк с приличным стажем к этому, любезный хозяин, могу добавить, что сегодняшняя ночь не совсем обычна еще и потому, что без малого пять столетий назад произошло другое интереснейшее событие, оставившее на полках истории о себе исключительно заметный след. И знаете, какой? — взглянул он вопросительно на хозяина квартиры. И, видя растерянное выражение его лица, пояснил: — Ровно четыреста девяносто пять лет назад такой же вот ночью корабли Христофора Колумба вышли на остров Сан-Сальвадор. Да, так и была открыта Америка!.. Как видите, милейший, предки любителей корриды серьезно тогда наследили, — и с этими словами он одним махом опрокинул содержимое стопки в рот.

Хозяин квартиры, последовав примеру гостя, также опустошил содержимое своего сосуда, и ему показалось, что он выпил прохладную, с сильным привкусом смородины… воду!!! Он удивленно посмотрел на «Воландина».

— Гм-м… Вы знаете, Петр Петрович… странное дело… Такое впечатление, что неудобно и говорить.

— Ничего странного, уважаемый, — удовлетворенно улыбнулся тот, — это тоже продукт, совершенно не пользующийся спросом. Хотя и крепостью в сорок шесть градусов… Да-да, не удивляйтесь, что не в сорок пять. Сами, наверное, догадаетесь, что цифра шесть по традиции мне больше по душе, особенно во множественном числе… — и он громко и откровенно рассмеялся. — Должен вам к тому же заявить, что мало еще хорошего вы видели в своей жизни. Некоторые вещи вам даже не с чем пока что сравнить, как и этот самый продукт. Это, я вам скажу, далеко не то, что производят и продают у вас… пока, в ближайшем обозримом будущем… Этот напиток совершенно не похож на то, к чему привыкли вы, а потому и не обжигает внутренности, как расплавленный свинец… Специальный, как вы понимаете, заказ. Высочайшее качество винного спирта! О каких-либо сивушных маслах здесь даже и речи не может идти. И знаете, — он вдруг доверительно и хитро понизил голос, — как называется это самое произведение?.. Ни за что не догадаетесь! Чертова смородина! — и он снова рассмеялся. — Удивительная вещь, я вам скажу!.. Один голландский винодел разработал рецепт… Еще в конце семнадцатого века…