Владимир Левашов - Лекции по истории фотографии

• Название: Лекции по истории фотографии
• Автор: Владимир Левашов
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-903788-63-7

Фотографии как продукту техники предстояло стать не только бессменным ассистентом науки, но и преемником искусств. Она совершила прямой переход от идеализма абстракции к натурализму жизни, сделавшись их воплощенным тождеством. Чудесно удобным – до незаметности, простым и надежным. И безвозвратно вовлекла все объективности в «густую сеть отношений эквивалентности» (определение психики З.Фрейдом).

По мере развития фотографии чудесные встречи с миром стали повседневной рутиной. И в конце концов требовалось уже прямое сознательное усилие, возвращающее к первоначальным опытам. Так появились теории «фотографического события», «решающего момента», studium'a и punctum'a, стремившихся вернуть фотографов от обыденного блуда автоматической съемки к уникальности тех первых ошеломительных свиданий, от фотографического сленга к «толковому словарю природы» (Э.Делакруа).

---

Принципиально же все осталось прежним, даже макет книги. Даже хронологические рамки текста, хотя соблазн сдвинуть их в направлении сегодняшнего дня был достаточно сильным. Но не вышло, по многим причинам. Дело в том, что рубеж 1970-80-х, на котором завершаются лекции, обозначает также и конец всей эпохи «классической» фотографии. Прибавлять к этому материалу скромную порцию чего-либо позднейшего – все равно, что закончить одну главу и начать следующую, остановившись на первом же абзаце. А присовокупить к уже имеющемуся объему текста дополнительный, ему сомасштабный – и просто невозможно. Не говоря уже о том, что современный этап фотографии пришлось бы описывать сильно иначе (более тематически, не хронологически), чем ее историческое прошлое, а в результате пришлось бы затем гомогенизировать весь текст целиком, внося серьезные изменения в его «классическую» часть.

И еще одна причина. Если четыре года назад важнейшей моделью подражания продолжал оставаться, условно говоря, Картье-Брессон, то сегодня его потеснили условные Гурски и Тиллманс. Что, в принципе, можно рассматривать как отрадный симптом модернизации профессионального сознания. Беда только в том, что эти новые модели представляются вырванными из истории мифологическими фигурами, зародившимися в полном вакууме. Но на самом-то деле никакого вакуума нет, а есть истории фотография, которой наши лекции и посвящены. И без которой буквально ничего не понятно.

Напоследок мне остается самое приятное, а именно выразить благодарность людям, сделавшим возможным появление нынешнего издания. Вышеупомянутому мной издателю Леониду Гусеву, главному редактору издательства «Treemedia» Антону Михайловскому, а также Ирине Моисеевне Дороховой, скромно назвавшейся техническим редактором. Работать с ними было одно удовольствие.

Владимир Левашов

27 октября 2011 года

Лекция 1 Предыстория и открытие медиума

До конца XX века возможность получения фотоизображения в большинстве случаев предполагала наличие трех вещей: закрытого темного пространства, куда через отверстие проникает луч света; оптического объектива, фокусирующего этот луч на плоскости, противоположной той, где расположено отверстие; химических составов, позволяющих зафиксировать полученное с помощью света изображение. Когда в XIX веке всё это соединили в рамках единой процедуры, родилась фотография. Предыстория ее рождения вкратце такова.

Первые камеры-обскуры (camera obscura – лат. тёмная комната ) представляли собой затемнённые помещения (или большие ящики), в одной из стенок которых находилось отверстие. Проникавший через отверстие свет давал на противоположной стене перевернутое изображение. Упоминания о подобном эффекте встречаются ещё в V-ом веке до н. э. у китайского философа Мо Ди (или Мо Цзы, 470–391 до н. э.), описавшего возникновение изображения на стене темной комнаты, а также у Аристотеля (384–322) около 330 года до н. э. В X веке н. э. арабский ученый Абу Али Аль Хасан ибн Аль-Хайтам (Альхазен), изучая построенную им камеру-обскуру, сделал вывод о линейности распространения света. Что же касается использования камеры-обскуры для зарисовок с натуры, то об этом впервые упоминает Леонардо да Винчи, подробно описавший камеру-обскуру в своём «Трактате о живописи». Он также изображает ее в своих рукописях, которые были опубликованы несколькими столетиями позже.

В 1685 году монах из Вюрцбурга Иоганн Цан (Johann Zahn, 1631–1707) в трактате Oculus Artificialis Teledioptricus Sive Telescopium публикует многочисленные описания, диаграммы и иллюстрации камеры-обскуры (и также «волшебного фонаря» (magic lantern)). В следующем году он создает относительно небольшую камеру-обскуру, оснащенную объективом и зеркалом. Объектив располагался на выдвижной панели, которая позволяла фокусировать изображение при помощи перемещения панели на поверхности задней стенки. Зеркало же было смонтировано под углом 45°, что позволяло проецировать изображение на матовую горизонтальную пластину, с которой его можно было вручную переносить на бумагу.

Но только в XVIII веке возникают действительно компактные модели камеры-обскуры – после усовершенствований Роберта Бойла (Robert Boyle, 1627–1691) и Роберта Хука (Robert Hooke, 1635–1703). Кроме того, в 1807 году английский физик и химик Уильям Волластон (William Hyde Wollaston, 1766–1828) изобретает на основе камеры-обскуры камерулюциду (camera lucida – лат. «светлая комната»), описанную еще в 1611-м Иоганнессом Кеплером (Johannes Kepler 1571–1630) в его труде Dioprice. Это устройство представляет собой четырехгранную призму, при определенном угле зрения совмещающую мнимое изображение пейзажа с листом бумаги, на котором делается зарисовка.

Что касается объектива, то он, как понятно, представляет собой устройство из одной или нескольких линз. Происхождение линзы теряется в глубинах древности. Долгое время существенной проблемой в ее изготовлении была прозрачность стекла. Стекло достаточной прозрачности стало доступным в Европе лишь около 1200 года, в результате открытий венецианских оптиков (стеклоделов), а линзы для очков стали производить в массовом количестве уже около 1275-го. Примерно в это время линзы, видимо, стали использовать и в камере обскуре, что позволяло получать более яркое и четкое изображение.

В начале же XVII века был изобретен первый оптический прибор для научных наблюдений. Одним из тех, с кем связывают это изобретение, становится голландский оптик Ганс Липперши (Hans Lippershey, ок.1570 – ок. 1619), около 1600 года создавший телескоп. В 1608-м, когда Липперши пытается продать его голландской армии, сделка срывается вследствие заявлений других лиц, также претендующих на это изобретение. В одном и том же году прибор появляется во Франции, Германии и Италии. В 1609 году создает свой собственный телескоп с выпуклым объективом и вогнутым окуляром Галилео Галилей (Galileo Galilei, 1564–1642), а через 10 лет он конструирует (правда опять – не первым) еще и микроскоп.

Затем следует история совершенствования этих приборов и их отдельных частей: меняются модели микроскопов и телескопов, улучшается качество объективов. Последние еще очень долго дают нечеткое изображение по периметру. Для борьбы с этой проблемой применяется диафрагмирование (закрытие окраинных областей для того, чтобы отсечь четкую область от нечеткой). Однако до момента изобретения фотографии получить точное, детальное изображение никто так и не смог. Первые объективы, с которыми работают пионеры фотографии, еще весьма несовершенны.

Третья часть предыстории фотографии связана со светочувствительными веществами, которые позволяют получить изображения и их зафиксировать. Свойство азотнокислого серебра чернеть с течением времени было известно издавна, однако никогда не связывалось с воздействием света. Только в 1727 году Иоганн Шульц (Johann Schultz), врач из Галле, опытно доказывает светочувствительность нитрата серебра. В 1757-м опытами Беккария из Турина – аналогичными опытам Шульца – подтверждается светочувствительность хлористого серебра. В дальнейшем ученые опытным путем проверяют светочувствительность не только солей серебра, с которыми связана генеральная линия развития фотографии, но и различных сортов древесины, смолы, мастик, в том числе и асфальта. Так в 1782-м Жан Сенебир (Jean Senebier, 1742–1809) демонстрирует светочувствительность некоторых смол.

Однако первое практическое применение сведений о светочувствительности различных веществ принадлежит британцам Томасу Веджвуду и Хамфри Дэви. Томас Веджвуд (Thomas Wedgwood, 1771–1805), сын британского ученого-любителя и производителя керамики Джозайи Веджвуда (Josiah Wedgwood, 1730–1795) вместе со своим другом Хамфри Дэви (Humphry Davy, 1778–1829), тогда еще скромным учеником аптекаря, а в дальнейшем выдающимся химиком и физиком, экспериментируют со светочувствительными веществами с целью зафиксировать очертания теней предметов на бумаге и коже, предварительно погружаемых в раствор нитрата серебра. Они также пытаются получить изображения в камере-обскуре и копировать живописные картины на стекло, пропуская через него свет на сенсибилизированную бумагу. Их опыты с камерой– обскурой оказываются безуспешными по причине слабой светочувствительности нитрата серебра, другие же эксперименты дают фотографический отпечаток, который, однако, из-за продолжающейся химической реакции темнеет вплоть до полного исчезновения. В 1802-м, докладывая о результатах совместных опытов, Дэви пишет, что теперь для получения фиксированного изображения «требуется лишь способ предотвращения окрашивания незатененной части изображения под действием дневного (света), чтобы сделать процесс полезным настолько же, насколько он элегантен (nothing but a method of preventing the unshaded part of the delineation from being coloured by exposure t the day is wanting, to render the process as useful as it is elegant)». К несчастью, серьезная болезнь Веджвуда становится препятствием к их дальнейшим экспериментам, и Дэви, оставшись в одиночестве, переключается на другие научные проблемы.