Эрих Раквитц - Чужеземные тропы, незнакомые моря

• Название: Чужеземные тропы, незнакомые моря
• Автор: Эрих Раквитц
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1969

В Германской Демократической Республике имя Эриха Раквитца знакомо всем юным любителям географии. «Чужеземные тропы, незнакомые моря» вышли в свет в Лейпциге в 1959 году и очень быстро стали настольной книгой будущих путешественников и мореплавателей. Первое издание разошлось мгновенно, и такая же судьба ожидала все семь переизданий, появившихся в ГДР в последующие годы.

Эрих Раквитц известный мастер молодежной литературы популярного жанра. Он получил признание на конкурсе, проведенном в Берлине в I960 году, где был удостоен первой премии.

В Советском Союзе эта книга издается впервые.

Книга Эриха Раквитца ведет читателя по тем тропам, которые постепенно становились сквозными магистралями нашей планеты, и по неведомым морям, ныне пойманным в координатные сети и положенным на точнейшие карты. Это занимательная энциклопедия географических открытий, занимательная потому, что она раскрывает сокровенный смысл событий, в ходе которых неуклонно расширялся кругозор обитателей нашей планеты.

---

Во время своего правления фараон Рамсес II Великий (1317–1251 гг. до н. э.)[35] потратил на строительство канала от восточного, главного рукава Нила до Красного моря средства, которых хватило бы ему на строительство нескольких пирамид. Канал начинался от Бубастиса, ныне Заказика, в дельте Верхнего Нила и продолжался 70 километров до озера Тимсах. Теперь уже нетрудно было преодолеть перешеек в несколько километров между озерами Тимсах и Горьким и дойти до Суэцкого залива.

Легко представить себе, насколько возросла власть фараона благодаря тому, что в его руках оказалась эта важнейшая транспортная артерия. Средиземноморские судовладельцы тоже охотно внесли свою лепту в строительство, обещавшее им большие выгоды от торговли с государствами восточноафриканского и арабского побережий.

После Рамсеса II власть фараонов пришла в упадок. Чужеземцы с огнем и мечом прошли через страны Нила. Песчаные бури начали засыпать беспризорный канал, и он во многих местах стал непроходим для судов.

В середине VII века до н. э. египтянам — ими правил тогда Псамметих II[36] — удалось сбросить ассирийское иго и освободить страну. В 609 году до н. э. к власти пришел сын Псамметиха II фараон Нехо, очень энергичный и целеустремленный человек. Он поставил перед собой цель вернуть стране ее былое могущество и подновить потрескавшуюся позолоту фараоновой власти. Можно ли было придумать более великое деяние, чтобы заслужить почет, класть и богатство, чем восстановить старый канал Рамсеса Великого! И, не страшась неудач, он принялся за дело. В битве с пустыней и палящим солнцем погибли 120 тысяч египетских крестьян и захваченных во время войн рабов. Но разве это могло остановить фараона, великие предки которого строили гороподобные пирамиды!

Работы продолжались долго. Берега канала укреплялись тесаным камнем. Спустя 150 лет Геродот с восхищением писал об этом сооружении:

«Канал так длинен, что поездка по нему занимает четыре дня, и так широк, что по нему рядом могут плыть две триремы[37]. Вода отводилась от Нила».

Однако, к большому огорчению Нехо, канал так и не был закончен. Жрецы фараона не переставали твердить ему: «Оставь эти замыслы, о повелитель! Если ты доведешь канал до конца, ты окажешь услугу не Египту, а жадным варварам». Без сомнения, они думали при этом о финикийцах, влияние которых было велико уже во времена Нехо и для которых строительство канала было выгодно более всех. Зато им ни разу не приходила в голову нелепая мысль, что прорытие канала до Красного моря вызовет наводнение во всей долине Нила, — соображение, которое почти через две с половиной тысячи лет помешало Наполеону начать строительство Суэцкого канала, когда во время Египетского похода 1798 года он натолкнулся на остатки канала Рамсеса Великого, — то есть за 60 лет до Лессепса, построившего этот канал[38]. Во всяком случае, Нехо подчинился требованию жрецов, однако сразу же задумал новое грандиознейшее предприятие, которое по смелости и оригинальности замысла намного превосходило строительство канала.

Нехо и его советники, видимо, хорошо знали географию, во всяком случае, лучше, чем географы поздней античности. Иначе как ему пришла бы в голову мысль совершить плавание вокруг Африканского материка? Правда, чтобы довести подобную экспедицию до конца, нужны были опытные моряки и надежные суда, а в Египте не было ни того, ни другого, «Если и удастся осуществить этот план, который принесет честь и славу, то только с помощью финикийцев, — думал Нехо. — Они не боятся ни моря, ни неизведанных берегов. Их суда выстоят перед сильнейшими штормами. Да, это как раз те люди, которым суждено вписать имя Нехо золотыми буквами в скрижали истории…»

Вновь предоставим слово Геродоту, знаменитому «отцу истории». Он сохранил для потомков Есе то, что только можно было собрать об этом первом плавании вокруг Африки:

«…Ливия[39], оказывается, кругом омываема водой за исключением той части, где ока граничит с Азией; первый доказал это, насколько мы знаем, египетский царь Нехо. Приостановивши прорытие канала из Нила в Аравийский залив, он отправил финикиян на судах в море с приказанием плыть обратно через Геракловы столбы, пока не войдут в северное море (Средиземное море) и не прибудут в Египет. Финикияне отплыли из Эритрейского моря и вошли в южное море. При наступлении осени они приставали к берегу, и, в каком бы месте Ливии ни высаживались, засевали землю, и дожидались жатвы; после уборки хлеба плыли дальше». Исторический экскурс Геродота чрезвычайно важен во многих отношениях. Прежде всего мы видим: Геродот был уверен, что, кроме узкой, граничащей с Азией части, вся остальная Африка омывается Мировым океаном. Кроме того, мы не можем не восхищаться предусмотрительностью, с которой финикийцы готовились к этому походу.

Дадим волю нашей фантазии. Если мы правильно решили загадку Офира, то морские волки из Сидона и Тира знали побережье Восточной Африки по крайней мере до 20° южной широты, а Западной Африки — до Канарских островов. Таким образом, они понимали, что путешествие вокруг Африки продлится не один год. Но в таком случае на борт пришлось бы взять слишком много продовольствия, и вряд ли суда смогли бы вместить его. Оставалось несколько раз пополнять запасы в пути. Как же это сделать, если такой возможности не представится, если встречные берега будут негостеприимны или жители окажут недружелюбный прием? Нельзя же доверить исход экспедиции случайностям. Поэтому, кроме обычного провианта, на борт взяли запасы лучших семян, а так как финикийские мореходы понимали в сельском хозяйстве не больше нынешних моряков, то они захватили с собой и нескольких египетских крестьян, в совершенстве владеющих искусством приготовления хлеба из земли, воды и семян. Оснащенные таким образом суда в 596 году до н. э. вышли из Красного моря в Индийский океан и взяли курс на юг. После того как маленькая флотилия прошла треть пути и достигла примерно широты Мадагаскара, пустые бункера заставили моряков бросить якорь в защищенной бухте. Теперь дело за крестьянами. Пришлось использовать всех свободных людей, чтобы поскорее посеять зерно во влажную от дождей почву. Затем начался ремонт судов… Одним словом, во время вынужденной остановки командам бездельничать не пришлось. В плодородном климате Южной Африки урожай быстро созрел. А теперь снова слово Геродоту:

«Так прошло в плавании два года, и только на третий год они обогнули Геракловы столбы и возвратились в Египет. Рассказывали также, чему я не верю, а другой кто-нибудь, может быть, и поверит, что во время плавания кругом Ливии финикияне видели солнце с правой стороны».

По возвращении, которое произошло, если судить по Геродоту, примерно в 594 году до н. э., моряков чествовали как героев в Мемфисе, столице Египта. Благодаря осмотрительности, смелости и решительности они с успехом завершили, казалось бы, невозможное для своего времени предприятие и привезли новые ценные сведения о нашей планете. Однако фараон, который к тому времени умер, не удостоился заслуженной славы. Первое путешествие вокруг Африки еще в древности чаще ставилось под сомнение, чем принималось на веру. Любопытно, что поводом для этого как раз было то место у Геродота, которое сейчас представляется самым верным доказательством истинности его рассказа, а именно: что морякам, когда они огибали Африку, солнце светило с правой стороны. У самого Геродота, почти современника этого события, проскальзывает явное сомнение — стоит ли записывать столь очевидную чепуху? Будучи добросовестным историком, он попросту не мог обойти вниманием этот странный факт, но как писатель — он писал прежде всего для своих современников — считал необходимым (чтобы не быть осмеянным!) высказать свое отношение к этому факту. Будучи опять же осторожным человеком, он, однако, добавляет: «…я не верю, а другой кто-нибудь, может быть, и поверит». Действительно, кто мог предвидеть, какие еще сюрпризы преподнесет земля человеческому роду?

Нам кажется сейчас вполне естественным то, что древним географам казалось просто непостижимым, тем более что их величайший представитель — Птолемей впал в роковое заблуждение, полагая, будто восточное побережье Африки изгибается на восток таким образом, что Индийский океан является внутренним морем. А мы именно в замечании Геродота усматриваем вернейшее доказательство того, что экспедиция Нехо выполнила свое трудное задание. Идя на юг, она пересекла экватор и должна была дойти по меньшей мере до устья Замбези, чтобы обнаружить, что здесь солнце светит с правой стороны — то есть с севера. А уж если они добрались сюда, обратного пути назад не было. Морякам, не знающим местных условий, не удалось бы преодолеть сильного течения Мозамбикского пролива и повернуть назад.

Однако те возражения, которые приводились еще современниками, не верившими в возможность подобной экспедиции, показывают, что еще не созрели условия, в которых эта экспедиция оказала бы должное влияние на эпоху и повлекла бы за собой дальнейшие путешествия подобного рода. Еще не было экономических предпосылок включать найденные земли в жизненный и культурный круг античного мира. Горизонт научных представлений людей того времени был ограничен. Им трудно было понять и сопоставить факты, противоречившие их научным представлениям. Поэтому новые берега исчезали из поля зрения человечества и открывались вновь лишь спустя две тысячи лет, в туманном рассвете нового времени. Государство финикийцев пришло в упадок, и путешествие вокруг Африки явилось их последним открытием. За восемьдесят лет до этого, после кровавого сражения, пал Сидон — он стал провинцией Ассирии. А через восемь лет после знаменитой экспедиции асоирийцы осадили Тир[40], и, хотя они не смогли покорить эту мощную крепость (им не удалось перерезать ее основной жизненный нерв: сообщение морем), судьба финикийской метрополии была решена. После тринадцатилетней осады город пал.