Андрей Окулов - В борьбе за Белую Россию. Холодная гражданская война

• Название: В борьбе за Белую Россию. Холодная гражданская война
• Автор: Андрей Окулов
• Издательство: Издательский дом “Вече”
• Жанр: Военное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9533-6031-9

Эта книга рассказывает о том, что Гражданская война в России вовсе не закончилась в 1920-х годах победой большевиков, а продолжалась еще полвека — это была «холодная гражданская» белых эмигрантов против советского режима. Кончилась она в 1991-м году окончательным падением коммунистического режима в России.

Автор, начинавший свое сопротивление режиму еще юношей, оказался на Западе и вступил в НТС — самую крупную и долговечную эмигрантскую политическую партию. О ее работе и ее людях эта книга. Здесь собраны рассказы участников Гражданской войны и идеологической войны против большевизма, большинства из которых уже нет в живых. Они охватывают почти всю историю России XX века.

---

С «Ленинградской бандой» неприятностей гораздо больше.

Во время одного из многочисленных арестов в кармане у Евгеньича обнаружили горсть шариков от подшипников.

— Зачем это вам? — удивился милиционер.

— Знаете, — говорит Евгеньич, — я увлекаюсь йогой. Эти шарики очень помогают для концентрации внимания. Берешь его и смотришь, смотришь…

— Как же, как же, — хмыкнул гебист, стоявший за спиной, — вы поищите получше — у него должна быть рогатка!

Евгеньич считал, что рогатка — самое страшное оружие, не подпадающее ни под одну статью Уголовного кодекса. Стальной шарик, выпущенный из рогатки умелой рукой, пробивает фанерную дверь.

Однажды ночью выруливает «Ленинградская банда» на машине на Лубянскую площадь и открывает из рогаток беглый огонь по окнам здания КГБ. Говорят, окна там бронированные, вреда большого быть не может, но ощущение — приятное.

Решил Евгеньич с компанией денег подзаработать и подрядился в подмосковном колхозе строить не то сарай, не то барак. В Москве за диссидентами слежку организовать — два пальца замочить. А как в деревне, где все друг друга знают? Скоро дознались друзья, что через два дома от них поселился еще один москвич, никому в деревне не знакомый. С людьми общается неохотно, чем занимается — тоже непонятно.

Тогда Евгеньич с Левкой отправились в лес и срубили там дерево с развилкой. Притащили во двор своего дома и вкопали в землю. Раздобыли резиновый шланг, укрепили, и получилась у них самая большая в мире рогатка. Когда стемнело, направили они рогатку на дом подозреваемого, вложили кирпич, натянули вдвоем и выпалили.

Смертоносный снаряд пролетел сто метров и с грохотом пробил крышу дома гебиста. Потерпевший выскочил из дома в расстроенных чувствах и начал искать виновников повреждения крыши в ближайшей канаве — кто мог представить себе, что кирпич пролетел столь длинную дистанцию?

Через полчаса незнакомец успокоился и снова отправился спать. Евгеньич с Левкой нашли второй кирпич и повторили эксперимент. Бедного гебиста чуть не довели до нервного припадка.

«Ленинградская банда» играла с серыми не по правилам.

* * *

Лето кончалось. Ловить черных карасей на торфяных прудах надоело. Прочел все книги в доме и уже собирался отправиться в Питер, как вдруг обнаружил за шкафом старую книжку без обложки — «История Мексики».

Читать все равно больше нечего. Через двадцать страниц я понял, что окончательно запутался. Какой президент какого сверг? Для подсчета государственных переворотов потребуется калькулятор. Воюет один «освободитель» против другого, видит — деньги кончаются. Тогда он продает кусок страны Соединенным Штатам и на вырученную сумму воюет дальше.

Меня заинтриговал такой эпизод. Группа заговорщиков решает избавиться от мексиканского правительства, чтобы самой стать таковым. Снайпер-злоумышленник убивает одного из министров. Весь кабинет собирается на похороны, не ведая, что соседние со свежей могилой склепы плотно набиты динамитом. В результате небольшого кладбищенского фейерверка у Мексики — новое правительство!

Я вспомнил мужиков-террористов из рассказов Евгеньича. Почему все это кончилось ничем? В 1969-м в Москве, у Боровицких ворот, лейтенант Ильин стрелял в Брежнева — ошибся и выскочил не на ту машину. В народе тогда шутка ходила: «Пуля попала Брежневу в лоб и рикошетом ранила шофера».

Потому что здесь — не Мексика. Ухлопают диктатора в Латинской Америке — ему на смену придет другой, с либеральными намерениями — от страха. Или революция случится. Или… иностранная интервенция. Много вариантов.

Но если даже все Политбюро во время ноябрьского парада прихлопнет рухнувшей Кремлевской стеной — ничего не изменится! Номенклатура автоматически выдавит из себя новое Политбюро с одинаковыми лицами, дикцией и двойными подбородками. Заодно проведет «усиление дисциплины», под шумок пересажает всех неблагонадежных.

Когда диктатор — сильная личность, его смерть может многое изменить. А если диктаторов выпускают конвейерным способом, хотя и с небольшими недоделками?

* * *

С чем можно сравнить номенклатуру? Наверное — с мафией. Тоже круговая порука, неразборчивость в средствах, свои внутренние законы, строгая иерархия.

Но мафия обычно чем-нибудь торгует: наркотиками, оружием. Номенклатура только потребляет и производит себе подобных. У мафии есть мозг — «Крестный отец», у номенклатуры — только Центр.

Скорее всего, она похожа на примитивное животное, обладающее большим количеством нервных окончаний и сильно развитым инстинктом самосохранения. Он ей мозг и заменяет.

Номенклатура может перекрашиваться до бесконечности и придумывать себе новые названия, но сути своей не изменит никогда и, безошибочно почуяв опасность, автоматически выбросит вперед свое защитное щупальце.

Это они — серые. Их бесполезно ненавидеть. Оловянные солдатики под командой одноклеточного организма. Тоже — заменяемы сверху донизу. Им хотелось бы быть похожими на Джеймса Бонда, гордо говорить, что «защищают государство» или, еще нелепее, — «служат Родине», слепо выполняя приказы животного, которое довело страну до ее нынешнего состояния.

По законам жанра, джеймсы бонды на Лубянке не живут.

* * *

Ствол сухого дерева неясно выделялся на фоне серого неба. Я передернул затвор и прицелился в разветвленную вершину. Выстрел — приклад немецкого карабина ударил в плечо. Промахнулся… Пуля оказалась трассирующей и огненной змейкой пронеслась над болотом. Рядом грохнула трехлинейка брата.

Хозяин лагеря ткнул шомполом в землю и достал из тайника полиэтиленовый пакет с патронами.

— Это — тебе, немецкие. Для нашего карабина сейчас поищу. В ту сторону можете стрелять сколько хотите — там селений нет. Вправо не надо — дорога.

Стреляли долго, пока патроны не кончились. Ничего, еще наберем — здесь их больше, чем ягод. Некоторые перезарядить надо. Подсушить порох, заменить капсюли.

* * *

Автобус на Новгород. Евгеньич договорился с водителем, и тот высадил нас недалеко от границы района. На будущее мы условились — если Евгеньич будет на «базе», он засунет между металлическими буквами «Новгородский район» пустую пачку из-под папирос «Север». Он только их и курил.

Недалеко от «пограничного камня» — тропинка.

— Вы из Ленинграда? — спросил парень в черной куртке. — Вас ждут на поляне.

Их было двое — Хозяин и Второй. С Евгеньичем они знакомы, мы — представились. Третий подошел попозже.

— Ну, ребята, дорога короткой не будет. Пошли!

Сколько было километров от шоссе до лагеря? Кажется, девять. Осень. Заденешь куст — попадешь под холодный душ. К концу путешествия промокли основательно.

— Где-то здесь. Не прозевать бы поворот… Вот — ориентир! Теперь направо.

На развилке тропинок из земли торчала лошадиная кость. Это и был «ориентир».

Прогалина. Низкая зеленая поросль. Над ней возвышалась фанерная табличка: «Внимание! Местность заражена, ваше пребывание здесь — опасно!»

— Что это?

— Не обращай внимания, это я поставил, — роняет на ходу Второй, — чтобы грибники и охотники не мешали. Скоро вторая будет: «Мины». Тоже моя работа.

Не совсем вранье, дорога, по которой идем, — и вправду заминирована.

Я автоматически посмотрел под ноги.

— Не бойся — мины противотанковые. Чтобы сдетонировало, твоего веса точно не хватит!

Речушка называлась Кересть. Мелкая: прямо вброд перейти, хотя и рискуя зачерпнуть холодной осенней воды сапогом, можно через островок — там речные рукава уже, перепрыгнуть несложно.

На островке валялась ржавая немецкая каска. Я поднял ее, а Хозяин — через плечо:

— Оставь, здесь этого добра достаточно!

Мы пришли. Мелкое озеро, потухший костер, в стороне, за деревьями — ветхая избушка без дверей, пол — земляной.

Проводники на несколько минут исчезли. Когда вернулись, у одного на плече оказалась трехлинейка, у другого — немецкий карабин.

— Ты хотел пострелять? — Хозяин передал мне оружие.

Костер из сырых веток — необходимость, но мучительная. Все хотят высушить одежду и согреться, а костер — дымит, не греет. Да еще ветер — только нашел бездымное место, а он переменился и гонит дым в новом направлении.

Наконец разгорелся. Я повернул карабин к свету и разглядел на темном металле фабричное клеймо: «Ческословенска Зброевка».

— Чешский?

— Да. — Хозяин подбросил в огонь подсохшую ветку. — Во время оккупации Чехословакии там выпускали оружие по немецким образцам. Видишь — ложе и приклад как будто выщерблены? Качество дерева хуже, чем у немецких. Настоящий карабин «Маузер 98К» — с ложем из бука. Тот сколько хочешь в воде пролежит — не сгниет.

Село Мясной Бор. В январе 1942 года войска Волховского фронта прорвали здесь оборону немцев. Но, втянувшись в горловину прорыва, 2-я Ударная армия оказалась в гигантском мешке — 19 марта противнику удалось закрыть проход у Мясного Бора. 20 марта в окруженную армию прибыл генерал-лейтенант Андрей Андреевич Власов, 16 апреля он принял командование 2-й Ударной армией.