Леонард Нимой - Я — Спок

• Название: Я — Спок
• Автор: Леонард Нимой
• Жанр: Биографии и Мемуары

Неофициальный перевод автобиографии Леонарда Нимоя, исполнителя роли вулканца в телесериале «Звездный путь».

---

Но такой умник, как я, немедленно от него отбился: «А как насчет «Унесенных ветром»?»

Я выиграл этот спор. И очень жалею, потому что был совершенно неправ.

Книга «Я — не Спок» вышла в 1975 г., когда феномен «Звездного пути» только что вступил в силу. Добившись только частичного успеха на NEC, где мы прохромали три года, шоу обрело новую жизнь в СМИ. Местные телеканалы получили возможность показывать его в то время, когда оно будет более доступно своей аудитории — и постепенно сериал и зрители нашли друг друга. К середине семидесятых он стал событием. Колледжи не ставили занятий на время, когда шел «Звездный путь», чтобы избежать предсказуемой непосещаемости! Некоторые профессора использовали эпизоды при ведении своих занятий, и даже сейчас целее курсы, посвященные различным аспектам «Звездного пути», преподаются в разных университетах. Некоторые телеканалы устраивали марафоны «Звездного пути» по выходным, и во многих городах его показывали «полосой» — каждый вечер с 6 до 7. Матери шутливо жаловались, что мы разрушаем традицию семейных ужинов — никто не может есть, пока идет «Стар Трек»!

Тысячи и тысячи новых приверженцев усаживались перед телевизором, запоминали диалоги из каждого эпизода, слово-в-слово. Вскоре по стране раздался прочувствованный крик:

— Дайте нам еще «Звездного пути»!

И как раз в разгар этой отчаянной нужды я выиграл свой маленький спор с издателем и выпустил мою книгу, мое дитя, на улицу. И это дитя заговорило нежным, наивным голоском и изрекло: «Я — не Спок».

Умно, точно. Нельзя было выбрать времени или названия хуже. Ответом был глубокий, скорбный плач разочарованной публики, за которым последовали взрывы гнева и даже ненависти. Я получил кучу ужасных писем, большинство из которых гласило: «Мы тебя породили, мы тебя и убьем!». К сожалению, за ними последовали статьи в прессе, которые только подлили масла в огонь. В итоге они создали вариант: «Актер отвергает персонажа, который угрожает его поглотить».

Несколько лет после этого зрители были уверены, что «Звездный путь» больше не снимают, потому что я поклялся больше никогда не играть Спока, поскольку я его ненавижу.

Одна из причин, по которым я пишу эту книгу — возможность, наконец, навсегда положить конец чудовищным и необоснованным слухам. Вот, черным по белому — я не испытываю ненависти к вулканцу. На самом деле он мне всегда искренне нравился, и, как я упоминал в «Я — не Спок», если бы кто-нибудь пришел и сказал: «Ты больше не можешь быть Леонардом Нимоем, но можешь быть кем угодно другим» — я бы и на миг не задумался. Я бы хотел быть Споком. Он мне нравится, я его уважаю, и я им восхищаюсь.

А что касается «Звездного пути», я чрезвычайно рад и горд, что играл роль (в буквальном смысле) в сериале, который стал культурным событием. Я говорил недавно о волне гордости, которая поднялась во мне, когда я увидел наклейку «СПОКА В ПРЕЗИДЕНТЫ!» на бампере машины, и этим утром я испытал то же чувство (прости, Спок!), когда случайно пролистывал «Лос Анджелес Таймс». Украшавшее первую страницу фото американского астронавта Нормана Тагарда и его приятелей-космонавтов на борту станции «Мир» было озаглавлено «Новое поколение». А, перелистнув на раздел «Жизнь и стиль», я обнаружил обзор нового автомобиля «Крайслер» под названием «Куда не ступал ни один минивэн». «Звездный путь», похоже, пропитал нашу культуру и двигается вместе с нами в будущее. Войдите в любую крупную компьютерную сеть, и вы обнаружите, что одним из самых активных будет сектор «Звездного пути», забитый сообщениями от фанатов, обсуждающих мириады воплощений «Трека» — от оригинального сериала и фильмов до трех побочных шоу. Некоторое время назад я видел запись интервью с основателем компании «Эппл», Стивом Возняком. Пока он вел беседу в своем офисе, я не мог не заметить огромный постер на его стене, изображающий зеленокровного святого покровителя компьютерщиков — Спока.

Я в восторге, что мне удалось сыграть свою роль в таком феномене.

Но да, конечно, если вдаваться в технические детали, я — совсем не Спок, я — актер Леонард Нимой, который играет этого героя. Но, в то же время, есть хороший аргумент в пользу того, что именно я и есть Спок, в конце концов, я ведь использовал свои собственные эмоциональные (или, хм, неэмоциональные) ресурсы, чтобы помочь создать этого персонажа. Я вложил в роль часть своей собственной личности — и, будем откровенны — за годы игры множество привычек и философских взглядов вулканца впитались в меня самого.

Является ли Спок просто моей маской, вроде тех, что носили в театре древние греки? Или есть что-то большее? Современные актеры больше не используют огромных, стилизованных масок, современная игра требует реализма. Значит ли это, что мы во время представления смотрим прямо в сердце и душу актера, или существует невидимый фасад, занявший место «маски»?

Возможно, верно и то, и другое. Я вспоминаю сцену в «Звездном пути-VI», которую мы играли с Биллом Шатнером в каюте Спока. В момент рефлексии Спок спросил Кирка: «Неужели мы, ты и я, постарели и настолько утратили гибкость, что пережили свою возможность быть полезными?» Когда камера повернулась, я внезапно почувствовал, что ощущение маски исчезло полностью — как если бы Леонард Нимой задавал тот же самый вопрос Биллу Шатнеру. (Это-то и был настоящий подтекст — вопрос Спока относился к возможности быть полезным для Федерации, но в разговоре между Нимоем и Шатнером он относился к нашей возможности быть полезными для «Звездного пути»). В этот момент я почувствовал полное слияние. Всякое разделение между мной и Споком исчезло. Не только Спок говорил с Кирком, но тем же самым голосом в тот же самый момент и Нимой говорил с Шатнером. Спок и я стали одним целым.

И вот интересный поворот старой истории. Помните эпизод из «Я — не Спок» с матерью и ее маленьким сыном, который меня не узнал? Несколько дней назад я зашел в лифт, и там была женщина с сынишкой (нет, не те же самые, что двадцать лет назад!). Этому мальчику было примерно столько же лет, как и первому — примерно шесть-семь.

Глаза женщины практически сразу округлились, и она слегка подтолкнула сына локтем. Я терпеливо ждал, пока она не привлекла его внимание и не указала на меня.

Ну, он уставился на меня изо всех сил, но не подал никаких признаков узнавания. Я был уверен, что мне суждено еще раз пережить сцену, давшую название предыдущей книге.

Его мать, наконец, сдалась, застенчиво мне улыбнулась и сказала: «Не могли бы вы дать автограф для моего мужа, Майка? Он ваш большой поклонник».

Я взял бумагу и ручку, которую она протянула, вывел свое имя (раздумывая, не следовало ли мне подписаться «Спок» вместо этого) и подмигнул мальчику, который все еще озадаченно хмурился.

Когда лифт остановился на моем этаже, я вышел. И, когда дверь закрывалась, я услышал, как мать сказала: «Это Леонард Нимой!».

Я был приятно удивлен и, в то же время, захвачен врасплох. Я честно предполагал, что она скажет: «Это мистер Спок!»

И сейчас у меня с этим не было бы никаких проблем. На самом деле, я почти хотел, чтобы она и вправду назвала меня Споком — так, возможно, мальчику было бы легче.

А если бы, после того, как мать обозначила меня как Леонарда Нимоя, мальчик спросил бы меня:

— Вы — Спок?

Я бы радостно ответил:

— Да.

Многое прошло со мной — и со Споком — со времени публикации «Я — не Спок» в 1975 году, и в этом еще одна причина, по которой мне бы хотелось поделиться с вами этой книгой. Оглядываясь на последние тридцать лет, я невероятно благодарен за свою причастность к вулканцу. Благодаря ему у меня появился ряд чудесных возможностей. И мне хотелось бы думать — как его вулканская логика произвела на меня смягчающий эффект, так и моя эмоциональная человеческая индивидуальность хоть немного да повлияла на него. Я знаю, что мы оба сильно возмужали и сделались мудрее за эти три десятка лет.

И, если бы я мог переписать цитату из «Я — не Спок», начинающую эту главу, я бы сказал ему:

НИМОЙ: Спок, ты понимаешь, что я не питаю к тебе никаких дурных чувств, зависти или ревности? В конце концов, я — это ты, а ты — это я.

СПОК: Прошу прощения?

НИМОЙ: Ты произрос из того, кем я являюсь. Из части моей собственной личности.

СПОК: (чопорно.) Я не могу увидеть никакой очевидной связи. Ты, в конце концов, эмоциональный человек, а я…

НИМОЙ: Да, да, конечно, ты вулканец, ну, полувулканец, но часть-то тебя — человеческая. Давай я это по-другому сформулирую. Если бы меня не существовало — существовал бы ты?

СПОК: (через паузу.) Возможно.

НИМОЙ: Если бы другой актер вызвал тебя к жизни. Но тогда бы был не совсем тем вулканцем, какой ты сейчас.

СПОК: (неохотно признавая.) Нет, предполагаю, что не был бы.

НИМОЙ: Нам с тобой обоим очень повезло, Спок, повезло, что мы прожили именно ту жизнь, которая нам досталась, что мы есть друг у друга (замирает, ожидая еще одной лекции о везении и вероятности.)