Валерий Рыбалкин - Киевский конфуз (СИ)

• Название: Киевский конфуз (СИ)
• Автор: Валерий Рыбалкин
• Жанр: Короткие истории

Тема религиозных сект - одна из самых важных как для нынешней Украины, так и для России. Ведь Россия идёт след в след за своим южным соседом. Об этом надо говорить, и много.

---

«Совки - они и есть совки. И ничего с этим не поделаешь».

7.

Прошло два года. Отшумел Майдан 2014-го и все последовавшие вслед за ним события. Новый учебный год начался под залпы орудий в мятежном Донбассе. Ребята выросли, возмужали. Многим исполнилось шестнадцать лет, и настало время получать паспорта.

- Вот выдадут мне документ, только вы меня здесь и видели – балагурил Васька, который вымахал выше всех в классе. – Поеду на фронт. Там от меня больше пользы будет. Хватит за партой штаны протирать!

- А если убьют? – всплеснула руками Мариша.

- Убьют – будешь рыдать на могилке героя, - скривил плаксивую рожу весельчак. – Придёшь?

- Да ну, тебе бы только зубы скалить. Ничего здесь смешного нет!

- Я тоже хочу москалей бить, - вступил в разговор Павло. – Мне их ни вот столечки не жалко! Сколько они нашей крови попили за последние столетия. Уму непостижимо! Да ещё, подлые, историю перекраивают на свой москальский лад. Читаешь, а они там такие белые и пушистые. Вот гады!

- Да, Павлуша, было дело под Батурином, - подвёл черту Василий. – Паспорта получим - и сбежим на фронт.

Документы для оформления паспортов собирали централизованно, чтобы потом в торжественной обстановке можно было поздравить ребят и вручить им новенькие хрустящие книжечки. Но через несколько дней классная дама вдруг вызвала Павла в учительскую и сообщила, что ему отказано в получении гражданства. Отец пошёл разбираться, но вернулся ни с чем. Дело в том, что всё это время женщина получала из России пособие на сына, как мать одиночка. Перед семьёй встала дилемма – либо отказаться от денег, либо оставить всё как есть до восемнадцатилетия Павла. Конечно, родители выбрали второй вариант, что и повлияло на ход всех дальнейших событий.

8.

Васька выглядел лет на восемнадцать, не меньше. И когда в торжественной обстановке всем, достигшим шестнадцатилетия, вручили паспорта, он, хрустя новенькой корочкой, подошёл к Павлу:

- Ну, а ты, друг мой, почему такой невесёлый? Мы ведь собирались на фронт - москалей бить. Покажи свой тугумент!

Что тут можно было ответить? Наш герой только улыбнулся вымученной улыбкой и отошёл в сторону. Можно понять отчаяние и боль, охватившие в этот момент его неокрепшую душу. Представьте себе, что будет чувствовать подросток, которому скажут вдруг, что его мать – родной, горячо любимый человек – стала для него чужой посторонней женщиной? А ведь Украина была для Павла больше, чем мать. Но обернулась вдруг бессердечной равнодушной мачехой, поставившей зарвавшегося пасынка на место. Родина отшвырнула его от себя, будто никчёмную обглоданную кость.

Шила в мешке не утаишь. Через несколько дней все знали, что Павел родился в России, и мать до сих пор получает на него «москальскую» пенсию. Ребята стали его сторониться, а когда после школы весёлой гурьбой все пошли к молельному дому, Павлушу просто выгнали оттуда взашей. Нечего, мол, москалям здесь делать. И это было только начало.

Известно, что бескомпромиссность и юношеский максимализм – удел молодых. Хорошо, если всё это направляется умелой рукой воспитателя в нужное русло. Но, к сожалению, так бывает не всегда. Например, в лихие девяностые люди на улицах городов больше всего боялись не пьяных дебоширов и даже не уголовников. Самыми беспощадными были вездесущие стаи малолеток, которые без видимой причины могли до смерти забить ногами женщину, пенсионера, чужого подростка.

Вспомните переломные моменты нашей истории. Хорошо ли это, плохо ли, но именно молодые вершили перевороты, производили смену власти, делали революции. И горе тому, на кого будет направлена мощная, беспощадная и страшная по своей разрушительности сила юношеского максимализма.

9.

Павел шагал по улице, не разбирая дороги. В ушах звучали оскорбительные выкрики одноклассников. Душа горела, воспламенённая огнём направленной на него человеческой ненависти. А ведь он считал себя настоящим украинцем - плоть от плоти этой священной земли, этого великого народа. Павел неплохо знал историю Украины, начиная от древних ориев (ариев) и трипольской цивилизации, положившей начало всей белой расе. Он верил, что его страна рано или поздно вернётся в свои древние границы от Карпат до Дона и от Полесья до Чёрного Моря, чего бы это ни стоило их поколению, взлелеянному для мести врагам Отечества. Но… Вдруг оказалось, что в жилах у него течёт чужая кровь, что оба его отца – и родной, и отчим – самые настоящие москали, а мать – всего лишь полукровка. И самое печальное, что с этим теперь ничего не поделаешь, как ни старайся.

Можно выучить чужой язык, принять культуру - песни, танцы, обычаи. Можно, в конце концов, даже изменить свою внешность - сделать пластическую операцию. Но НАЦИОНАЛЬНОСТЬ ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ!!! Если ты русский по крови, то останешься презренным москалём до конца своих дней. И дети, и внуки твои будут москалями. Эта ужасная мысль засела в разгорячённой голове несчастного юноши и гнала его всё дальше и дальше по улицам Киева. Он не заметил, как спустился к Днепру и быстрой сосредоточенной походкой шёл, почти бежал по мосту Патона, обдаваемый воздушными потоками от движущихся навстречу машин.

Вот, наконец, и фарватер. Павел остановился у ограждения и посмотрел вниз, на широкую тёмную промоину, тянувшуюся вдоль скованной льдом реки.

«Если сейчас прыгнуть, то там, в воде, мокрая одежда быстро отяжелеет, мышцы сведут судороги, а течение унесёт безвольное тело под холодный лёдяной панцирь. Найдут, наверное, только весной», - мелькнула в разгорячённом мозгу шальная предательская мысль.

Стало не по себе. Голова закружилась. Но возвращаться в класс к бывшим друзьям? Сносить всеобщее презрение и ненависть? Нет, это было исключено. Просить прощения? За что? Ведь он не виноват, что родился таким. Тем более, кто сможет простить своего природного врага, москаля? Он сам бы никогда не сделал ничего подобного. Куда ни кинь – везде клин. Получается, что выход у него только один.

От пронизывающего холодного ветра тело била мелкая противная дрожь. Конечности стали ватными. Юноша поставил правую ногу на решётку ограждения, хотел сделать последнее движение, но в голове помутилось и, потеряв сознание, он начал медленно заваливаться набок…

10.

Когда Павлуша открыл, наконец, глаза, то увидел белый потолок своей комнаты, слегка закрытые шторы и радостные смеющиеся глаза матери. Родители сделали всё возможное, чтобы поставить сына на ноги, вернуть его мысли и чувства в нормальное русло. Православный батюшка провёл обряд изгнания бесов, освятил комнату Павла, читал молитвы. Когда это не помогло, с парнем работал маститый психоаналитик. Перевод в другую школу не дал видимых результатов. Тогда решили продавать квартиру и уезжать в Россию, к родственникам отца. Тем более – жизнь на Украине становилась невыносимой.

Прошли годы. Павел вырос, обзавёлся семьёй. Но до конца своих дней, время от времени впадая в депрессию, он привычно поднимал глаза к русскому свинцовому зимнему небу и, глядя сквозь тяжёлые низколетящие облака на светлый диск холодного северного солнца, чуть слышно, одними губами произносил заученные в детстве молитвы своему всемогущему небесному покровителю – прекрасному и лучезарному Даждьбогу.