Арина Коневская - Под псевдонимом «Мимоза»

• Название: Под псевдонимом «Мимоза»
• Автор: Арина Коневская
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4438-0928-1

Остросюжетный роман «Мимоза» увлекает в перипетии судьбы талантливой ученой Марии Ивлевой, ученицы знаменитого историка. Обладая уникальными познаниями, она вынуждена в конце 1980-х годов скрываться за границей. Оказавшись там в среде странных «черных аристократов», Мария сталкивается с загадочным мультимиллионером…

По возвращении на Родину после августа 1991-го наступает совсем иная жизнь профессора Ивлевой. Ее разнообразное общение с людьми как в столице, так и в «глубинке» многогранно отражает российскую действительность того странного времени… К тому же, унаследовав дневники покойного учителя, она обретает новый взгляд на роль «мировой закулисы» в истории нашей страны… Когда протест против царящего беспредела достигает своего апогея в «черные дни Октября 1993-го», Мария делает свой окончательный выбор…

Книга рассчитана на тех читателей, кого волнуют вопросы современной истории и политики.

---

— Почему бы вам снова не жениться, Игорек? У меня для вас есть девушка «на выданье», правда, не красавица, увы! Но это ведь не должно вас тормозить, говорят же в народе — «с лица не воду пить», не правда ли? А с нею вам откроются немыслимые горизонты! Это — дочь самого Тиличенко. Кстати и ей самой предоставлена в пользование цековская машина с личным водителем. И вообще она очень мила — не пожалеете, дорогой!

Нора оказалась полной противоположностью Ляле: блеклая, худосочная, тихая, но элегантно и дорого одетая. Казалось, что сознавая собственную некрасивость, она внутренне сгорает от желания заполучить себе какого угодно, но законного супруга. А при взгляде на Игоря в ее глазах засиял восторг. Ему же померещилось, что своим видом он сразил ее наповал. Не сомневаясь в силе собственного мужского обаяния, Антонов, не мешкая, решился на сватовство. Они слетали в свадебное путешествие во Францию, и по возвращении Игорь Иванович незамедлительно занял вожделенную им должность…

Нора Тиличенко, окончив Строгановку, работала на художественном комбинате — занималась оформлением рекламы. Судя по всему, ей нравилось ежедневно пребывать среди своей братии, а вечерами бродить по выставкам либо «тусоваться» в богемных кругах. А благоденствовали они в роскошной квартире на Сивцевом Вражке, куда к ним почему-то редко кто заглядывал. Как-то придя домой раньше обычного, Игорь весьма удивился, обнаружив в прихожей куртку и туфли Норы. Что это она так рано, не заболела ли? И не сняв пальто, быстро прошел на кухню, в столовую и наконец, отворив дверь в спальню, застыл на пороге: на их супружеском ложе поверх одеяла обнаженная Нора слилась в самозабвенном поцелуе с длинноволосой девицей… Ну уж такое представить себе и вынести надменно-брезгливый Антонов никак не мог! Пригрозив Норе рассказать обо всем ее отцу, он добился, что вину за развод она возьмет на себя — а она особо и не возражала…

Однако и после такого «казуса» вездесущая Ника Редозуб продолжала удерживать Игоря Ивановича «на крючке». Постоянно опекала, доставая ему пропуск то на модный спектакль, то на великосветский юбилей. Но однажды среди бела дня позвала его поговорить «по душам» в загородный ресторанчик. В эти часы в зале сего заведения, буйного по вечерам, никого, кроме официантов, не было. Заказав коньяк, Ника как-то сморщилась, искоса посмотрев на него, и неожиданно властным тоном сказала:

— Теперь, Игорек, настал час и вам услужить мне, вы готовы?

— Постараюсь, Ника Леопольдовна, чем смогу, — настороженно улыбнувшись, ответил он.

— Так вот, — при этих словах она вынула что-то из крошечного пакетика и протянула ему, продолжив: — вы должны Мите Голоскову — он же ваш приятель, вот этот шарик незаметно в стакан подбросить — неважно с чем: с водой, вином, соком… Это все — больше ни о чем не прошу! — с деловитой сухостью закруглилась светская львица.

Обомлевший Антонов долго молчал, неподвижно сидя с зажатым в кулаке темно-бордовым комочком. Мысли Игоря смешались, перескакивая с одного на другое — «что же это она — совсем с ума сбрендила? Я — травить его должен? Убивать?!» Наконец, опомнившись, он в замешательстве промямлил:

— Вы что, серьезно? Не может быть! Митю? За что?! И почему я, именно я?

— Что, до сих пор не поняли — «раз назвался груздем, полезай в кузов»! Вы уже давно «в разработке»!

— В какой еще разработке? Без меня меня женили, что ли?

— Да успокойтесь, Игорек! Никто вас в третий раз насильно женить не собирается. Но не забывайте, что вы — мой должник, ну и не только мой — сами знаете чей, какого ведомства! Или запамятовали за давностью лет, а? Но вот «они» ничего никогда не забывают…

— Но за что, Ника? Ну не могу же я отравить человека — это же безумие!

— Ах, Игорь, кто же говорит об отраве? Это вовсе никакой не яд, поверьте! К тому же мгновенно растворяется в любой жидкости без всякого следа. Ну уж если так настаиваете, то могу пояснить: ваш ученый секретарь слишком много на себя берет, а в последние месяцы совсем распоясался, не в свои дела лезет! Ему не помешает слегка отдохнуть, чуть-чуть поболеть, поразмыслить на досуге. Сей шарик вызовет лишь легкую простуду и вялость, а врач его на больничный отправит, чтоб отлежался. Ничего особенного, ясно? Учтите, что это — приказ!

— Но от кого?

В ответ Ника глухо молчала. Потом встрепенувшись, усмехнулась:

— Между прочим, сам Юрий Власович хочет с вами познакомиться.

При упоминании имени цековского «босса» Антонов вздрогнул, но все же попытался еще сопротивляться:

— Не понимаю, это все же розыгрыш? Мне что, уже к психиатру пора?

— Если приказа не исполните, тогда действительно в психушку загремите, гм… в лучшем случае. И вообще нам пора заканчивать разговор, — и мадам Редозуб перешла на еле слышный шепот. — Если откажетесь, запомните, вас самого тут же уберут — моргнуть не успеете…

Эту ночь Игорь Иванович провел без сна, сидя на полу в пустой квартире на Преображенке, оставленной ему актрисой. Холодея от страха, думал, как будет опускать сей жуткий шарик в митин бокал.

Вскоре он зашел в кабинет ученого секретаря, озабоченно кричавшего что-то по телефону. Когда Голосков положил трубку, Антонов бодро предложил:

— Слушай, Мить, зайдем сегодня в «стекляшку», — шеф тему докторской моей одобрил наконец!

— Поздравляю, Игорек! Это дело надо отметить, ясно, но… сегодня жена за мной заехать обещала, не получится, — вздохнул он, извиняясь. Однако заметив погрустневший взор приятеля, засомневался:

— А знаешь, может мы здесь… того, сегодня директора нет, посидим с тобой, а? Мой «зам» враз за вином сгоняет?

Повеселевший Антонов тут же категорично заявил:

— Перестань, грех — эксплуатировать подчиненных. По такому случаю я и сам сбегаю, жди — я мигом!

И через полчаса приятели, закрывшись в митином кабинете, распечатали бутылку «Каберне». Отвечая на бесконечные звонки, Голосков по старой своей привычке то и дело отворачивался при разговорах к окну. Так что Игорю Ивановичу не составило особых усилий незаметно вынуть из кармана заготовленный коварный шарик и бросить его в стакан Мити. Потом Игорь несколько недель подряд в страхе названивал приятелю, но тот лишь однажды обмолвился, что на ногах перенес грипп, а теперь, мол, осложнение какое-то — слабость, силы будто убывают. И Антонову показалось, что все вроде обошлось, как Ника и предрекала — вроде не смертельно…

В тот год он впервые заметил Ивлеву, спросил о ней Нилова. Профессор сказал ему, что более талантливой аспирантки у него еще не было. Эти слова учителя укололи честолюбца Антонова до глубины души, в то же время пробудив острый интерес к Маше. Теперь при виде ее Игоря охватывало странно-щемящее чувство — какой-то трепет легкий…

Прошло несколько месяцев. По институту поползли слухи, что ученый секретарь — в академической больнице, говорят, что при смерти. Но узнав об этом, Антонов не пошел к нему — не смог…

А Ника все чаще стала приглашать Игоря на свои вечера и однажды познакомила его с «железной старухой» Зоннэр и генералом Зверогоновым, успевшим прославиться в роли ярого разоблачителя Сталина. Потом его представили гордой Казимире из Литвы: «Об этой Жанне д’Арк весь мир еще услышит», — предрекла мадам Редозуб. С этими страстными «демократами» Антонов сошелся мгновенно, почуяв за их спиной мощную неведомую силу, И с той поры возле него завертелся вдруг бледнолицый аспирант Зверогонова — скромняга Кирюша Рюшенков.

Карьера Игоря как по маслу вошла в совершенно новую колею: его имя замелькало то в «Новом мире», то в «Аргументах и фактах», и постепенно он обретал известность как яркий публицист. Его лицо стали узнавать по телевизору рядом с академиками Сахаровым и Лихачевым. А сам он, едва успев защитить докторскую, был единодушно избран член-корреспондентом Академии наук.

Вернувшись с похорон Мити Голоскова в свою новую кооперативную квартиру на проспекте Вернадского, Игорь Иванович долго сидел в кабинете с закрытыми глазами, подавленный чувством дикой тоски. Его взбудораженный мозг разъедал тот самый темно-бордовый комочек, подкинутый им в стакан приятеля: «Но не от этого же он умер, с тех пор столько воды утекло. И давно уж говорили, что у Мити рак. Но у меня-то выбора не было! Эта ведьма Ника однозначно произнесла мне приговор, если не послушаюсь… Да, мирная жизнь лишь кажется такою, а в ней ведь — всегда война: если не ты убьешь, так тебя уничтожат»… Антонов сознавал, что совершил тогда страшную подлость… «А если б воспротивился — давно бы в могиле лежал», — рассуждал он наедине с собой, постепенно опорожняя бутылку «Наполеона»…

В голове членкора роились мириады мыслей, и вдруг из каких-то глубин подсознания выплыл образ Маши Ивлевой: вот оно что — ее люблю! Никого кроме нее мне не нужно! — и он удивился этому открытию. Ведь раньше думал, что влечет его к ней просто так. Но притяжение это пробуждало в нем жизненные токи: в ее присутствии он загорался изнутри, чувствуя, что еще жив, жива его душа— ведь не старик же он, ему и пятидесяти еще нет! А с ней, с Машей, он бы горы свернул! И никак не мог забыть столь высокого мнения Нилова о ней. Неуклонно росло и любопытство: в чем машин секрет? Такая очаровательная умница, дочь известного дипломата, а замуж не вышла. И ему, весьма известному теперь не только ученому, но и депутату… гм… постоянно «накручивает нос»! Но Игорь Иванович— не из тех, кто привык отступать. Нет! К тому же у него постоянно всплывало подозрение, что именно Мария Силантьевна унаследовала тайный архив учителя. И Антонов неоднократно пытался выведать у нее, не оставил ли ей Нилов каких-либо бумаг. Но безуспешно…