Мария Тортика (Лобанова) - Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль

• Название: Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль
• Автор: Мария Тортика (Лобанова)
• Издательство: Литагент «Центрполиграф»a8b439f2-3900-11e0-8c7e-ec5afce481d9
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05277-3

На основании обширных архивных материалов ряда стран впервые подробно рассматривается жизненный путь одного из ярчайших лидеров международного социалистического движения болгарина Крыстю (Христиана) Раковского, видного центристского деятеля II Интернационала, ставшего после 1917 года большевиком. Авторы проследили роль Раковского как государственного руководителя Украины – председателя ее правительства, его мужественную борьбу за подлинное равноправие республики в составе СССР, против сталинского курса на унификацию, раскрыли попытки Раковского европеизировать СССР, когда он был полномочным представителем в Великобритании и Франции. Исследование выразительно повествует о противодействии Раковского установлению сталинского единовластия, пребывании в ссылке, возвращении в Москву на второстепенный пост и расправе с ним. Уделено внимание и личной жизни героя, его семейным и внесемейным связям, его родным и близким. Книга написана живым языком, с увлечением читается и представляет интерес не только для специалистов, но и для самой широкой аудитории.

---

Как раз в эти напряженные дни, когда в Великобритании формировалось первое правительство Лейбористской партии, пришло сообщение о смерти В. И. Ленина. Естественно, Раковского, многие годы знакомого с Лениным и в 1918–1922 гг. тесно с ним сотрудничавшего, это опечалило, хотя, как он сам сообщил Литвинову и другим советским государственным деятелям 25 января 1924 г., как врач он относился скептически к повторявшимся сообщениям об улучшении состояния здоровья главы советского правительства, уже более года находившегося не у дел. Раковский отнесся к смерти Ленина как к политическому событию, связанному с комплексом тех проблем и задач, решением которых он был занят, ибо, как писал в Москву, событие такого рода «может отразиться на вопросе о самом признании» (СССР Великобританией).

Имея в виду, что культ Ленина стал развиваться не «триумвиратом» Сталина, Зиновьева и Каменева после его смерти, как это утверждают некоторые авторы,[553] а по крайней мере с того времени, как Ленин по болезни стал отходить от политической деятельности, Раковский направил свои усилия на то, чтобы «предотвратить панику среди нашей публики», а также на то, чтобы смягчить возможные для СССР неблагоприятные комментарии прессы. В советских учреждениях в Лондоне была проведена соответствующая работа, было созвано общее собрание сотрудников. Между прочим, названная Раковским цифра присутствовавших на нем – 600 человек – позволяет судить о весьма значительных связях с Великобританией еще до установления с ней дипломатических отношений.

Раковский встретился с уже известным нам лейбористским журналистом Брайлсфордом, передал ему для газеты «Нью лидер» статью о Ленине, попросил собеседника сообщить о смерти Макдональду (как будто тот находился на необитаемом острове и для информации нужно было именно это сообщение!) и рекомендовал, чтобы последний дал телеграмму соболезнования Н. К. Крупской. Хотя лидеру лейбористов было не до того (Брайлсфорд встретился с ним как раз между двумя посещениями Букингемского дворца, во время которых Макдональд получил королевское предложение возглавить правительство), он согласился дать телеграмму. Видимо, именно озабоченность предстоявшими государственными делами не позволила Макдональду оценить должным образом все возможные негативные последствия публикации такой телеграммы в СССР. Осознав их, он вскоре передал Брайлсфорду, что желал направить личное соболезнование, но «натолкнулся на непреодолимое сопротивление».

После непродолжительной подготовки правительство Макдональда 1 февраля 1924 г. передало Раковскому ноту о том, что оно признает советское правительство «как правительство де-юре тех территорий Российской империи, которые признают Советскую власть». Отмечалась необходимость для создания нормальных дружеских отношений и широкого коммерческого обмена заключить ряд договоров. Вместе с тем высказывалось мнение, что признание автоматически восстанавливает все договоры, заключенные обеими странами до революции, исключая те, которые были аннулированы или потеряли силу по другим причинам; отмечалась важность урегулирования претензий правительств и частных групп, восстановления кредита для России. Предлагалось прислать в Лондон полномочную делегацию для переговоров по спорным вопросам.[554] При всех оговорках, которые носили обоснованный характер, это был важный документ, как раз тот, которого упорно добивался Раковский, ибо на лучшую формулу признания рассчитывать было невозможно.

На следующий день в Москве была получена телеграмма, адресованная Чичерину и Литвинову с копией Сталину. «Поздравляю ЦК партии, руководителей Коминтерна с актом признания Советского Союза. Прошу передать от меня как от члена президиума союзного ЦИКа следующее приветствие членам съезда:[555] Стойкая борьба рабочих и крестьян Советских республик, мудрая политика Советского правительства привели к желанной цели. Рабочее правительство Англии в начале своего существования, являясь выразителем общих интересов английского народа, признало за рабоче-крестьянским Союзом Советских Республик его законное право на политическое равенство. Еще раз весь мир получает блестящее доказательство, как продолжает укрепляться дело дорогого Ильича. Да здравствует Союз Советских Республик! Да здравствует братство народов! Раковский. Прошу передать Льву Давидовичу: рад передать тебе сообщение о признании Совсоюза без всяких условий. Раковский. Передайте привет Красину за его подготовительную работу в Лондоне. Раковский».[556]

Из этого текста видно, в каком восторженном состоянии находился обычно не склонный к такого рода переживаниям Христиан Георгиевич. Это прослеживается даже в том, что свою подпись в телеграмме он поставил трижды. Вполне можно понять и ту явную переоценку документа, которая характерна для телеграммы. В печати эта телеграмма появилась в отретушированном виде и, разумеется, без приветствия Троцкому.[557]

8 февраля 1924 г. Х. Г. Раковский впервые побывал в небольшом особняке на Даунинг-стрит, 10, особенно не выделяющемся среди соседних зданий, но в котором решались судьбы Британской империи, – в резиденции премьер-министра. Советский полпред вручил Макдональду ответную ноту правительства СССР, в которой была выражена решимость обсуждать и дружественным образом решать все вопросы, прямо или косвенно вытекающие из акта признания. «С этой целью, – сказал полпред, – правительство намерено в ближайшем будущем отправить в Лондон представителей, снабженных необходимыми полномочиями, для улажения существующих обоюдных претензий, а также для изыскания путей к восстановлению русского кредита в Великобритании». Раковский известил, что ему поручено до назначения посла (советский термин «полпред» на Западе воспринимать отказывались) исполнять обязанности поверенного в делах СССР в Великобритании.[558]

Во время свидания Макдональд представил поверенному в делах перечень вопросов, которые следовало бы рассмотреть совместной комиссии, и предложения о порядке работы комиссии. Наряду с решением вопросов о претензиях и контрпретензиях намечалось подготовить общий договор, договор о торговле и другие акты.[559]

18 февраля Раковский вновь встретился с Макдональдом. Советский полпред вручил премьеру письмо наркома иностранных дел СССР Г. В. Чичерина, которое тут же было прочитано, произвело хорошее впечатление и создало благоприятную атмосферу для разговора. Раковский вел себя деликатно, дружелюбно, но в то же время наступательно. Он указал, что в представленном списке документов нет важных договоров, затрагивающих интересы СССР, – о Бессарабии, Восточной Галиции, Мемеле (Клайпеде) и др. Макдональд заявил, что не намерен уклоняться от их обсуждения. Касаясь Восточного вопроса, Раковский указал на возможность устранения разногласий в этом регионе, если в основу соглашения будут положены принципы территориальной неприкосновенности и государственного суверенитета восточных государств. Макдональд выразил намерение проводить на Востоке политику мира. Основное внимание сосредоточивалось на спорных экономических вопросах. Раковский заявил о необходимости подойти к вопросу о долгах и обязательствах с деловой стороны, связывая их решение с предоставлением Союзу займов и кредитов на восстановление народного хозяйства. Макдональд парировал довольно твердо, указав, что на правительственные займы СССР не должен рассчитывать, но после разрешения спорных вопросов британские капиталисты охотно пойдут ему навстречу. В ответ Раковский предложил увязать проблемы долгов и кредитов в единую систему – СССР не согласится принять на себя какие бы то ни было обязательства, если ему не будут даны реальные гарантии кредитов.[560]

На следующий день Раковский в письме Литвинову так комментировал свои впечатления от встречи с премьером: «У Макдональда установившихся взглядов по различным спорным вопросам нет. Пойти на борьбу с парламентским большинством либералов и консерваторов охоты, очевидно, тоже нет. Поэтому решения радикального характера от него ожидать не приходится. Однако он связан уже с этим делом и должен прийти к каким-нибудь результатам, и, значит, вся наша работа будет заключаться в том, чтобы расширить этот минимум, на который способен Макдональд сам по себе и при теперешней обстановке».[561]

Установление дипломатических отношений способствовало значительному расширению сферы неофициальных и полуофициальных связей Х. Г. Раковского с видными представителями британской общественности разных политических направлений, к которым он относился без идеологических штампов, внимательно прислушивался к их мнению и учитывал его в контактах с правительством. Ряд разумных советов дали ему опытный парламентарий и известный историк Сидней Вебб, редактор газеты «Манчестер гардиан» Чарлз Скотт, с которым Раковский встретился в начале февраля.[562]