Борис Привалов - Не проходите мимо. Роман-фельетон

• Название: Не проходите мимо. Роман-фельетон
• Автор: Борис Привалов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1956

Два друга, молодые кинооператоры Юрий Можаев и Мартын Благуша получают задание — снять документальный фильм по сценарию, написанному известным писателем. Однако, приступив к съемкам, друзья убеждаются, что сценарий далеко не во всем соответствует действительности.

Написанный 70 лет тому назад, роман-фельетон не потерял своей злободневности и в наши дни.

---

Операторы и Владимир были представлены друг другу.

— Я вижу, вы уже переоделись для съемки, — весело сказал Юрий.

— Это вы про мой костюм? — польщенно молвил Владимир. — Имейте в виду: только плохие автомеханики щеголяют в замасленных спецовках. А я считаю себя хорошим. У меня богатая авто-мотобиография. Восемнадцать грамот, персональное «спасибо» министра, именной фотоаппарат.

— Ладно, ладно, — успокаивающе сказала Пелагея Терентьевна. — Все они о тебе знают: и что ты заслуженный механик и что ты похвастаться любишь. Теперь я, Вова, пойду в трою комнату, отдохну. Надежда, проводи меня!

Перекресток, где кудеяровская дорога впадает в новое шоссе, знаменит своим былинным дубом. Если верить клятвам директора местного краеведческого музея, это древнее древо (которое почему-то числится в списке памятников архитектуры) насчитывает от роду триста лет и тридцать три года.

В ветвях этого дуба слышен шопот веков. Если бы дерево могло рассказать о прожитых им годах!

Дуб начал здесь расти еще в древние рытвинно-ухабные времена, задолго до асфальтового периода. Двуколки исправников, губернаторские кареты, фуры переселенцев, рыдваны и дрожки — чего только не засасывала исконно-посконная дорожная грязь!

Сгинули губернаторы, исчезла вместе с ними вековая грязь. Лежит теперь от горизонта до горизонта новая дорога, отполированная миллионами автомобильных колес, умытая освежающими струями автополивальщиков.

Если раньше дорога шла от одного заштатного городишка к другому, то нынче, протянувшись, как стрела, она соединяет большие города с большими стройками. И мчатся по ней тяжело груженные машины — туда, где возникают новые каналы и гидростанции, где разливаются невиданные доселе моря.

И радуется старый дуб. И приветливо машет путникам своими мощными ветвями.

Операторам, расположившимся в тени исторического Дерева, весь перекресток был виден как на ладони.

Дуб стоял метрах в ста от автостанции, у поворота дороги. От шоссе его отгораживала кустарниковая изгородь. Здесь любили отдыхать автопутники. И поэтому от бензоколонки к историческому дереву была протоптана незарастающая тропа.

Сыто урча, от бензоколонки отваливали машины. Укрывшись от солнечных лучей под пятнистыми зонтами буфета, автотуристы заправлялись кефиром и сосисками. Официантка с вышитым на кофточке атомобильчиком курсировала между столиками и буфетной стойкой, похожей на кузов лимузина.

Среди разнокалиберных «ГАЗов», «МАЗов», «ЯЗов», «Побед», «Москвичей», «ЗИСов» и «ЗИМов», игриво насвистывая любимый романс, мелькал главный механик.

— Как мы его будем снимать? — озабоченно спросил Мартын.

— Как обычно, — отозвался Юрий, — сценарий Бомаршова, коррективы наши. Учти, Март! В твоем распоряжении не больше часа. Ты должен уже сегодня быть в Горелове.

— А, пожалуй, — пробормотал Мартын, — это все же хорошая у тебя завелась мысль — разъехаться. Экономия времени. Пока ты будешь снимать Николая Калинкина на Кожкомбинате и попутно вести следствие по делу Поросенка да Чайника, я займусь деревней… А приедешь ко мне — и мы закончим последние кадры: золотая свадьба, сияющие старики, съезд детей, семья в сборе.

— Есть практические предложения, товарищ Благуша, — сказал Юрий. — Давай делить пленку и подотчетные суммы.

— Подотчетные уже давно исчерпались, — вздохнул Мартын, — остались одни подзаложные, ломбардные. А вот что делать с пленкой? Ее явно не хватит.

— Надо экономить, авось дотянем.

…Пестрый фургончик с надписью «Фрукты», слабо пискнув тормозами, замер перед Калинкиным.

— Браток, — просительно крикнул шофер, — что-то мотор барахлит, а в чем дело — не разберусь. Помоги!

Владимир Прохорович вместе с водителем фруктовой машины полез в автомобильные внутренности.

— Гарный кадр! — встрепенулся Мартын и расчехлил аппарат. Очки Благуши вдохновенно сверкали.

— Пли! — скомандовал Юрий. — Но не увлекайся, экономь пленку.

Операторы бросились к тому месту, где стояла фруктовая машина.

Из фургончика, кряхтя и отдуваясь, выкатился шарообразный гражданин. На круглом туловище сидела глянцевитая, как биллиардный шар, голова.

Кого не встретить на большой дороге! — развел руками Юрий. — Вот гражданин Поплавок собственной персоной!

— Вы будьте, более или менее, настороже, — наказывал Поплавок кому-то в машине. — С незнакомыми в разговоры не вступайте и никого не берите в попутчики. Я позвоню по телефону и сейчас же вернусь.

Из кузова донеслось заверение:

— Я уловил вашу мысль… Бдительность на данном этапе для меня самое дорогое!

Услышав знакомые интонации, Юрий быстро подошел к фургону и заглянул внутрь. На узком сиденье, суча ногами, сидел человек с маленькой, похожей на гриф контрабаса головкой.

— Уже на новом месте? — спросил Юрий. — Не бойтесь со мной разговаривать, Умудренский. Мы с вами встречались на суше и на воде! Так вот где вы вынырнули!

— Промкооперация… хи-хи… для меня самое дорогое, — ерзая на сиденье, хихикнул Умудренский. Он держал в каждой руке по пучку удилищ и весь был опутан какими-то сетями. — С начальством мы сошлись страстями. Ездим вот… хи… хи… вместе на рыбную ловлю…

И Умудренский снова отчаянно заерзал.

— Что с вами? — удивился Юрий. — Что вы елозите?

— У меня во внутреннем кармане пакет с наживкой, — криво улыбнулся Умудренский, — он порвался, и кузнечики распрыгались. Я весь… хи-хи… в кузнечиках.

— Умудренский, с кем вы откровенничаете? — послышался обеспокоенный голос Поплавка. — A-а, товарищ Можаев! С вами, более или менее, можно… Вы из центра… Понимаете, я хотел позвонить в Красногорск, на работу. И не мог! Это, более или менее, безобразие! Даже скорее более, чем менее!

— А разве телефон не работает? — опросил Владимир Калинкин, опуская капот машины.

— Работать-то работает. Но все-таки вам, молодой человек, как должностному лицу, я должен поставить на вид, — начал Поплавок.

— А вы кто такой, что имеете право ставить мне на вид? — поразился Калинкин.

— Поплавок Иннокентий Петрович, русский, девятьсот одиннадцатый, да, нет, не состоял, не имею, служащий, начальник отдела кадров Облпромкожсоюза, — отдуваясь, пробормотал толстяк. — Телефон-то расположен в общем зале — это, более или менее, вопиющее безобразие. Переговорный аппарат должен быть изолирован от посторонних. Нужна будка! Я не могу говорить о служебных делах, когда меня все слышат. Может, я хочу сообщить государственную тайну?

— Тайны надо хранить, а не разбалтывать их по телефону, — наставительно сказал Калинкин. — А жалобу прошу изложить в письменной форме. Я вам сейчас принесу книгу…

— Работник моего масштаба не может оставлять свою подпись в какой-то книге! Это, более или менее, непредусмотрительно.

И, заняв место рядом с ерзающим Умудренским, Поплавок захлопнул дверцы фургона. Машина укатила.

— Товарищ Можаев, — произнес Владимир, — мама мне сказала, что вы едете на Кожкомбинат к Николаю. А вы знаете, что в том районе уже работает довольно мощная киногруппа?

— Какая? — изумился Юрий. — Кто?

— Самого Протарзанова… (голубой «ЗИМ» № 42–87, я ему два раза менял покрышку). Виктор Викторович со своими ассистентами здесь уже с неделю.

— Юрий! — обрадованно вскричал Мартын. — Будет пленка! Мы узнаем новости со студии!

— А сейчас я вас познакомлю с интересным человеком, — всматриваясь в даль, произнес Калинкин. — Капитан китобойной флотилии Маломедведицын. Больше всего любит ловить карасей, если не считать, конечно, китов.

Капитан лихо осадил свою малолитражку у бензоколонки.

— Худо, — вздохнул Маломедведицын, — на Бабьем броде тоже не клюет. Что делать, товарищи?

— Рекомендую самое рыбное местечко области — село Горелово, — сказал Калинкин. — На каждый кубометр воды— дюжина сомов, а рыбью мелочь можно сосчитать только с помощью арифмометра!

— Вот ведь хороший парень, — сказал Маломедведицын добродушно. — Механик лучший по всей дороге. Если что с машиной — прямо к нему. Кудесник! Но любит преувеличивать! Впрочем, у каждого свое. Я вот, к примеру, с младенчества занимаюсь фотографией! Ты мой друг и обязан страдать наряду с родственниками и родными! Товарищи операторы! Будьте консультантами! Как вы считаете: если у дуба я его запечатлею? На фоне зеленых насаждений? Впрочем, минуточку.

И, ухватив Надю с Володей под руки, Маломедведицын потащил их к историческому дереву.

Когда Мартын и Юрий проконсультировали уже третий вариант семейной фотографии, по ту сторону кустов, на шоссе раздался скрежет тормозов. Затем послышался томный тенорок:

— Дидочка, подожди меня минуточку, я только съезжу заправлю машину. У нас осталось всего сто граммов бензина. А вот за поворотом бензоколонка… Ты пока погуляй вокруг дуба. Это тот самый дуб, который посадил пират Кудеяр в честь смерти своей невесты шемаханской боярыни Февронии. Ах, Диди, в древние времена умели любить! Феврония ждала Кудеяра пятьдесят лет, а ты боишься остаться без меня на минутку…