Елена Ласкарева - Наваждение

• Название: Наваждение
• Автор: Елена Ласкарева
• Издательство: «Олимп»; ООО «Издательство АСТ»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-7390-1025-Х, 5-17-002158-5

Она приехала в Москву, чтобы помочь человеку, которого любила всем сердцем — любила беззаветной слепой любовью, ради которой была готова на все. Не скоро поняла она, насколько недостоин был ее любимый такого всепоглощающего чувства.

Много боли и горя пережила она, прежде чем судьба послала ей новую, неожиданную встречу с настоящим, благородным, достойным мужчиной — мужчиной, способным подарить женщине счастье…

---

— Какой кич, — поморщился Кирилл. — Приготовься, милая… сейчас… Встань!

Он выкрикнул это Кате в ухо, потому что вокруг стало очень шумно, все бурно приветствовали торт, словно три дня ничего не ели.

Седовласый мужчина во фраке зажег воткнутые в торт витые высокие свечи и махнул рукой.

Свет погас… И тут же все, как по команде, отвернулись от торта и уставились на Катю.

— Осанна… — испуганно прошептала полная дама и перекрестилась на нее, как на икону.

— Нимб… у нее нимб…

— Она святая… — проносился по залу возбужденный шепоток.

Катя стояла, совершенно не понимая, что происходит.

Кирилл подал ей руку и повел к выходу, строго глядя прямо перед собой. Он больше не был заискивающим просителем, он был спутником живой Богини…

Горностаевая шубка вновь обняла плечи, шофер распахнул дверцу машины…

— Быстрее, — велел ему брат Кирилл, с опаской оглядываясь на вывалившую вслед за ними из особняка толпу экзальтированных дамочек.

— Такие растерзают, — хмыкнул шофер, прибавляя газ.

Брат Кирилл оценил в заднее окошко увеличивающееся расстояние, облегченно перевел дух и протянул Кате платок:

— Вытри голову.

— Зачем?

— Это все-таки вредно…

Катя послушно провела платком по прическе и испуганно бросила его на пол.

Ей показалось, что он вспыхнул у нее в руках голубоватым пламенем.

— Не бойся, — засмеялся Кирилл. — Это фосфор… Тебя нынче им обрызгали вместо лака. Прекрасный эффект, правда?!

Он откинулся на спинку сиденья и довольно захохотал.

А Катя вдруг расплакалась обиженно… Как будто в детстве, когда сначала обещают игрушку, а потом говорят, что не заслужила…

Когда-то волшебную ночь испортил Лидкин лак, которым она щедро опылила голову сестры-выпускницы… Теперь — фосфор…

Почему как только ей предстоит бал, так непременно что-то случается?

Глава 7 ТРИНАДЦАТЫЙ АРКАН

«Женщина есть посредница по трансформации плана жизни. Ведь женщина осуществляет для своего плода переход от утробной жизни к жизни в земной атмосфере.

Итак, женщина дарует жизнь… Но картинка тринадцатого аркана Таро рисует нам фигуру Смерти.

И именно Смерть преобразует Единую Жизнь, она сносит с плеч коронованные и некоронованные головы в равной мере, а из земли вырастают новые руки и ноги…

Тринадцатый аркан Таро многие дилетанты ошибочно трактуют как физическую смерть, но это есть лишь переход к иной жизни.

Тело отдельного человека в силу целого ряда причин может стать непригодно к выполнению жизненных функций физического плана.

Астросом, или то, что называют душой, борется с неисправностями этих функций, цепляется за малейшие предлоги к продолжению жизни тела как целого в физическом плане, но в конце концов вынужден покинуть тело как непригодный механизм и начать новую двуплановую деятельность, именуемую промежутком между инкарнациями…

Тринадцатый аркан приоткрывает нам завесу тайны над тем, что выходит за двенадцатеричный круг зодиака.

Двенадцатый символ — крест. Фигурка повешенного вниз головой с заломленной ногой. Страдание…

Конечно, ведь знак Рыб последний, двенадцатый в зодиакальном круге. И рожденным под ним на роду написано страдать… Все их существование становится с ног на голову…

Но ради чего суждено терпеть эти муки? Ради новой инкарнации, перехода через смерть к новой жизни…

Смерть — это очищение, катарсис, после которого начнется новый животворящий круг…

Эти глобальные философские истины пока недоступны моему пониманию, я осознаю их интуитивно, не в состоянии осмыслить до конца…

Смерть — это конец, но в то же время и начало…

Время сворачивается в причудливую спираль, наподобие листа Мебиуса, у которого только одна сторона.

Но что означает выпавшая мне карта тринадцатого аркана Таро?

Смерть или новую жизнь?

Знак Рыб последний в круге… И мне кажется, что в нем сконцентрировались и самые светлые, лучшие качества, и самые темные свойства натуры…

Недаром на символическом изображении две рыбки. Одна плывет вверх, одна вниз. Одна — к свету, одна — во тьму.

И меня разрывает пополам, словно одна часть меня стремится к духовности и совершенству, а другая…»

Брат Кирилл наклонился над журнальным столиком, на котором Катя разложила крупные необычные карты — колоду Таро.

— Ну, что тут у тебя? О, смерть?! Выход за круг бытия… Это интересно…

— Не понимаю, что это означает, — вздохнула Катя.

— Я ведь тебе объяснял.

— Но я не виновата, что не понимаю…

— Виновата, — нахмурился Кирилл. — Знания надо впитывать как губка, не подвергая сомнениям, и принимать сердцем, а не разумом.

— Я так и делаю… Я стараюсь…

Катя смешала карты и машинально перетасовала колоду.

Чего он от нее хочет? Ведь трудно найти более послушную ученицу…

Она и так совершенно подчинилась ему. Читает только то, что он ей дает, учит то, что он считает нужным, надевает то, что он покупает…

Да кто он для нее, в конце концов?! Бог или злой гений?

Руки дрогнули, и одна карта выпала из колоды и спланировала на пол. Катя нагнулась, чтобы поднять ее.

Первый аркан. «Маг». Перевернутый символ.

Маг. Учитель. Воля… Но если перевернут, значит, надо трактовать наоборот?

Лжеучитель? Шарлатан-фокусник? Безволие?

— Ты поедешь сегодня домой? — спросил ее Кирилл.

— А можно?

Он усмехнулся:

— Послушай, милая, надо иногда проявлять хоть маленькую самостоятельность. Если я скажу тебе утопиться, ты разве выполнишь беспрекословно? Не поинтересуешься зачем, для чего?

— Тебе лучше знать… — прошептала Катя, засовывая выпавшую карту в колоду вверх «рубашкой».

Когда Кирилл находился с ней рядом, он словно парализовывал ее волю, отнимал разум. Он ликвидировал ее как личность.

Это для паствы она была Светлой сестрой, доносящей молитвы до Пречистой. А для Кирилла стала глупой, нудной размазней, которая не может сказать ни слова, не имеет собственного мнения и на все спрашивает позволения, точно малое дитя.

— Одевайся, — велел Кирилл.

Послушница Аглая принесла Кате простое длинное пальто с белым искусственным воротником. Горностаевая шуба была убрана в большой шкаф Кирилловой гардеробной до нового торжественного случая.

— Петя отвезет тебя. И оставь его ночевать в комнате Агриппины. С утра приедете прямо в молельный дом, — распорядился Кирилл.

Катя кивнула.

— Кстати, как поживает твой мальчик? Чем он занят? Не воет со скуки? Или уже завел себе новую подружку? — усмехнулся Кирилл.

Катя возмущенно вскинула на него глаза. Щеки вспыхнули.

— Мы любим друг друга! Как ты можешь так говорить?! Ты все умеешь опошлить!

— Ах… Это любовь… Ну извини, сестра… — насмешливо протянул Кирилл. — Это неземная любовь… Такая возвышенная, что мне просто не постичь… — Он рывком сдернул с Кати пальто и швырнул его Аглае. — Унеси. Я передумал. Ты остаешься.

Ему нравилось терзать ее, мучить, целовать до синяков, кусать до боли. И Катя терпеливо сносила это, привычно прикусив губы, чтобы не крикнуть.

— А это любовь земная, — бурчал Кирилл, переворачивая ее на живот. — Это низменная страсть, это животная похоть… Ты презираешь это, Светлая моя сестра? Но тогда почему ты здесь, со мной, а не со своим возлюбленным? Отвечай!

Катя всхлипнула и покачала головой.

— Не знаешь? А я знаю! Потому что тебе хочется этого! Да! Я доставляю тебе такое удовольствие, какое твой молокосос не в состоянии тебе доставить.

Господи, какое удовольствие? Она едва терпит эту боль…

А Кирилл продолжал, распаляя сам себя. Ее покорное молчание только подстегивало его.

— Я знаю тебя всю! Каждый сантиметр тела, каждое движение души. Я читаю тебя, как книгу. Ты мазохистка, моя дорогая. Вот так тебе станет совсем хорошо! Ну!

Катя застонала.

— Ага! — обрадовался Кирилл. — Что я говорил?! А теперь опусти руки на пол. Упрись. Сделай стойку. Сейчас от наслаждения ты позабудешь, где земля, а где небо…

Он самодовольно усмехнулся и крепко схватил Катю за щиколотки, поднимая вверх ногами. Она дернулась и уткнулась лицом в его ступни.

— Целуй… — прохрипел он. — Больше страсти… Не забывай, неблагодарная, кто сделал тебя Светлой сестрой, кто тебя кормит, поит и платит за все… Ну, кто?

— Ты… брат мой… — сквозь слезы выдавила Катя и коснулась губами его ноги.

«Одна рыбка плывет вниз, а вторая вверх…

Одна плывет вниз… Вот так… вниз головой… в омут… в темную, засасывающую трясину…

И он прав… Мне это нравится… Мне приятно… И я кричу уже не от боли, не от страха, а от острого, ни на что не похожего наслаждения…