Георгий Касьянов - Украина 1991-2007: очерки новейшей истории

• Название: Украина 1991-2007: очерки новейшей истории
• Автор: Георгий Касьянов
• Издательство: Наш час
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-966-1530-04-0

Книга «Украина 1991–2007: очерки новейшей истории» предоставляет широкую панораму фактов и событий истории Украины после обретения независимости. Главные сюжетные линии — изменения в политической системе, становление структур государственной власти, формирование нации, проблемы прав человека, масштабные изменения в экономике, социальной сфере, в моделях социального поведения.

Стиль изложения совмещает научный анализ и доступность формулировок и выводов, благодаря чему книга доступна не только для специалистов, но и для широкого круга читателей. Автор — известный как в Украине, так и за ее пределами специалист по истории Украины XX–XXI вв., заведующий отделом новейшей истории и политики Института истории Украины НАН Украины Г. В. Касьянов.

---

«Оранжевая власть»: достижения и неудачи

Победа в относительно мирном противостоянии, вера в «революцию» как способ быстрого и эффективного разрешения накопившихся проблем, кроме очевидных позитивных моментов, связанных с ростом гражданского самосознания, таила в себе, помимо прочего, ряд опасностей социально-психологического характера. Прежде всего общество незримо разделилось на «победителей» и «побежденных» — при всех очевидных и доказанных фактах фальсификаций и давления на избирателей, при том, что немалая часть избирателей в восточных и юго-восточных областях голосовала не столько за В. Януковича, сколько против В. Ющенко, а в центральных и западных областях — не столько за В. Ющенко, сколько против В. Януковича и Л. Кучмы, бывший кандидат от власти, бывший премьер и не состоявшийся президент все же имел серьезную поддержку значительной части населения. 26 декабря 2004 г. во время повторного голосования В. Янукович собрал почти 13 млн голосов украинских граждан, преимущественно на востоке и юго-востоке страны. Учитывая уровень общественной истерии во время «оранжевой революции» и реальное региональное разделение избирателей, можно предположить, что для немалой части из этих миллионов на востоке и юго-востоке страны окончательный результат был близок к социально-психологическому шоку — их кандидат, практически ступивший на порог президентского офиса, оказался проигравшим. Победил некто, согласно вбиваемой в их головы информации, руководимый и финансируемый Западом, победил якобы в результате «оранжевого путча» в Киеве — такой виделась реальность. Более того, образ «двух Украин», созданный в ходе предвыборной кампании командами обоих кандидатов, прочно закрепился в массовом сознании.

В то же время среди людей, считавших себя победителями, воцарилось ожидание продолжения чуда, длившегося две недели на Майдане Независимости. Значительная часть общества переживала синдром завышенных ожиданий, связанный с инерцией массового душевного подъема и «революционной» эйфории. Быстрое и бескровное свержение «коррумпированной власти» как бы само собою предполагало не менее быстрое развитие демократии и свободного рынка, приход честной и подконтрольной обществу власти, изменения в социальной политике, прорыв в экономике и т. п. Эти ожидания неизбежно должны были вступить в конфликт с «прозой жизни».

Эта проза состояла в том, что приход во власть вчерашних оппозиционеров не означал автоматических изменений ни в природе самой власти, ни в инстинктах ее обладателей, что, в общем-то, признавали сами ее представители. Система власти, созданная при Л. Кучме, предполагала постоянное и активное личное участие президента в поддержании системы противовесов между различными группами интереса/влияния. Это означало «ручной режим» управления страной, не предполагавший соблюдения законов, общественного самоуправления и направленный на соблюдение интересов групп интереса/влияния.

Колоссальная самодостаточная бюрократическая иерархия, приспособленная для обслуживания собственных интересов, продолжала работать по старым законам, правда, на время переняв «революционную» риторику и облачившись в оранжевые галстуки. Бюрократы, вполне преуспевшие в коррупционных схемах, заговорили о прозрачности власти и ее подконтрольности обществу. Замещение одних чиновников другими часто происходило не на основе деловых качеств и компетентности, а на основе лояльности новой власти и абстрактно трактуемого «патриотизма» — разумеется, для чиновников, привыкших «держать нос по ветру», не составляло труда «перестроиться». Замена «старых» чиновников «новыми» (журналисты обсуждали цифру в 18 тыс. уволенных государственных служащих, которая представляется маловероятной) происходила хаотично, и не столько по принципу профессиональной пригодности, сколько по критериям «непричастности» к неприглядным деяниям «старой» власти и лояльности к «новой». В результате немедленно возникла проблема компетентности бюрократии — в какой-то степени повторилась ситуация начала 1990-х годов, когда государственный аппарат заполнили или чиновники «второго эшелона», или люди, вообще не имеющие опыта рутинной бюрократической деятельности, что породило управленческий хаос.

Власть не изменилась, в нее пришли новые люди со старыми привычками. Часть из них была готова принять сложившуюся в ней систему взаимоотношений (собственно, для этого они в нее и стремились). Часть искренне намеревалась изменить ее внутренние механизмы и иерархии, повернуть ее к обслуживанию интересов общества, однако не имела для этого или умений и навыков, или достаточной воли, настойчивости и компетентности.

Обещанная вчерашними оппозиционерами прозрачность и доступность власти так и осталась обещанием. Распределение постов в новом правительстве и назначение региональных руководителей стало предметом жестокого торга между участниками «оранжевой коалиции» и происходило кулуарно. Правительство составлялось не столько по профессиональным, сколько по политическим критериям, при этом нередко главным аргументом были не доводы разума, а сила и острота локтей. Само оглашение списка членов правительства, обставленное как их представление лично президентом парламенту, напоминало до отвращения банальный спектакль, в ходе которого зрители выясняют, насколько их предположения о характере главных героев соответствуют авторскому замыслу.

В. Ющенко, принципиально отстаивавший идею широкого фронта оппозиционных сил в период 2002–2004 гг., оказался в новой ситуации — период борьбы с внешним врагом закончился, наступил вполне предсказуемый период внутренних раздоров, к чему он не был готов ни морально, ни организационно. При этом часть его окружения жаждала активного участия в переделе власти (и доходов) — эти ожидания были вполне естественны именно потому, что система организации власти не поменялась, равно как не изменились и инстинкты ее носителей. У В. Ющенко не было ни специфических способностей, ни особого желания действовать в стиле Л. Кучмы, а когда ему приходилось поддаваться соблазнам и давлению окружения, его действия были половинчаты, противоречивы и немедленно становились объектом жесточайшей критики как внутри самой власти, так и за ее пределами.

Можно предположить, что В. Ющенко был не способен возглавить созданную во времена Л. Кучмы систему, которая, к тому же, изжила себя, однако он оказался неспособным и возглавить процесс ее реформирования, если не считать его периодических вмешательств в торги внутри стремительно разваливающегося «оранжевого лагеря».

Стоит упомянуть и о том, что часть общества, то ли поддержавшая созданный для нее позитивный образ В. Ющенко, то ли протестовавшая против демонизированного образа В. Януковича, довольно быстро сопоставила виртуальный имидж с реальными действиями, что привело к серьезнейшему разочарованию новым президентом. По социологическим опросам, личный рейтинг В. Ющенко (по десятибалльной шкале) за год (после марта 2005 г.) снизился почти вдвое: с 5,6 до 3,8 балла. Интересно, что одновременно среди населения Украины рос персональный рейтинг президентов России и Беларуси — В. Путина и А. Лукашенко — он достиг в марте 2006 г. рекордной отметки в 6,3 балла[306].

Очевидно, главнейшим слабым местом «оранжевой власти» было отсутствие продуманной конструктивной стратегии развития страны и общества. Оппозиция была слишком породнена с властью и во многом дублировала привычки и стиль действий последней. Действующая власть периодически неплохо справлялась с текущими вызовами, однако имела слишком низкий интеллектуальный потенциал для выдвижения и реализации стратегических идей, способных консолидировать и мобилизовать большинство активных сил общества. В этом смысле оппозиция от власти не отличалась. Ее предвыборная программа, возможно, была хороша для агитации и для само- ориентации в период выборов, в период острого противостояния, когда необходимы не мысли и продуманные программы, а эффектные лозунги. Однако лозунгов и декларированных принципов было явно недостаточно для выстраивания перспективы — запас базовых положений, содержащихся в предвыборной программе, был исчерпан даже не на выборах, а еще перед ними, о чем свидетельствует хотя бы то, что количество убежденных сторонников оппозиции в период избирательной кампании оставалось стабильным.

Попытка нового президента ориентировать общество на культурно-национальные ценности и его апелляции к «национальному самосознанию» когда со скрытым, а когда и с явным уклоном в украинский этнический национализм, не находили отклика прежде всего у большинства населения востока и юга страны, что усугубляло культурно-языковый раскол. То же можно сказать о курсе на ускоренную евроинтеграцию и удручающие своим провинциализмом попытки выстраивать «европейский образ» Украины, удивительным образом сочетавшиеся с тягой к культурно-национальной архаике и весьма антикварными представлениями о способах консолидации нации. У «новой» власти фактически отсутствовала центральная идея, способная консолидировать общество.