Ханс Хенни Янн - Это настигнет каждого

• Название: Это настигнет каждого
• Автор: Ханс Хенни Янн
• Жанр: Современная проза

---

Гари набрал в легкие побольше воздуху, потому что прежде говорил слишком быстро, и продолжил:

- Но он хороший товарищ... Он, в меру сил, помогает каждому... я уже об этом упоминал... и работает он старательнее всех прочих. Если речь идет об опасном поручении, вызывается первым. Себя не щадит...

- Из истории, рассказанной тобой, я мало-помалу понял: ты этого человека превозносишь, изобретаешь все новые способы, чтобы выгодно осветить разные стороны его натуры... даже темные. Но почему, собственно? Чтобы предостеречь меня? Мне, дескать, не следует с ним встречаться - ты заявил это с самого начала.

- Да,- односложно подтвердил Гари.

- Но твоя речь нацелена на противоположный результат: пробудить во мне любопытство или чувственность.

- Отнюдь, - возразил Гари. - Я пытаюсь показать тебе, что при всем своем добродушии он опасен.

- Ты назвал его Третьим. Это либо твоя нелепая выдумка, завлекающая меня в туманные дебри, либо ты в самом деле поставил на карту что-то серьезное. И в таком случае для тебя это неизбежность, а для меня - мое моральное право: использовать Третьего, чтобы довести наши с тобой абсурдные отношения до еще большего абсурда.

- Но как раз этого я и боюсь, - сказал Гари.

- Должен ли я поверить, что ты ревнуешь?

- Скорее, испытываю предчувствие ревности.

- А моя душа, ты полагаешь, иссохла? - Матье больше не владел собой. - Моя ревность - только мыльный пузырь? У меня что, нет права на такого рода внутренние безумства, химеры? Вы с ним служите на одном судне. В любой момент с вами может случиться то, что случилось между ним и Йенсом. Думаешь, меня это не касается?

- Я сплю в отдельной каюте, - сказал Гари очень спокойно, будто его устами говорила сама разумность. - Уже два года: так распорядился твой отец... Возможно, ради тебя...

- Он умный человек, - сказал Матье, - и заботливый. Он меня даже по-своему любит, хоть и не одобряет моего образа жизни. Но Аваддон может заглянуть в твою дверь по ошибке.

- Я всегда перед тем как лечь спать запираю дверь, - сказал Гари.

- Однажды ты можешь забыть ее запереть, - сказал Матье,- или Аваддон проникнет в каюту в твое отсутствие. Вдруг ты ему нравишься... Он мог бы спрятаться там. Он мог бы даже, как ангельское существо... как Третий... Если он и вправду Третий...

- Не мог бы, - сказал Гари.

- Почему же нет? Что его удержит? Если он готов переспать даже с уродом Иеремией, как ты утверждаешь... Почему именно к тебе должен он испытывать отвращение - он ведь не может не чувствовать определенного родства между вами?.. Вы оба избранники... для высокого или низкого. Подлинный Аваддон тоже знал и небо, и ад... не хуже, чем Бог и дьявол, вместе взятые; а сверх того, знал любовь, неведомую, как кажется, этой паре. Почему бы тогда Аваддону не задрожать над тобой? Почему бы нет? Тот факт, что ты спишь в каюте один, не отменяет всемирного закона...

- Нет, - сказал Гари, - никогда ни один из нас не объяснится в любви другому. Аваддон находит себе иных партнеров... без всяких объяснений и комментариев... молча... Можно сказать, это происходит в Ничто. Между ним и мною такое было бы невозможно... Он знает это не хуже, чем я. Похороненные в земле, мы, может, и встретимся; но не здесь...

- Пусть кто-нибудь другой вникает в твои слова, - сказал Матье с вызовом. - Но между ним и мною, в отличие от твоего случая, могло бы что-то открыться, могло бы прозвучать слово, послание было бы расшифровано и освободило меня от мук и услад моей уединенной - или уединившейся - сексуальности! Что ж, очень хорошо. Это вполне соответствует желанию моего отца. Пятьдесят тысяч крон заплатит он... Может даже больше; в зависимости от результата твоего наущения.

- От такого я тебя предостерегаю, - сказал Гари непреклонно.

- А почему, собственно? Ты уже впутал в наши отношения Агнету. Ты не перестаешь хвалить, даже перехваливать и этого падшего ангела. Лучше всякого сводника. Я не верю, что ты ревнуешь. Не верю и в ангелоподобие этого Лейфа. Даже тому, что ты рассказываешь о его красоте и привлекательности, я не верю. Зато верю, что он не посещает бордели. Это, должно быть, его единственное достоинство, весомое в данном случае, - И еще то, что он всегда чисто моется...

- Ты его не знаешь, - ответил Гари, ничуть не смутившись,- иначе ты бы не говорил о нем в таком тоне. Я не отказываю тебе в праве сблизиться с ним; единственное, чего я боюсь... это невыразимое несоответствие наших желаний и жесткости мироздания. Бывают вещи, за которые приходится расплачиваться собственной жизнью...

- Можно подумать, что мы не выбрали такой путь с самого начала! - насмешливо проронил Матье.

Ему не хватало мужества и терпения, чтобы продолжать этот горький и странный разговор. Всего часа два назад они с Гари обнимались в кабинке для переодевания, опьяненные друг другом; а теперь между ними воздвиглась тень темного и очень непотустороннего ангела.

- Ты думаешь, что как друг должен спасти меня... случив с кем попало. Недавно ты предложил мне Агнету... как если бы она не была твоей возлюбленной... Так сказать, предоставил ее в мое распоряжение. Это мне не понравилось. Тогда ты приискал юношу. Может, он и красив. Не стану спорить. Пожалуй, так красив, что возбудил даже твои чувства... пусть это и проявилось лишь в легкой ревности. И он достаточно податлив, чтобы удовлетворить любую прихоть. Новичок в любви, очень может быть... если отвлечься от пары эпизодов, когда он прыгал по кубрику. А поскольку женщины не привлекают меня, тебе, естественно, вспомнилась известная теория. И вот я спрашиваю себя: а почему бы и нет? Отец мне все уши прожужжал. Он хочет, чтобы я что-то испытал в жизни, приобрел богатый опыт... так или иначе. Он на все согласен... лишь бы я не довольствовался онанизмом. Тебя твои врожденные наклонности тоже постепенно привели к той же мысли, хотя ты многого опасаешься; но сейчас тебе кажется, что ты, как и он, ощущаешь такую необходимость. В конце концов, ты знаешь почти наверняка, что я в любом случае останусь твоим другом. Ты завладел моим пальцем, а значит, как говорят полудьяволы,- и всей рукой. Я боюсь...

Я почти уверен, что мы с тобой в нашей жизни допустили какой-то просчет.

- Нет там никакого просчета; есть трудно решаемая задача, - ответил Гари.

- Тогда давай наконец сядем за рабочий стол и опробуем все методы, помогающие найти правильное решение.

Я все более убеждаюсь в том, что со вчерашней ночи мы занимаемся чистым экспериментированием.

- Случилось много чего, - возразил Гари, - но барьера между тобой и мной пока нет.

- Как ты с вещами, так и они с тобой, - сказал Матье.- Я, во всяком случае, хотел бы приступить к поискам решения немедленно. И меня не собьют с толку ни два, ни три ангела. Им придется молчать... то есть: не существовать... пока они не докажут свое существование сызнова; а как жалкие фальсификаторы, когда-то поразившие нас, детей, они симулировать свое существование больше не смогут. Итак, я хочу познакомиться с этим Лейфом, или Аваддоном. Я должен с ним познакомиться: чтобы еще раз измерить, насколько я тебе предан. Насколько моя любовь относится именно к тебе, к твоей плоти и твоему целостному образу - а не к очередной околдовывающей химере... к какому-нибудь рассвету или увиденному во сне ландшафту. Речь ведь идет о твоих губах... твоих руках... твоей оголенности; а не о неважно-чьих губах, неважно-чьих руках, неважно-чьей оголенности. Твоя необузданность и твои странности - стремление мучать меня, удерживать при себе, обольщать и разочаровывать -неотделимы от моего о тебе представления. Если я и люблю какой-то порок... если тайно привержен ему... то это твой порок: порок, о котором я сам ничего достоверного не знаю; который, может, и существует только в моем воображении.

- Что ж... Если ты хочешь познакомиться с тем матросом... если ты действительно этого хочешь... хочешь осознанно, - значит, он и есть Третий, - сказал Гари очень спокойно и тихо. - И если он тебе понравится... как нравлюсь я, - мне не освободиться от Агнеты.

- Это меня не остановит, - ответил Матье, не задумавшись о точном значении слов Гари.

- Это тебя не остановит?

- Нет. Эксперимент теперь уже невозможно прервать.

- Агнета превосходно сложена. И уступчива. Поэт воспел бы ее лицо, ее груди и бедра... колени и округлые икры...

- Знаю. Ее промежность красивее, чем у меня...

- Нет.

- По крайней мере, удобнее... для использования. Видишь, мы уже углубились в эксперимент.

- Думаю, ты недооцениваешь мой порок... настоящий... который, когда с него будет сорвана маска, возможно, соединит нас.

- Я, как уже говорил, не боюсь твоего порока: потому что я не боюсь твоей души, а мечтаю, чтобы она стала моей частью.

- Ты сам не понимаешь, что говоришь.

- Что может быть хуже, чем потерять тебя?

На Гари вдруг нахлынуло удивительное спокойствие. Он долго молчал. Потом даже улыбнулся. Они опять вышли на Новую королевскую площадь. Обоим казалось, будто долгой беседы вообще не было. Все тревожные мысли улетучились. Только горло у обоих пересохло: слова высосали всю влагу. Гари схватил Матье за руку. Теплое, чувственное прикосновение. И потянул руку Матье к себе в карман: почти забытая любовная игра из их детства...