Александр Воронков - Темный век. Трактирщик

• Название: Темный век. Трактирщик
• Автор: Александр Воронков
• Издательство: ИД «Ленинград»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-516-00319-6

«Черный копатель» на просторах средневековья! Европа под копытами монгольских завоевателей, рыцари, приносящие вассальную клятву потомкам Чингисхана — как выжить в таком мире среднестатистическому человеку XXI века с неоконченным высшим, полузабытым школьным курсом истории и полным неумением сражаться мечом или ковать молотом? Ни ноутбука с терабайтами полезной информации, ни огнестрельного оружия, ни местных денег. И никакой возможности выхода на сильных мира сего. Да и кому нужен такой «тайный советник»-попаданец? Зато в наличии острый ум, энергия молодости и желание собственными руками создать свой уголок цивилизации!

---

Спорившие до того дядьки с самыми недвусмысленными ухмылками принялись выбираться из-за стола: резко повскакивать им бы не удалось при всём желании — длиннющие скамьи сильно затрудняли свободу манёвра. Задохлик Эмиль обеими руками перехватил метровую рукоять деревянного черпака, которым только что выуживал из котла разваренную рыбную массу, выкладывая её на разрезанный вдоль круглый хлеб.

И только монах никак не проявил агрессии: оперевшись о стол, он прихлёбывал пиво, внимательно поглядывая на происходящее. Учитывая старое правило о нападении как лучшей защите, пора переходить в словесное наступление, а то ведь толпой, пожалуй, и затопчут…

— Сам ты обманный! — Я постарался как можно незаметнее ослабить ремешок на чехле висящей позади лопатки. — Что, уже настоящий никель от какого-то там серебра отличить не способен?! Темнота безграмотная! А ну, отдай сюда!

Мой "рявк" ошеломил содержателя таверны, однако в "пятачок" он вцепился намертво: сразу виден условный рефлекс профессионала: к такому деньги как попали, так и пропали.

— Ку-у-уда?! Не трожь монету! Какой такой никель-микель? Не знаю такого!

— Отдавай обратно! Ишь, умник какой нашёлся: никелевые деньги ему не угодны! Твоего серебра каждый вшивый князь мешки наштамповать может, а благословение на монеты никелевые и латунированные только в Царстве пресвитера Иоанна по особой благодати святые отцы печатают! Ты что, против Церкви что-то плохое думаешь?!

Подтянувшийся народ слегка одурело взирал на наше препирательство, недоумевая: пора уже лезть в драку или пока ещё рановато? С одной стороны, вроде ясно: какой-никакой, но жмот Прокоп — "свой", а неизвестно откуда взявшийся парень — "чужак". Но с другой-то стороны получается, что "чужак" не только не тушуется, но и сам берёт Прокопа на бас, причём поминутно пересыпая речь упоминаниями Церкви, святости и благословений. А к вопросам веры местный люд относился более, чем серьёзно: за десятилетия после пришествия монголов Церковь осталась единственным общественным институтом, который не только не ослаб, понеся потери, а уж тем более — не исчез, но напротив — значительно усилил своё влияние.

Пока окружающие пребывали в замешательстве, единственный легитимный представитель католического клира в нашем обществе спокойно прихлёбывал из кружки пиво. Однако то, что он предпочёл не вернуться на своё место, а стоял в обманчиво-расслабленной позе, и оценивающие взгляды, бросаемые то на меня, то на стол с монетами, то на окружающих, ясно сигнализировали, что этот бродячий священнослужитель не так прост и безобиден, каким хочет казаться.

— А куда мне эти деньги девать? Кто у меня их примет, кто разменяет? — всё также голосил содержатель таверны. — Да никому и в голову не придёт за них серебро давать! Что, мне княжескому баскаку вот это вот вместо серебра предлагать? Да он в грязь их кинет!

— Чего???!!! Образ Святого Георгия в грязь кидать? Святотатствовать? — Я уже решил переть буром. — Да за такие слова…

— Тут нет никого, кто дерзнул бы швырнуть под ноги изображение святого Йиржи! Ты зря беспокоишься, чужестранец! Однако ты должен понимать, что пан Прокоп, многие годы содержащий сей странноприимный дом, был смущён видом твоих монет и материалом, из которого те изготовлены. Мы все удивлены: до сих пор каждый встречал монеты бронзовые, медные, серебряные. Кое-кто держал в руках и золото. Но никто не видывал твоего "никеля", да и такого идеального циркуса не встречал никогда. — Монах протиснулся меж нами, вскинув руки в примиряющем жесте. Задравшиеся рукава тотчас обнажили ярко-блёклую даже в отвратительном освещении таверны кожу немытых рук с потемневшими от застарелой грязи локтями. — Никто не обвиняет тебя в нечестности, путник! Разумеется, ты взял с собою в путешествие те деньги, которые имеют хождение на твоей родине. Но в наших краях они до сих пор не встречались, потому-то и вызвали вполне закономерные вопросы…

— Святой отец! Мне радостно, наконец, услышать глас разума. Прошу тебя, как самого просвещённого в этом доме, лично удостовериться в подлинности и богоугодности моих монет, чтобы ни у кого более не возникало сомнений!

— Ну что ж. Устав ордена святого Бенедикта предписывает смиренным братьям ежедневно не менее семи часов уделять работе. Пусть же и этот мой скромный труд послужит ко благу господнему. Однако же, дети мои, не можно мне вам не напомнить, что приличествует вам обоим, яко людям заинтересованным в результате, пожертвовать толику малую от щедрот своих на нужды Матери нашей католической Церкви!

— Охотно, святой отец! — Я соорудил на небритой физиономии приветливейшую свою улыбку, при одном взгляде на которую всё улыбчивое население Токио дружными рядами промаршировало бы за верёвками, чтобы удавиться от зависти. Раз тут у них средневековье, то с церковниками нужно жить по принципу "мир-дружба-жвачка", а то ведь не посмотрят, что я вообще не с этого века — сожгут или ещё чего придумают. Наслышан, как же… — Вот только позволь поинтересоваться: каков пристойный размер такого пожертвования?

— На все вопросы, сын мой, есть ответ в Писании. Некогда вдовица пожертвовала всего одну лепту, коя была всем её состоянием. Моисей же сбирал десятую часть от всего достояния народа. Последуем же примеру пророка — пусть достойным пожертвованием станет десятая часть… Но не всего имущества вашего, а лишь той суммы, что будет уплачена за трапезу.

— Это если каждый раз десятину отдавать — так никаких доходов не станет… — пробурчал прижимистый Прокупек.

— Не тужи об отдаваемом на благое дело, грешник! Ибо сказано: "дающему — да воздастся стократ!" — поучающе погрозил пальцем брат Филипп.

— Итак — обратился ко мне пройдошистый служитель культа — поведай нам, странник, кто ты, откуда, как оказался в наших богоспасаемых краях? Да позволь поближе поглядеть на монеты своей страны: весьма полезно всякое новое знание, угодное Господу, а раз на никелях сих образ святого Йиржи оттиснут, то есть явный знак, что Он благосклонен к сему металлу.

— С радостью! — Я придвинул к монаху всё ещё лежавшие на столешнице монетки. — Моё имя — Макс Белов, я мастер-кулинар из Штальбурга, что в Царстве пресвитера Иоанна. Прибыл в Богемию, чтобы в здешних краях своё заведение открыть или к кому из знатных панов на работу по своим знаниям наняться. От купцов я услыхал, что у вас благородное искусство кулинара низведено до плачевного состояния. И, прибыв сюда, я с грустью убедился, что дело обстоит именно так!..

— Долгонько ты, видно, странствовал, мастер Макс! Ни разу не видали мы ни одежды, подобной твоей, ни монет. Я сам обучен чтению на целых пяти языках, но не могу уяснить смысл написанного здесь. "АХК ПОЦЦНН" и странные символы внизу — что сие означает?

— Да что ты его слушаешь, брат Филипп! Какой из него мастер? Молод он для такого: ему ещё годов шесть, а то и все десять в подмастерьях по возрасту ходить! — содержатель придорожной таверны всё не желал успокоиться.

Похоже, он решил меня морально изничтожить. Ну что же, придётся вспомнить про опыт лучшего в мире специалиста по курощению домомучительниц товарища Карлсона.

— По себе людей не судят, милейший! Если кто-то, вместо прилежного обучения ремеслу в молодости только пил пиво и бегал за девками — тот и к пятидесяти годам дурнем останется. А старательный человек может втрое быстрее обыкновенного звание цехового мастера получить!

Что до букв и символов, святой отец, — вновь повернулся я к монаху — то значки те обозначают год, в который монетка была отпечатана. Вот на этой написано, что она попала в казну в две тысячи девятом году.

— В две тысячи девятом? По какому же календарю, сын мой? Разве твой владыка, отштамповавший её — не христианин, или, того хуже — еретик или схизматик? Но и схизматики, хотя и не признают летоисчисления с Рождества Господа нашего Христа, тем не менее ведут счёт прожитым годам с сотворения Мира Отцом Небесным?..

"Блин! Попадалово! Надо как-то выкручиваться. А что сказать-то? Если до сих пор понятия не имею, в какой год меня занесло? Сотворение мира — его вроде попы считают тысяч на пять лет раньше нашей эры? Да, вот бы удивились всякие динозавры с мамонтами, если б узнали, что не мильёны годов прошли со времён палеолитов и тритиев, и армагеддон, изничтоживший динозаврий род, это Великий Потоп, а Ной просто их в ковчег не позвал. Блин, лезет же в голову… Стоп! Армагеддон. Страшный Суд. Это же…"

— Нет, святой отец! Наш патриарх Кирилл — добрый христианин. А года считаются не прожитые, а будущие.

— Будущие? Как так — будущие? Не понимаю.

— Оставшиеся года до Второго Пришествия Христа.

— Что-о-о? Но откуда…

— О, святой отец! Эту дату явил архангел ещё самому пресвитеру Иоанну давным-давно. Ах, как бы хотелось мне, бедному кулинару, быть свидетелем этого благовествования. Увы мне грешному! — тут я подпустил в голос иваногрозновские нотки персонажа гайдаевской комедии, состроив максимально благочестивую мину. "Да уж, Максим, заставят за брехню тебя черти в аду сковородку языком лизать… Впрочем, если с салом сковородка будет — пожалуй, что и не откажусь".