Федор Сологуб - Том 7. Стихотворения

• Название: Том 7. Стихотворения
• Автор: Федор Сологуб
• Издательство: Интелвак
• Жанр: Поэзия
• Год: 2003
• ISBN: 5-93264-022-7, 5-93264-044-8

Седьмой (дополнительный) том Собрания сочинений Федора Кузьмича Сологуба (1863–1927) – это поэтическое наследие классика «Серебряного века». Впервые публикуются все стихотворения, вошедшие в четыре тома его прижизненного Собрания: «Лазурные горы», «Восхождения», «Змеиные очи» и «Жемчужные светила».

http://ruslit.traumlibrary.net

---

«Есть соответствия во всем…»

Есть соответствия во всем, –
Не тщетно простираем руки:
В ответ на счастье и на муки
И смех и слёзы мы найдем,

И если жаждем утешенья,
Бежим далёко от людей.
Среди лесов, среди полей
Покой, безмыслие, забвенье.

Ветвями ветер шелестит,
Трава травою так и пахнет.
Никто в изгнании не чахнет,
Не презирает и не мстит.

Так, доверяяся природе,
Наперекор судьбе, во всём
Мы соответствия найдём
Своей душе, своей свободе.

«Постройте чертог у потока…»

Постройте чертог у потока
В таинственно-тихом лесу,
Гонцов разошлите далёко,
Сберите живую красу, –
  Детей беспокровных,
  Голодных детей
Ведите в защиту дубровных
  Широких ветвей.

Проворные детские ноги
В зелёном лесу побегут
И в нём молодые дороги
  Себе обретут,
Возделают детские руки
Эдем, для работы сплетясь, –
И зой их весёлые звуки
Окличет, в кустах притаясь.

«На меня ползли туманы…»

На меня ползли туманы
Заколдованного дня,
Чародейства и обманы
Выходили на меня,
Мне безликие грозили,
Мне полуденная мгла
Из дорожной серой пыли
Вихри зыбкие вила.

Но таинственное слово
Начертал я на земле, –
Обаянья духа злого
Робко замерли во мгле.
Без меча вошёл я смело
В ту заклятую страну,
Где так долго жизнь коснела
И покорствовала сну.

Вражья сила разливала
Там повсюду страх и тьму, –
Там царевна почивала,
Сидя с прялкой в терему, –
Замерла у дивной пряхи
С нитью тонкою рука;
Ветер стих на буйном взмахе,
Ставнем двинувши слегка.

Я вошёл в её светлицу,
Победитель темных сил,
И красавицу-девицу
Поцелуем разбудил.
Очи светлые открыла,
И зарделась вдруг она,
И рукой перехватила
Лёгкий взмах веретена.

«Благословляю, жизнь моя…»

Благословляю, жизнь моя,
  Твои печали.
Как струи тихого ручья,
Мои молитвы зазвучали.

Душевных ран я не таю,
Благословив моё паденье.
Как ива к тихому ручью,
К душе приникло умиленье.

«Широкие улицы прямы…»

Широкие улицы прямы,
И пыльно, и мглисто в дали,
Чуть видны далёкие храмы, –
О, муза, ликуй и хвали!

Для камней, заборов и пыли
Напевы звенящие куй,
Забудь про печальные были, –
О, муза, хвали и ликуй!

Пройдут ли, внезапны и горды,
Дерзнувшие спорить с судьбой, –
Встречай опьяневшие орды
Напевом, зовущим на бой.

«Дети радостей и света…»

Дети радостей и света,
Нет границ вам, нет завета,
  Нет помех, –
Вы и в городе храните,
На асфальте, на граните
  Резвый смех.

Посреди толпы болтливой
Вы с улыбкою счастливой
  Надо мной,
И за вашею оградой
В шумный мир иду с отрадой
  Неземной.

«О, жизнь моя без хлеба…»

О, жизнь моя без хлеба,
Зато и без тревог!
Иду. Смеётся небо,
Ликует в небе Бог.

Иду в широком поле,
В уныньи тёмных рощ,
На всей на вольной воле,
Хоть бледен я и тощ.

Цветут, благоухают
Кругом цветы в полях,
И тучки тихо тают
На ясных небесах.

Хоть мне ничто не мило,
Всё душу веселит.
Близка моя могила,
Но это не страшит.

Иду. Смеётся небо,
Ликует в небе Бог.
О, жизнь моя без хлеба,
Зато и без тревог!

«Стальная решётка…»

Стальная решётка.
Здесь – пыль и каменья,
Там – сад и пруды,
Качается лодка,
Доносится пенье,
Алеют плоды.

По жёсткой дороге
Толпой богомольцы
Куда-то спешат.
В болтливой тревоге
Звенят колокольцы,
Колёса гремят.

В гамаке плетеном,
То вправо, то влево,
Крылом ветерка,
В приюте зелёном
Заснувшая дева
Качнется слегка.

«Я любуюсь людской красотою…»

Я любуюсь людской красотою,
Но не знаю, что стало бы с ней,
Вдохновенной и нежной такою,
Без дыхания жизни моей?

Обращаю к природе я взоры,
И склоняю внимательный слух, –
Только мой вопрошающий дух
Оживляет немые просторы, –

И, всемирною жизнью дыша,
Я не знаю конца и предела:
Для природы моей я – душа,
И она мне – послушное тело.

«Ты ко мне приходила не раз…»

Ты ко мне приходила не раз
То в вечерний, то в утренний час,
И всегда утешала меня.
Ты мою отгоняла печаль,
И вела меня в ясную даль,
Тишиной и мечтой осеня.

И мы шли по широким полям,
И цветы улыбалися нам,
И, смеясь, лепетала волна,
Что вокруг нас – потерянный рай,
Что я светлый и радостный май,
И что ты – молодая весна.

«Ты ничего не говорила…»

Ты ничего не говорила, –
Но уж и то мне был укор.
К смиренным травам ты склонила
Твоё лицо и кроткий взор,

И от меня ушла неспешно,
Вдыхая слабый запах трав.
Твоя печаль была безгрешна,
И тихий путь твой нелукав.

«Засмеёшься ли ты, – мне невесело…»

Засмеёшься ли ты, – мне невесело,
Но печаль моя станет светла,
Словно бурное море завесила
Серебристая лёгкая мгла.

На меня ль поглядишь, – мне нерадостно,
Но печаль моя станет светла,
Словно к сердцу болящему сладостно
Благодать от небес низошла.

«Я напрасно хочу не любить…»

Я напрасно хочу не любить, –
И, природе покорствуя страстной,
  Не могу не любить,
Не томиться мечтою напрасной.

Чуть могу любоваться тобой,
И сказать тебе слова не смею,
  Но расстаться с тобой
Не хочу, не могу, не умею.

А настанут жестокие дни,
Ты уйдёшь от меня без возврата,
  О, зачем же вы, дни!
За утратой иная утрата.

«Под звучными волнами…»

Под звучными волнами
Полночной темноты
Далёкими огнями
Колеблются мечты.
Мне снится, будто снова
Цветёт любовь моя,
И счастия земного
Как прежде жажду я.
Но песней не бужу я
Красавицу мою,
И жажду поцелуя
Томительно таю.

Обвеянный прохладой
В немом её саду
За низкою оградой
Тихохонько иду.
Глухих ищу тропинок,
Где травы проросли, –
Чтоб жалобы песчинок
До милой не дошли.
Движенья замедляю
И песни не пою,
Но сердцем призываю
Желанную мою.

И, сердцем сердце чуя,
Она выходит в сад.
Глаза её тоскуя
Во тьму мою глядят.
В ночи её бессонной
Внезапные мечты, –
В косе незаплетённой
Запутались цветы.
Мне снится: перед нею
Безмолвно я стою,
Обнять её не смею,
Таю любовь мою.

«Для чего говорить! Холодны…»

Для чего говорить! Холодны
  И лукавы слова,
Как обломки седой старины,
  Как людская молва.
Для чего называть? Мы одни, –
  Только зорями щёк,
Только молнией глаз намекни, –
  И пойму я намёк.
И во мне, точно в небе звезда,
  Затрепещет опять,
Но того, что зажжётся тогда,
  Не сумею назвать.

«Оболью горячей кровью…»