Лавирль Спенсер - Сила любви

• Название: Сила любви
• Автор: Лавирль Спенсер
• Издательство: Новости, АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7020-0931-2, 5-88196-770-4

В автокатастрофе погибает полицейский. Его друг и коллега берет на себя тяжкую обязанность сообщить матери о смерти сына… Так в судьбу сорокапятилетней Ли Рестон входит тридцатилетний Кристофер Лаллек… Читателю предлагается удивительно достоверное, психологически точное и эротически откровенное повествование о любви зрелой женщины и молодого мужчины.

---

Однажды в полдень в «Эбсолутли флорал» явился Оррин и сказал: «Ли, я приглашаю тебя на ленч», за которым раз семь упомянул о том, как расстроена ее мать, советуя остановиться в своем безумстве и сказать мальчику, что ему стоит поискать себе кого-нибудь помоложе!

Ли не сдержала своей ярости:

– Все вы – злопыхатели и лицемеры! Для вас Кристофер был хорош, когда утешал меня, помогал оправиться от горя, ездил встречать Дженис в аэропорт, посылал вам с мамой открытки с соболезнованиями, взваливал на себя те обязанности, которые иначе пришлось бы выполнять тебе! А сейчас, когда Крис оказался в моей постели, он – да не только он, мы оба – превратились для вас в каких-то сексуальных извращенцев! Мне не очень приятно говорить, как это вас характеризует!

Ленч оставил горький осадок, и они распрощались, чувствуя, что больше ни минуты не вынесут общества друг друга.

Ли позвонила Дженис в колледж, как обычно, на неделе, но на все свои расспросы получила лишь односложные ответы, да еще и в раздраженном тоне. Дженис недвусмысленно давала понять: «Я всего-навсего терплю этот разговор, но участия в нем не принимаю». Ли поинтересовалась, когда дочь собирается заехать домой, и услышала короткое: «Не знаю».

Выпад Ли против отца мгновенно стал известен всей семье, и ей пришлось выслушать от Сильвии еще одно нравоучение о том, что хорошо и что плохо. На этот раз Сильвия уже не стеснялась в выражениях, поскольку выступала в роли защитницы родителей, браня сестру за ее к ним отношение. Обстановка в «Эбсолутли флорал» накалилась до предела, так что и другие служащие не остались в стороне.

Однажды Пэт Голсуорти спросила Ли:

– Ты действительно встречаешься с парнем, которому всего лишь тридцать?

Ли гневно обрушилась на нее, сказав, что это не ее дело и что, если она не хочет остаться без работы, пусть лучше обсуждает с бухгалтером перспективы цветочного бизнеса.

Позже Ли извинилась перед Пэт за свои слова, но, по правде говоря, трещина в их отношениях с Сильвией уже начинала мешать делу. С трудом выдерживая общество друг друга, они неохотно обсуждали будничные проблемы своего предприятия – заказы, счета, графики поставок, – решение которых на самом деле было крайне важно для четкого функционирования этого сложного механизма. Разброд в верхних эшелонах неизбежно приводил к халтуре, неразберихе и общей нервозности среди подчиненных.

Как-то в четверг позвонил Кристофер.

– Оденься во что-нибудь классное. У меня свободный вечер, и я хочу пригласить тебя на ужин в «Карусель» в Сен-Поле.

В ресторане, оправдывающем свое название – он медленно пльш по кругу в море городских огней, – Крис извлек из кармана кольцо с таким большим бриллиантом, что носить его под кожаной перчаткой было бы просто невозможно.

– О, Кристофер… – сказала Ли, с замиранием сердца уставившись на кольцо, сиявшее из глубины голубой бархатной коробочки. – О, вы только взгляните… Что ты натворил?

– Я люблю вас, Ли Рестон. И хочу, чтобы вы стали моей женой.

Он взял ее руку и надел кольцо на палец. Как всегда, ногти у нее были обломаны, кожа шершавая.

– Но оно такое большое. И как мне с ним быть, если я целый день копаюсь в земле с цветами?

– Положи в ящик комода и надевай, когда приходишь домой. Так ты выйдешь за меня замуж?

Она подняла на него взгляд и почувствовала, как подступают к глазам слезы.

– О, Кристофер, я не могу поверить в то, что это наяву. Я хочу… ты знаешь, что я хочу. Но как я могу?

Недовольство семьи угнетало ее, она была в смятении. Она любила этого человека и думала, что они смогут быть счастливы, но оказывалось, что не все можно решить так просто.

– Все остальное в моей жизни рушится, – печально произнесла она. И, придав голосу самые нежные интонации, на которые была сейчас способна, добавила: – Извини… я не могу носить это. – Она сняла кольцо и положила его обратно в коробочку. – Просто не могу. И к тому же оно слишком красиво для моих уродливых рук.

Жалкий, раздавленный, он уставился сначала на кольцо, потом на нее. Она избегала его взгляда – слишком тяжело было видеть его в таком состоянии. Наконец он взял ее руки в свои.

– Ли, не делай этого, – умоляюще произнес он. – Пожалуйста.

– Ты ведь догадываешься о том, что я сейчас скажу?

– Не надо. Не говори этого, пожалуйста.

– Но все отвернулись от меня. Все.

– Кроме Джои.

– Да, кроме Джои. Но даже на нем это отражается. Дженис не приехала на его день рождения, не пришли его бабушка и дедушка. На работе мы с Сильвией разговариваем сквозь зубы. Все это осложняет и наш бизнес. Что мне делать?

Он посмотрел на их сплетенные руки, потер большими пальцами ее ладони. Он все больше мрачнел, и затянувшаяся пауза красноречиво говорила об этом. Он прекрасно сознавал, какие проблемы привнес в ее жизнь и что ее замужество лишь усугубит их. Тем не менее он не мог заставить себя положить обратно в карман уже подаренное кольцо.

Подошел официант и поставил перед ними заказанные блюда – дымящиеся, изысканные, каждое – шедевр кулинарного искусства. Пробормотав «спасибо», они взялись за вилки, но, вместо того чтобы наслаждаться вкусной едой, только давились ею.

Ли вновь заговорила, и в голосе ее звучала горечь:

– Ты знаешь, как важна для меня семья. Я таким трудом пыталась сохранить очаг после смерти Билла. Мои родители всегда были рядом, да и с Сильвией мы были лучшими подругами. Когда мы открыли магазин, у нас так все ладилось, что даже мама удивлялась. А сейчас… – Она содрогнулась от воспоминаний последних дней. – Сейчас все идет прахом.

– И потому ты вычеркиваешь меня из своей жизни.

– Не надо так говорить.

– Но это правда. Я думал, что наши отношения чего-то стоят, но ты хочешь порвать их из-за того лишь, что твоя семья их не одобряет. Что, по-твоему, я должен испытывать после этого?

– Мне тоже нелегко, Кристофер.

Он устремил взгляд в окна, за которыми проплывали виды ночного города. Проблески далекого Миннеаполиса сменились темной лентой реки. Он делал вид, что поглощен едой, и пальцы его сжимали стакан с водой. Наконец он осмелился взглянуть на нее.

– Ли, я ни разу не обмолвился дурным словом о твоих близких. Я по-прежнему считаю их прекрасными людьми. Даже несмотря на то, что они сейчас делают. Но ведь они возражают не против меня, а против моего возраста. Я искренне верю в то, что для них я остаюсь порядочным, законопослушным и честным парнем, который готов сделать все, что в его силах, лишь бы ты была счастлива. Но мне всего тридцать, а тебе сорок пять, и потому они говорят, что ты сошла с ума, что наш брак не продлится долго, – в общем, забивают тебе голову всяким хламом! Это же чертовски несправедливо, и ты не права, что уступаешь их нажиму!

– Может, я и не права, но иначе я пока поступить не могу.

– Пока? Что это значит?

Она глотнула побольше воздуха и произнесла слова, от которых разрывалось сердце.

– Это значит, что мы не должны встречаться какое-то время.

Он замер, словно пытаясь осмыслить сказанное. Оба они хорошо понимали, что «какое-то время» может растянуться в бесконечность. Если ее семья не дает согласия сейчас, где гарантия, что в будущем все изменится?

Он стиснул зубы и вновь уставился на далекие огни. Лицо его все больше напоминало маску, высеченную из камня.

– Пожалуйста, Кристофер, не надо так реагировать. Это ведь не моя прихоть.

Он продолжал смотреть вдаль, а их ужин превратился в холодное месиво, застывшее на тарелках. Наконец он поднял с колен салфетку, скомкал ее, положил рядом с тарелкой и, не глядя на нее, сказал:

– Что ж, если такой финал неизбежен, давай обойдемся без резкостей. Я не хочу добавлять тебе страданий. Если ты не против, Ли, я готов уйти прямо сейчас. Я больше не голоден.

Обратный путь из Сен-Поля в Аноку занял полчаса. После ужина Кристофер был предельно учтив, помог Ли надеть пальто, поддерживал за локоть, пока они шли к машине, открыл перед ней дверцу, проследил, чтобы ей было удобно сидеть. Всю дорогу он внимательно следил за скоростью, вел машину аккуратно, мягко тормозил у светофоров, так что она даже не замечала остановок. Он настроил радио, включил обогреватель у ее ног, не забывал давать сигналы поворота.

Ли чувствовала себя так, словно в груди у нее надувался воздушный шар, черпая все больше и больше воздуха из ее легких, так что ей самой дышать становилось все труднее.

Сердце ныло.

Жгло глаза.

В горле стоял ком, и она почему-то подумала о том закупоренном садовом шланге.

Если бы только он взвился от ярости, вел машину, как обезумевший маньяк… Но вместо этого – безупречная выдержка и хладнокровие.

Подъехав к ее дому, он, не выключая двигателя, вышел из машины, чтобы открыть ей дверь, подал ей руку, помогая спуститься с высокого сиденья, и, поддерживая под локоть, проводил по скользкой аллейке до двери.