Лаура Дейв - Лондон – лучший город Америки

• Название: Лондон – лучший город Америки
• Автор: Лаура Дейв
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-70195-7

С самого детства Эмми была упрямой мечтательницей. Она твердо верила, что лучший город Америки – Лондон, и никто не мог ее переубедить. Повзрослев, Эмми не утратила ни наивности, ни упрямства, ни мечтательности. Когда она рассталась с любимым, но разлюбившим ее человеком, то сбежала от всех проблем в маленький приморский городок, изобрела себе удобную мечту и поверила в нее. Эмми ни за что не выбралась бы из своей раковины, но ее брату нужна поддержка и помощь взрослого, рассудительного человека: Джордж окончательно запутался в своих чувствах к невесте. Пришло время расстаться с детскими мечтами? Или по-прежнему жить с собственным глобусом, где Лондон находится в Америке? Мы собрали для вас самые разные истории – забавные и серьезные, похожие на запутанный лабиринт или на шкатулку с хитрым секретом, но неизменно – трогательные и романтичные. В героинях вы узнаете себя – ведь в жизни каждой женщины случались радости и разочарования, встречи и разлуки, пылкие романы и предательства.

---

– Разве тебе не надо к родителям?

Ну что сказать? Надо. Точно надо.

– Как раз думаю об этом, – ответила я.

У Джоша, моего старшего брата, свадьба. Меня ждут дома, в пригороде Нью-Йорка, где я выросла и почти не бывала последние три года. Будут бесконечные расспросы. Как дела на личном фронте? А когда на твоей свадьбе погуляем? Что будешь делать после Род-Айленда? И собственно почему ты все еще там?

– Тогда думай за прилавком. У нас аншлаг, – желчно заявил Бобби.

Аншлаг – это когда больше двух покупателей одновременно. В магазине стояло трое, в том числе юная официантка из того самого рыбного ресторана-магазина. Она часто заглядывала к нам во время перерыва. Непонятно зачем. За три года она не купила даже леденца.

Впрочем, не мне судить. Мое пристрастие к этому магазину и захолустному рыбацкому поселку тоже не все понимали. Специально для любопытных (и, может быть, для самой себя) я нашла благовидное объяснение: я осталась в Наррагансетте для того, чтобы снять документальный фильм о женах рыбаков и о том, как они живут без мужей, когда те уходят в море.

Поначалу идея казалась удачной, однако завершение работы над фильмом отодвигалось все дальше и дальше. Поначалу я хотела опросить четырех, максимум пять жен.

К моменту отъезда я работала с женой № 107.

По последним подсчетам.

У меня в голове все перепуталось. Я перестала различать, кто есть кто. Лица и биографические данные слились в единую массу: светлые волосы стали темными, курение сменилось грызением ногтей, татуировки – очками. Три Энни, четыре Джен, шесть Кристин, одна Дейзи, семь Джил, две Лорен, четыре Линды, три Гейл, пять Джози, три Нины, четыре Терезы, одна Кэрри, пять Николь, шесть Эмили, восемь Мэгги, четыре Дианы, три Кристи, две Сью, четыре Бет, девять Джули, три Мары, семь Люси, две Джун, пять Кейт, две Лорны, четыре Сары. Я перестала видеть отдельных людей, я перестала слышать, что они мне говорят.

Я видела только Мэтта.

Бобби переступил с ноги на ногу.

– Знаешь, Манхэттен, езжай-ка ты домой. Пропустишь свою свадьбу.

Часы на стене показывали 3:35. Через четыре часа десять минут Джош будет ждать меня у центрального городского бассейна. Еще через пятнадцать минут начнется салют. Я обещала Джошу и родителям, что приеду. Учитывая неизбежные пробки накануне выходных, если я не выеду прямо сейчас, придется оправдываться еще и за опоздание.

Парковку за магазином можно пройти за сорок восемь секунд. Знаю, потому что считала, пока шла к машине: девять шагов, быстро закрыть дверцу, поправить зеркало заднего обзора, пристегнуться. Подсчет помог отвлечься от предстоящего, но, увидев на заднем сиденье гору сумок, почти все мои пожитки, я снова впала в ступор – вдруг забыла что-то важное? Что-то такое, без чего дома не поверят, что у меня все хорошо. Что их убедит? Бордовый свитерок с короткими рукавами? Вряд ли.

Выезжая с парковки, я чуть не въехала в красный «вольво»-универсал Джун Мартин (Джун № 2). Во всех окнах торчал детский хлам: автокресла, мягкие игрушки, шарики, конфетные обертки.

У Джун три дочери: Дана, Кэролин и Холли. Завтра у младшей день рождения: Джун вручила мне приглашение еще на прошлой неделе. Оно так и лежало в бардачке – розовое, с блестками, как подарок феи, талон на исполнение желания.

Если жалеешь, что не сможешь пойти на детский день рождения, значит, твоя жизнь сложилась далеко не так хорошо, как хотелось.

– Тебе туда? – Джун махнула в сторону моего дома и уступила дорогу для поворота направо.

Я кивнула в другую сторону – в сторону автотрассы и Нью-Йорка. Очень неохотно.

– Мне туда, – проговорила я одними губами и жизнерадостно помахала на прощанье. Джун ответила, и я поехала.

Домой.

Когда возвращаешься домой, ждешь чего-то особенного.

По жизни обычно не знаешь, что именно станет особенным. В памяти отпечатывается совсем не то, что кажется важным в данный момент. Только иногда особенные ситуации можно предугадать, если очень постараешься.

Четвертого июля мы всегда ходили смотреть салют на одно и то же место. В Скарсдейле все собирались у центрального бассейна, иных вариантов особо не было. Сегодня все шло, как обычно. Мы с Джошем сидели на пригорке; бассейн и основное столпотворение остались внизу. Я впитывала в себя красоту огней, прозрачность неба, свежесть воздуха, радость образцово-показательного семейства по соседству. В какой-то момент все стало отчетливей и ярче. Появилось странное ощущение, будто сейчас что-то произойдет, будто я запомню следующее мгновение на всю жизнь. Меня коснулось нечто вроде дыхания вечности.

Захотелось встать и уйти. Меня никто не тащил сюда силком. Я сама захотела окунуться в прошлое, вновь увидеть огни на темном небе, праздничную толпу, поесть хот-догов, но среди всеобщего веселья начинает казаться, что мир лучше, чем на самом деле, и можно ляпнуть что-то такое, о чем потом пожалеешь.

О чем Джош наверняка пожалел.

Я смотрела на салют и жевала хот-дог, когда послышалось:

– Что-то я сомневаюсь… Я про свадьбу.

Я в недоумении уставилась на брата. Он задумчиво жевал хот-дог и глядел в другую сторону. Я чуть было не решила, что послышалось. В смысле, ну кто, сказав такое, тут же примется за хот-дог?! Только сумасшедший. Мой брат не сумасшедший. Или я не заметила.

– Эмми. – Сейчас Джош обратился ко мне напрямую. Он позвал меня, как в детстве, растягивая «м» и сокращая мое имя до одной этой буквы. – Так и будешь делать вид, что ничего не слышала?

– Ты ел хот-дог.

– Это было потом. Не делай вид, что ничего не произошло.

Он сам в детстве научил меня игнорировать то, чего не хочешь. К примеру, школу. Если никто не будет говорить о школе, готовиться к новому учебному году, то лето будет длиться вечно, и в школу никто не пойдет. Гениально.

Я отложила хот-дог и вытерла руки о джинсы.

– Ладно, Джош, внимательно слушаю.

– Я люблю Мерил и все такое, но есть одна большая проблема.

Не выпуская колы и хот-дога, Джош очертил в воздухе прямоугольник, что привлекло внимание маленькой девочки из счастливого семейства по соседству. Она посмотрела на Джоша, как на инопланетянина, и я попыталась увидеть своего старшего брата ее глазами. Босой дядя в грязной бейсбольной кепке. А в моих глазах он сейчас сам был маленьким ребенком, которому однако через месяц стукнет тридцать один и который через пару дней станет чьим-то мужем. Не чьим-то, а девушки, которую я хорошо знаю и люблю, но какая разница, что я про нее думаю, если Джош передумал жениться.

– Джош, у этой твоей проблемы есть имя?

Он не ответил, и я стала надеяться, что ошиблась. Нет другой женщины. Нет серьезной угрозы его браку с Мерил.

– Элизабет, – произнес Джош после продолжительной паузы.

У меня буквально оборвалось сердце. Заныло в груди. Элизабет. Какая-то неизвестная женщина, о которой я слышу впервые. Мы мало общались в последние годы: Джош жил целый год один в Бостоне, потом переехал к Мерил в Лос-Анджелес. Если я ни разу не слышала о той женщине, дело серьезно.

– Элизабет?

– Элизабет, да. Элизабет.

Джош прятал взгляд, и я не стала давить, отвернулась к бассейну. Вокруг бассейна установили оранжевое ограждение, чтобы никто не упал в воду. Или не бросился… В тот год, когда Джош познакомил Мерил с семьей, мы приезжали сюда купаться. Мерил была в невероятно стильном зеленом купальнике, оголяющем узкую полоску на спине. Она казалась существом из другого мира.

– Она не знает? Так, Джош?

– Мерил? – Он покачал головой. – Вряд ли.

– Ты уверен?

– Да.

Я не знала, что сказать. Безумие какое-то. Мерил попросила меня быть ее подругой на свадьбе. Джош одобрил мои старания принарядиться: я купила длинное синее платье на узких лямках, нитку жемчуга, которую больше надеть некуда, и заколки в виде лилий.

– Хочешь пиццы? – спросил он. – Схожу в киоск, а потом можно и домой. А, еще надо захватить колы.

– Думаешь, киоск работает?

– Может быть.

Джош встал. Я продолжала смотреть на него, прикрыв глаза от ярких вспышек на ночном небе. У меня был миллион вопросов, но я боялась услышать ответы.

– Что? – спросил он.

– Не знаю, почему ты так уверен, что она ничего не знает.

– Хватит об этом, – резко ответил Джош.

Он не любил разочаровывать других. Наверное, отчасти поэтому и попал в теперешнюю ситуацию. Джош никому не отказывал, даже во вред себе.

Он снова сел рядом, и я пояснила:

– Я просто хочу понять.

– Что именно?

– Как так получилось.

Джош молча лег на траву и закрыл глаза рукой. Я пихнула его в бок.

– Джош, вставай. Как же пицца?

Он покачал головой.

– Больше не хочется.

– Не хочется?