Сара Ларк - Лазурные берега

• Название: Лазурные берега
• Автор: Сара Ларк
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-966-14-6140-5

Жар­кое сол­нце Ямай­ки… Под ним раз­го­ра­ют­ся тро­пичес­кие страс­ти! Для мес­тно­го об­щес­тва Де­ир­дре — по­лук­ровка, дочь ан­гли­чан­ки и ра­ба — из­гой. Но на­ходит­ся че­ловек, ко­торый вы­ше пред­рассуд­ков — Де­ир­дре ста­новит­ся же­ной вра­ча Вик­то­ра Дюф­ре­на… Од­нажды Вик­тор дал при­ют двум бег­ле­цам. И один из них, пыл­кий Це­зарь, про­будил в Де­ир­дре не­ис­то­вую страсть… Де­вуш­ка еще не зна­ет, что в их прош­лом есть об­щая тай­на.

---

Бонни не верила этому. У нее почти не сохранилось воспоминаний о плантации на Ямайке — тогда она была слишком маленькой.

Зато она прекрасно помнила, как вела себя ее мать Тилли на Большом Каймане. Тилли не отличалась храбростью и на самом деле не была одержима стремлением к свободе. По мнению Бонни, она была сумасшедшей. Тилли постоянно искала скандалов — если в этот момент не вешалась на шею какому-нибудь белому или черному мужчине, — и не могла выполнять работу без ругательств и препираний. Она никогда не заботилась о Бонни. Запуганная малышка, обовшивевшая и полуживая от голода, сидела в хижине, пока один из надзирателей не обнаружил ее там и не донес об этом баккра. После этого баккра отправил девочку в поселок на рынок. Наверное, он предложил бы ее сначала в бордель, но Скип Дейтон пришел к выводу, что ему нужна домашняя служанка. Бонни была самой дешевой рабыней, которую он мог заполучить. Итак, он совершил эту покупку и, казалось, был весьма доволен.

В любом случае, выполняя домашнюю работу, Бонни старалась изо всех сил. Она не хотела быть такой, как ее мать. К тому же, по крайней мере, еда у Дейтона была неплохой. Бонни сама готовила эту еду, и для того, чтобы этому научиться, ей понадобилось некоторое время и много терпения. Девочка вынесла много побоев, пока не уяснила, что и как следует делать. Зато мяса у них было вдоволь, и баккра не возражал против того, чтобы она высаживала овощи, подражая миссис Маану. Джеф помог Бонни вскопать грядки (ему тогда было тринадцать или четырнадцать лет). При этом он рассказывал ей о своей вольной грамоте. Они были свободными, его мать и он! Они сами о себе заботились. Маану не просто управляла мелочной лавкой, лавка на самом деле принадлежала ей! Бонни не могла прийти в себя от изумления.

В который раз размышляя о том, как может чувствовать себя человек, когда он свободен, Бонни шла по пыльной дороге. Все постройки здесь были похожи на жилище ее хозяина: деревянные дома с верандой или без. Некоторые из них были украшены деревянной резьбой, остальные представляли собой простые дощатые будки. Первоначально все они были пестро разрисованы, однако на солнце любая краска быстро выгорала, и лишь немногие хозяева баров и борделей, маленьких лавок или ремесленных мастерских прилагали усилия к тому, чтобы регулярно обновлять покраску.

Остров Большой Кайман был далеко не жемчужиной Карибских островов, хотя пляжи здесь были белыми, как снег, бесконечно длинными и прекрасными, а море сверкало на солнце тысячью оттенков зелени и синевы. Море было теплое и богато рыбой. Бонни вспоминала, как однажды они с Джефом отправились ловить рыбу. На Рождество рабам давали выходной — по крайней мере, на плантациях. Правда, Скипу Дейтону лишь однажды пришла в голову мысль о том, что Бонни тоже заслужила выходной. Это было чудесно. Они с Джефом бродили по воде и били рыбу чем-то вроде копья, а затем бросали ее на берег. Джеф также поймал одну из огромных морских черепах, которые дали этим островам их прежнее название — Las Tortugas[3].

Но Бонни не хотела, чтобы он убивал черепаху. Ей всегда было жаль черепах.

Матросы и портовые рабочие набивали ими ящики, которые затем относили в темные трюмы кораблей. Это было удобно — черепахи служили запасом свежего мяса для моряков. Ловля и продажа черепах была главным источником доходов для рыбаков, живущих на Каймановых островах. Однако Бонни постоянно угнетала мысль о том, как чувствуют себя эти животные в темных ящиках без движения и еды. На протяжении недель им не оставалось ничего иного, кроме как в полузабытьи ожидать смерти.

Бонни содрогнулась и втянула голову в плечи, проходя мимо одного из борделей. Несмотря на то что она с удовольствием вспоминала о том дне на побережье, на самом деле она ненавидела Каймановы острова. На месте Маану она бы здесь ни за что не осталась. Однажды Бонни даже спросила у Джефа о том, как свободная черная женщина, перед которой был открыт целый мир, могла попасть именно сюда, в этот самый дальний угол колоний.

— Из-за моего отца, — ответил Джеф, и Бонни хорошо запомнила выражение гордости в его взгляде.

Юноша не мог не говорить о своем отце — Аквази. О гордом мароне, настоящем борце за свободу, который был доверенным лицом великой королевы Нэнни, основавшей на Ямайке, в Блу-Маунтинс, целый город свободных черных людей и оборонявшей его.

— Они жили там, как в Африке, как в племени ашанти, а это — народ великих воинов. И мой отец был самым великим из них! У него была земля и две или три жены, которые обрабатывали эту землю для него. В Африке у каждого мужчины по несколько жен, и ты знаешь — чем больше жен, тем больше он этим гордится! Аквази очень сильно уважали — он командовал маронами, когда они нападали на плантации, освободил множество рабов… Он был лучшим воином Грэнни Нэнни…

Глаза Джефа горели, когда он рассказывал о том, какую чудесную жизнь вел Аквази в Блу-Маунтинс. И Бонни казалось, что она слышит дробь барабанов, под которые жены Аквази вечером танцевали для него, и звуки труб, призывающих маронов к бою, когда армия англичан или отряд плантаторов снова пытались захватить неприступное поселение на Стони-Ривер.

Отец Джефа успешно оборонял его до тех пор, пока легендарная королева маронов все же не заключила мир с белыми людьми — а с этим Аквази смириться не мог. По словам Джефа, Аквази покинул Нэнни-Таун (так свободные чернокожие называли свое горное селение) и продолжил борьбу в одиночку. Аквази был схвачен при героической попытке убить губернатора Ямайки.

Бонни не могла этому поверить — уже потому, что за попытку убийства губернатора Ямайки, конечно, никого не стали бы ссылать на Каймановы острова, а, скорее всего, просто сразу повесили бы. Однако какой-то влиятельный баккра, очевидно, не дал этому случиться, за что Джеф, впрочем, не испытывал к нему никакой благодарности. В конце концов, его отец ненавидел этого белого человека, имени которого Джеф уже не помнил.

Бонни спрашивала себя, как вообще у Джефа могли сохраниться воспоминания об отце. Маану, очевидно, последовала за Аквази на Каймановы острова, и это тоже устроили для нее какие-то белые покровители. Однако на плантацию, на которую Аквази попал в качестве раба, их влияние не распространялось. Как бы там ни было, хозяин этой плантации не изъявил готовности взять на плантацию также и Маану. Не могло быть и речи о том, чтобы в поселке рабов жила свободная чернокожая, это привело бы к росту недовольства. И к тому же Маану любила Аквази не настолько сильно, чтобы снова отдать в рабство себя и своего сына лишь для того, чтобы жить вместе с мужем на плантации. Таким образом, на протяжении нескольких лет она могла видеть Аквази только на Рождество, и при этом ей мало что от него доставалось. Однако маленький Джеф жил только этими днями и бесконечными рассказами Аквази о Нэнни-Тауне, о свободе, об Африке… и о побеге! Очевидно, отец Джефа не мог думать ни о чем другом и разрабатывал один план побега за другим. Он даже дважды пытался бежать, однако его каждый раз ловили, и это приводило Джефа в ярость.

Бонни всегда без комментариев выслушивала рассказы Джефа о неудачах, из-за которых побег не удался — в конце концов, она не хотела его сердить. Но в глубине души девушка подозревала, что отец Джефа был таким же сумасшедшим, как и ее мать. На Большом Каймане не было Блу-Маунтинс, остров был маленький, и его изучили вдоль и поперек. Здесь не прятался ни один марон. Сбежавших рабов немедленно возвращали на плантации, и тут даже никто не подвергал их особенно тяжким наказаниям. Случалось, однако, что рабов убивали при попытке к бегству, если они оказывали сопротивление при аресте.

Именно это случилось с Аквази, когда Джефу было десять лет. С тех пор его героический отец жил только в его воспоминаниях. Маану осталась на острове Большой Кайман. А что еще ей было делать? У чернокожего человека никто не купит лавку по справедливой цене. А уехать отсюда, не имея средств, означало бы снова попасть в рабство.

Бонни не думала, что миссис Маану действительно нравится жить в портовом поселке, но для нее существовало так же мало возможностей для бегства, как и для рабыни.

Бонни добралась до лавки Маану, и ей сразу же стало легче, когда она увидела широкий белый тент, отбрасывавший тень на чистую, пестро окрашенную веранду. Девушка радовалась, если ей удавалось пройти мимо баров и борделей, располагавшихся вокруг порта, и при этом избежать приставаний. В лавке Маану было так уютно, по-домашнему… Бонни любила запах пряностей и вид свежих фруктов и овощей, которые выставляла Маану на полках на веранде своей лавки. Это было похоже на рынок. Наверное, ей хотелось вызвать аппетит у прохожих. Все прочие товары были сложены во внутреннем помещении — главным образом, это были продукты питания, в основном сухофрукты, бобовые, заквашенная в бочках капуста, мука и сахар, и, конечно, большое количество корабельных сухарей. За счет покупок тех немногих людей, которые жили в поселке, Маану и Джеф жить не смогли бы, большинство своих товаров они продавали на корабли, которые причаливали здесь, чтобы пополнить свои запасы.