Мария Воронова - Книжная девочка

• Название: Книжная девочка
• Автор: Мария Воронова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-75437-3

Женя выросла без родителей, в семье строгой дамы, считающей себя аристократкой. С детства главным Жениным утешением были книги. Она устроилась на работу в книжный магазин – и так случилось, что его владелец, солидный сорокалетний бизнесмен, позвал ее замуж. Новая клетка, на этот раз золотая, – но сироте выбирать не приходится… В большой квартире, где ей предстоит «вить семейное гнездышко», молодая жена находит портрет юной красавицы. Странное чувство заставляет Женю начать настоящее расследование, чтобы узнать о ее судьбе. Результаты приводят в отчаяние… Что поможет ей не пасть духом, выстоять в борьбе за собственное счастье? Возможно, прочитанные книги…

---

В рамках своей гениальности Побегалов любил глумиться над ординаторами, уличая их в незнании таких важнейших для практической работы фактов, как то, что Керниг, например, был акушером, Монастырского звали Нестором Дмитриевичем, а шестой сегмент легкого называется иначе долей Нельсона.

Руслана, как парня яркого, он невзлюбил особо, и придирался к каждой букве, написанной тем в истории или научной статье, поэтому теперь профессор Волчеткин иногда позволял себе высказаться в его адрес, хотя к заглазной хуле был не склонен.

С привычной обидой Мила подумала, что она предлагала сама проконсультировать больного, не привлекая Руслана, но ответственный даже не стал ее слушать. И Побегалова в помощь предложил только потому, что считает ее откровенно слабой. Все, что она говорит, проходит мимо ушей коллег, ведь ясно, что ничего умного она не скажет. И оперирует плохо, она же женщина. Возможно, будь она красавицей, или хотя бы интересно уродливой дамой с ультракороткой стрижкой и декадентским мундштуком в зубах, ее воспринимали бы всерьез, но слушать обычную сдобную тетеньку… Просто смешно!

Диагноз мезентериального тромбоза, разумеется, подтвердился, пришлось делать резекцию кишки, и домой Мила попала только в восьмом часу вечера. Уже в прихожей она поняла, что можно было не спешить. Старший Внук сидел за пианино. Студент первого курса консерватории, он проявлял если не талант, то удивительное упорство, по сто раз повторяя трудные места, и эта настойчивость отчасти примиряла Милу с затратами на его учебу.

Мила всю свою взрослую жизнь провела в маленькой хрущевке, в которой свила уютное гнездышко, и переезд в эту просторную, но неорганизованную квартиру дался ей нелегко. После свадьбы они с мужем, как водится, затеяли ремонт, но Наталья Павловна не разрешила больших переделок, не позволила расстаться ни со старыми дверями, покрашенными белой больничной краской, ни с сучковатым паркетом, ни с множеством бесполезного, но милого ее сердцу хлама. Поэтому Мила никак не могла почувствовать себя здесь дома, тем более что в огромной квартире ей почему-то вечно не находилось места…

Вот и сейчас Миша занимается в их комнате с Младшим Внуком. Ведь в гостиной читает Наталья Павловна, а спальня у нее для того, чтобы спать!

Мила немного послушала Мишины объяснения, такие четкие и логичные, что даже ей, полному математическому профану, стало кое-что ясно. Какой великолепный педагог мог бы получиться из мужа! Он в полной мере обладал самым необходимым для этой профессии качеством – неистощимым терпением. И не будь у Миши этого терпения, Младшему Внуку несдобровать! Мила, по крайней мере, давно бы выпорола его.

– Смотри, я выкалываю две точки на этой гиперболе. Зачем? – Миша склонился над учеником неумолимо, как рок.

– А это чтобы гипербола дышала. – Огромные глаза казались бездонными озерами честности и наивности на этой плутовской рожице.

Мила засмеялась. Считая Младшего Внука невероятно наглым подростком, она не сопротивлялась обаянию этой наглости.

– Здравствуй, дорогая! – приказав ребенку сидеть и думать, Миша обнял ее и расцеловал. – Как прошла операция?

– Сам понимаешь, об успехе можно будет говорить только дней через десять.

Она так ясно читала мысли мужа, будто они действительно были написаны у него на лбу. Он знает, как она устала, и хочет дать ей отдохнуть, но заниматься с ребенком необходимо, а выгонять Наталью Павловну из гостиной невозможно…

– Я попью чайку на кухне, – сжалилась она, – а вы продолжайте.

В кухне Мила привычно расстроилась. Муж у нее из тех людей, которые, будучи посланы за хлебом, скупят полмагазина. На буфете – килограмм шоколадных конфет, нечего сомневаться, что Внуки уплетут их за вечер. А это, на минуточку, четыреста рублей из бюджета. В холодильнике колбаса, ветчина, оливки… Подобный набор бывал у Милы в доме только по праздникам. Естественно, все наедятся гастрономии, а приготовленный ею обед отправится в унитаз! Миша с Натальей Павловной страшные привереды, трехдневный суп с котлетами есть ни за что не будут.

– И все вы любите вк-у-у-у-сненькое!.. м-я-я-я-генькое!.. с м-а-а-аслицем! – беззвучно кривлялась Мила, для конспирации засунув голову в холодильник. – Аристократы хреновы! Так и рождаются революции, между прочим!

Ого, а это что за коробочка? Запредельно дорогой сыр. Мила присвистнула. С их доходами покупать такой – все равно что сантехнику дяде Васе похмеляться духами «Шанель № 5».

Сыр, конечно, для Натальи Павловны. Одна из многих «единственных маленьких слабостей» аскетичной и самоотверженной женщины. Или нет, кажется, это «потребность». Да, точно, на днях она провозгласила: «У меня появилась какая-то потребность в сыре».

Вот Миша и расстарался. От каждого по способностям, каждому по потребностям! – Ленин мог бы утешиться, узнав, что коммунизм построен хотя бы для одной, отдельно взятой старухи.

Укорив себя за злобные мысли, Мила размешала сахар и задумалась.

Наталья Павловна совсем не похожа на старуху. Да и слова такого не было в Милином лексиконе. Пожилых женщин она классифицировала как старушек, бабулек и бабок.

А вот Наталью Павловну мысленно всегда называет старухой. Неужели она в глубине души ненавидит ее?

Почти до сорока лет Мила проживала обыденную в своей трагичности и трагичную в своей обыденности судьбу матери-одиночки.

Ей пришлось повторить путь многих и многих женщин так же, как многие и многие в будущем повторят ее судьбу. Раннее замужество, ребенок, изумление мужа, вдруг обнаружившего, что все всерьез и надо нести ответственность. После прозрения муж не стал мешкать и с проворством ящерицы от этой ответственности ускользнул, как тысячи и тысячи других молодых мужей.

Чтобы не чувствовать себя дезертиром, он внушил Миле, что это она «не справляется», «создает невыносимую обстановку», а сам-то он прекрасный муж. И этот прекрасный муж сбежал, оставив сына полностью на попечение ни к чему не годной Милы.

И она стала выживать, без помощи и поддержки, но с горьким чувством, будто сама проворонила свое счастье.

Родители тяжело переживали ее развод, она стала для них дочкой «с брачком», и мать совсем забросила ее, прильнув к старшей дочери, у которой все было правильно. Мила даже услышала от матери: «Я у тебя этого ребенка не просила!»

От полного разрыва с родителями Милу спасло только то, что она жила отдельно, в квартирке покойной бабушки.

Все время опаздывая, недосыпая, бегом, удалось окончить институт и поступить в аспирантуру. Тут Миле помогла мать нынешнего профессора Волчеткина, Анна Спиридоновна. Она, профессор кафедры эндокринологии, благоволила студентке-медсестре, а от ее сыночка была просто в восторге. Иногда возникают между людьми необъяснимые привязанности, почти такие же крепкие, как родственные узы. Такая вот взаимная симпатия проявилась у элегантной ученой дамы и буйного детсадовца Кольки. Ребенок проводил в мединституте больше времени, чем некоторые студенты, и при случае Анна Спиридоновна забирала его к себе в кабинет пить чай. Колька степенно усаживался за стол, оглушительно дул в чашку, потом прихлебывал из нее, болтая ногами и с интересом разглядывая таблицы на стенах. При этом странная пара едва обменивалась десятком слов, но такое времяпрепровождение обоим нравилось.

Колька оказался чрезвычайно одаренным ребенком. Победитель нескольких международных олимпиад, после школы он получил приглашение в Сорбонну и грант для оплаты учебы и проживания.

Мила отпустила его и осталась совсем одна.

Нельзя было сказать, что она полностью посвятила себя сыну и отреклась ради него от женской жизни. Она училась, много работала, чтобы достойно содержать ребенка, и всегда находила время заниматься с ним, однако не переставала надеяться на встречу с, как говорится, хорошим человеком.

Но хороший человек все не попадался на ее пути… Несколько попыток «устроить свою судьбу», в каждой из которых было все меньше любви и все больше отчаяния, оставили на ее сердце грубые рубцы.

На пороге пятого десятка Мила составила крайне нелестное мнение о мужчинах. Если бы у нее попросили дать определение сильному полу, она, пожалуй, сказала бы так: сидящие-на-елках-с-непоцарапанными-попами. Нынешний уклад жизни позволяет им делать все, что пожелается, избегая при этом ответственности.

До отъезда Кольки она надеялась обнаружить исключение в этой еловой чаще. Ведь Руслан Волчеткин не один такой на свете!

А потом, оставшись одна, как-то вдруг махнула на себя рукой, расплылась. Фигура из просто «Рубенс» превратилась в «Рубенс плюс». И Мила примирилась с одиночеством, впустила его в свое сердце и стала готовиться к уютной одинокой старости. Она купила большой плоский телевизор, один махровый халат и один фланелевый с запахом, чтобы не чувствовать растущий животик. Начала серьезно подумывать о том, чтобы завести кошечку, но тут… Как гласит поговорка: мечта сбудется, когда забудется.