Микки Спиллейн - Ночь одиночества

• Название: Ночь одиночества
• Автор: Микки Спиллейн
• Жанр: Крутой детектив

---

— Конечно, — произнес я свое первое слово. Реакция была такой, словно я сказал что-то магическое.

Человек в пальто тут же подошел ко мне и протянул руку для рукопожатия.

— Я Генри Глэдоу, вы знаете. Разумеется, вы знаете. — Он нервно покашливал и был крайне возбужден. — Мы ожидали вашего прибытия, но не так быстро. Конечно, мы понимаем, что партия работает оперативно, но это почти сказочно. Вы появились с невероятной быстротой. Только сегодня вечером я получил информацию от нашего связного о вашем прибытии. Невероятно.

Так вот почему он был с вооруженными телохранителями. Мой новый приятель получал от кого-то инструкции на площади. Вот почему парни в армейских куртках блокировали солдата на случай, если это помешает передать сообщение.

— ..Рад, что вы проверяете нашу базу, товарищ. — Я оторвался от размышлений и стал вежливо слушать. — Редко выпадает такая честь. Фактически это первый случай. — Он повернулся ко все еще улыбающемуся парню. — Это мой... э-э... партнер по путешествиям, Мартин Ромберг. Очень способный человек. А это мой секретарь, — он указал на девушку в очках с толстыми линзами, которой не было еще и двадцати лет, — Марта Камисоле.

Затем Глэдоу обошел комнату, представляя каждого из присутствующих мне. С каждым я здоровался за руку, пытаясь изображать улыбку, но думаю, что у меня она плохо получалась. Мы выпили еще по чашке кофе и покурили, прежде чем Глэдоу взглянул на часы, и я почувствовал, что у него есть ко мне еще вопросы. Он спросил:

— Вы довольны тем, как работают у нас здесь люди, товарищ? Не хотели бы посмотреть наши документы?

Я нахмурился, чтобы скрыть удивление, но он понял это по-своему. Брови его поползли вверх, он осторожно улыбнулся.

— Нет, товарищ, не письменные документы. Здесь, на базе, у нас есть специалисты, которые держат все документы здесь. — И он постучал пальцем себе по голове.

— Замечательно, — ответил я. — А что случится, если они вдруг заговорят?

Глэдоу был немного озадачен моим вопросом, заставшим его врасплох.

— Очень интересно, товарищ. Да... А кто, собственно, может заставить их говорить? Здесь у нас есть преимущество. В этой стране не применяют силу. Так называемая третья степень допроса забыта. Даже правда теряет свою силу, если сказана под угрозой пытки. Глупцы, полные глупцы, им не хватает ума надлежащим образом править страной. Когда партия придет к власти, все будет иначе, так, товарищ?

— Конечно, все будет совсем по-другому, — ответил я. Глэдоу удовлетворенно закивал головой.

— Может, вы хотите посмотреть что-нибудь специальное? — Он заметно повеселел.

— Нет, не надо. Достаточно того, что я в общем увидел, как вы работаете. — Я поглубже затянулся и выпустил клуб дыма прямо ему в лицо. Он воспринял это как должное.

— Значит, вы укажете в вашем отчете, что у нас все нормально?

— Разумеется, вне всякого сомнения. — Послышался вздох облегчения, и в его взгляде поубавилось страха. Девчушка Камисоле нервно захихикала.

— Тогда позвольте мне повторить еще раз, что мы глубоко ценим ту честь, которой мы удостоены вашим визитом, — сказал Глэдоу. — С тех пор как неожиданно и безвременно наш бывший товарищ ушел из жизни, мы чувствовали себя напряженно. Вы, конечно, понимаете, как мы могли себя чувствовать. Для нас было большим облегчением узнать, что он не был опознан и не установлена его связь с партией. Даже газеты в этой стране глупые.

Я вынужден был опустить глаза, чтобы он не увидел в моем взгляде ненависти. Я готов был убить этого ублюдка, его жизнь висела на волоске, а он даже не подозревал об этом. Я повернул голову и посмотрел на настенные часы. Было около полуночи, я пробыл здесь уже достаточно долго. Поставив пустую чашку на стол, я направился к двери. Они даже не могли приготовить хороший кофе.

Все члены группы уже разошлись, в комнате остался только фотограф, который укладывал микрофильмы в металлическую коробочку, и девчонка, сжигавшая бумаги в специальной корзине. Я не стал присматриваться к их лицам и забивать свою память, слишком много их развелось за последнее время. Глэдоу надеялся, что я пожму ему руку, но я держал руки в карманах.

В это время я услышал, как открылась внешняя дверь и голос девушки за столом в прихожей произнес:

— Проходите прямо сюда.

Я стоял у самой двери комнаты, когда она открылась. Я быстро оглянулся, дабы убедиться, что нахожусь в удобном месте. Все-таки это была база комми, а не клуб девиц в норковых манто и модных шляпках. Вошедшая относилась к тем высоким стройным блондинкам, которые расцветают к тридцати годам. Ее можно было назвать просто красавицей. Но ее тело заставляло тебя, забыв о красоте, подумать о многих других вещах.

Она заулыбалась, увидев Глэдоу, и протянула ему руку. Он замурлыкал от удовольствия, целуя протянутую руку, и произнес:

— Мисс Брайтон, это всегда такое удовольствие — видеть вас. — Он выпрямился, все еще улыбаясь, и добавил:

— Я не ожидал, что вы придете в такой час.

— Я также не ожидала застать вас здесь, Генри. Тем не менее я попыталась использовать этот шанс. Я принесла деньги. — Ее голос был мягким, как бархат.

Она достала конверт из сумочки и передала его Глэдоу.

Только тогда она впервые заметила меня и прищурилась, присматриваясь ко мне. Я улыбнулся ей. Мне было приятно улыбаться миллиону долларов. Этель Брайтон улыбнулась мне в ответ.

Генри Глэдоу вежливо кашлянул и повернулся ко мне.

— Мисс Брайтон одна из тех наших товарищей, кто больше всех добывает для партии денег. Через нее к нам поступили самые крупные вклады.

Он даже не пытался представить ей меня. Кажется, ее это ничуть не удивляло. Они только обменялись взглядами, и на какое-то мгновение хмурая тучка пробежала по ее лицу. Тень парня в армейской куртке на стене позади нее двигалась, совершая какие-то энергичные жесты.

У меня возникло желание познакомиться с Этель поближе. Я решил воспользоваться моментом и своим положением здесь.

— Я еду в верхнюю часть города. Если вы не собираетесь задерживаться, то мы могли бы уйти вместе.

Для женщины, чьи фото регулярно появляются в воскресных газетах, она выглядела не совсем уверенно. Она как-то сникла и посмотрела на Глэдоу, как бы спрашивая разрешения. Очевидно, он разрешил, и она, согласно кивнув, сказала:

— Мой автомобиль... стоит как раз неподалеку. Ни с кем не попрощавшись, я прошел через приемную, раскрыл входную дверь и придержал ее, пропуская Этель Брайтон. Когда она оказалась за порогом, я громко хлопнул дверью. Не ожидая приглашения, я сел за руль автомобиля и протянул к ней руку за ключами. Она опустила их в мою раскрытую ладонь и откинулась на спинку сиденья.

Автомобиль... этот автомобиль был красавец. Седан с открывающимся верхом, сейчас, в темноте, он выглядел почти черным и сверкал огнями улицы, отражающимися на его поверхности и в хроме деталей, как в зеркале.

— Вы из... Нью-Йорка? — поинтересовалась Этель.

— Нет, из Филли, — солгал я.

Я чувствовал, что она нервничает. Вряд ли из-за того, что я сидел за рулем ее машины, поскольку вел аккуратно, со скоростью не более тридцати миль в час, подстраиваясь под зеленую волну светофоров. Я попробовал улыбнуться ей еще раз, и Этель улыбнулась в ответ, теребя пальцами перчатки.

У меня никак не укладывалось в голове: “Этель Брайтон — комми!” Ее папаша дал бы ей по заднице за такие дела, не важно, сколько ей лет. Да, собственно, какого черта, не одна она из тех, у кого есть деньги, цепляются за красный флаг.

— Думаю, не так легко скрывать от всех эти ваши дела, не так ли? — спросил я. Ее руки остановились.

— Конечно, но мне удается.

— Молодец. Вы прекрасно работаете.

— Спасибо.

— Не за что. Для разумных людей это, безусловно, не трудно. Когда вы собираете у людей вклады, разве они не интересуются, на что идут их деньги?

Она опять нахмурилась, немного озадаченная.

— Я обо всем подробно пишу в своих отчетах.

— Да, вы пишете, но все же ответьте на мой вопрос. Мы обязаны все учитывать, ведь ситуации бывают разные.

Я говорил сплошную чушь, но для ее образа мыслей это имело определенный смысл.

— Обычно люди слишком заняты, чтобы слушать мои объяснения, а потом, они могут позволить себе уменьшить часть своей прибыли, облагаемой налогом.

— Какие отзывчивые люди! В этот раз она заулыбалась:

— О да! Это очень приятные люди, и потом, они думают, что жертвуют с целью благотворительности.

— Ох-ох! Ну а если ваш отец узнает, чем вы занимаетесь?

Она отреагировала на мое замечание так, как если бы я ударил ее:

— О пожалуйста, не говорите ему!

— Не волнуйтесь, я же сказал “если”.

Даже в темноте было заметно, как она побледнела.

— Отец никогда... никогда не простит мне. Я думаю... он отправит меня куда-нибудь и полностью лишит наследства. — Она задрожала, а ее руки вновь потянулись к перчаткам. — Но он не узнает, а когда узнает, будет уже слишком поздно.