Андрей Курпатов - Индивидуальные отношения. Теория и практика эмпатии

• Название: Индивидуальные отношения. Теория и практика эмпатии
• Автор: Андрей Курпатов
• Жанр: Психология

Монография посвящена феномену эмпатии – ключевому «параметру» психотерапевтического процесса и необходимому «условию» процесса развития личности. Здесь рассматриваются суть, форма, основные характеристики эмпатии, а также дифференциальная диагностика и способы реализации эмпатии. Книга представляет взгляд на эмпатию с точки зрения Востока и Запада, объясняет роль эмпатии в процессах формирования и развития личности, дает описание феноменов социогенной агрессии, социального одиночества и кризиса института брака.

«Индивидуальные отношения – это сущностные отношения. Мы можем входить в контакт с я-отождествленными и я-неотождествленными ролями человека, с его мировоззрением, характером, установками… но можем взаимодействовать и с ним самим. Ведь то главное в человеке, что важно для нас – это он сам. Потому что только через него мы и можем быть самими собой, настоящими. В таких индивидуальных отношениях – с самим собой, с миром, с людьми – скрыт огромный потенциал внутреннего роста. Не помнить об этом, не уметь видеть эту часть жизни, и не использовать этот потенциал – это преступление».

---

Иными словами, мы имеем дело с совершенно иллюзорной «свободой выбора», но само сознание факта наличия этого «свободного выбора» возлагает на человека всю меру ответственности за происходящее с ним, за его действия и поступки. Возможно, только в армии, благодаря требованию беспрекословного подчинения командиру, мы хоть как-то освобождаемся от ответственности за то, что мы делаем. Но и в этом случае, мы освобождены лишь от ответственности перед другими людьми, но вовсе не в своих собственных глазах. Есть ощущение, мнение, идея, что мы всегда имеем поле для маневра, «всегда есть выбор!» Вот почему мы находимся в постоянном поиске главного приоритета, высшей ценности и высшей же инстанции. И, вероятно, в каком-то смысле счастлив тот, кто определился со всем этим раз и навсегда, но зачастую именно такая определенность – главный признак тупика в личностном развитии человека, показатель заскорузлости его внутренней организации, торпидности его мировоззрения.

Мир устроен таким замечательным образом, что в данной ситуации (а он постоянно находится в «данной ситуации») он представляет собой совершенную и полную, потенциально неограниченную возможность. Но условия, существующие на данный момент времени, заставляют эту возможность овеществиться каким-то одним, определенным образом. Были бы другие условия, другая конфигурация условий, она овеществилась бы как-то иначе, но тоже каким-то одним единственно возможным образом. И как только происходит это овеществление, мир мгновенно перетекает в новую «данную ситуацию» и вновь представляет собой безграничную возможность, которая опять-таки находится в «данной ситуации», и далее овеществится только так, как это возможно в «данной ситуации».

Но вот, к этой определенности, к этому «порядку» примешивается «идея выбора» и… компьютер зависает. Пусть и на доли секунды, на какое-то неуловимое мгновение, но есть эта пауза, этот рефрен остановки и желания вернуться на мгновенье назад, эта вечная «оглядка». Оглянуться, чтобы понять, что произойдет дальше, – специфичная для человека трисубъектность, а как результат – множество незавершенных гештальтов, неких точек не осознанного, не осмысленного должным образом, но тягостного напряжения. Поэтому в значительной степени усилия психотерапевта должны быть направлены на то, чтобы показать пациенту (клиенту) механизмы рационального использования им его собственной гносеологической системы, ее возможностей. Индивидуальная реальность пациента (клиента) – это то первое, с чем придется нам встретиться в процессе психотерапии, в процессе ПСРЛ. Ее нам с ним вместе и предстоит изменять.

Но что сам пациент (клиент) ждет от психотерапевта? По большей части, конечно, наши пациенты (клиенты) рассчитывают, что доктор сделает какие-то пассы руками и все пройдет, наладится, устроится и преобразится. И в самую последнюю очередь в психотерапевте видят того, что он поможет человеку стать другим, по-настоящему измениться. Мы же не верим в изменение себя до тех пор, пока эти изменения не произойдут. А потом, кстати сказать, когда они произойдут, человек быстро уверится в том, что ничего, собственно, не изменилось, хотя изменения существенны и значительны. Но в нас есть механизм отождествления с собственным «я», и именно это создает эффект нашей личностной неизменности, мы очень быстро привыкаем к себе-«новым», а мы-«старые» тут же перестаем существовать в собственной памяти.

В лучшем случае, пациент (клиент) рассчитывает на какие-то рекомендации со стороны психотерапевта, чтобы тот объяснил, в чем причина тех или иных состояний, проблем, ситуаций и что нужно сделать, чтобы изменить положение до комфортного состояния. Но сам по себе феномен «советов», учитывая трисубъективность человека (а следовательно, неготовность учиться, усиленную желанием учить, доказывать всем и каждому свою правоту), – сущая нелепица. Если же еще добавить к этому невоспроизводимость и необычайную сложность устройства индивидуальной реальности каждого из нас (не конгруэнтность опыта, системы потребностей, мировоззренческих установок, различности индивидуального понимания одного и того же факта), то ситуация с «советами» и вовсе представляется смехотворной. Другая глупость – это сказать пациенту (клиенту), «кто он такой», хотя бы какую-то часть правды, и отправить его с этим «добром» восвояси. Технологично решать насущные, частные проблемы пациента (клиента) – возможное, но не приносящее достаточного удовлетворения занятие, поскольку эффект этой работы неизбежно временный. Все равно что латание дыр в прохудившемся платье. По большому счету, такое платье нужно менять, а не латать, но вряд ли большинство наших пациентов (клиентов) идут к нам за этим.

На самом же деле, наши пациенты (клиенты) очень похожи на известных героев сказки о волшебнике Изумрудного города – «глупого Страшилу», «бессердечного Железного дровосека», «трусливого Льва». А психотерапевт в этой аналогии – тот самый Гудвин, «великий и ужасный». Да, правда в том, что мы – психотерапевты – не можем дать нашим пациентам (клиентам) ничего, чего бы у них не было изначально. Психотерапевтическое искусство, таким образом, – это способность убедить «глупого Страшилу» в его мудрости, «бессердечного Железного дровосека» – в его сердечности, «трусливого Льва» – в его храбрости. И единственный способ добиться этого – войти в такие отношения с пациентом (клиентом), чтобы он нам поверил. Впрочем, поверит он нам в это только в том случае, если сам ощутит себя таким – кто «мудрым», кто «сердечным», кто «храбрым». А ощутив, перестанет пугаться окружающего его мира и станет исходить из презумпции, что внешний мир хочет видеть его именно таким – «всамделишным». И для достижения первой задачи мы – как Другие – вступаем с нашим пациентом (клиентом) в индивидуальные отношения; вторая задача решается благодаря индивидуальным отношениям человека с самим собой; а третья – через установление индивидуальных отношений нашего пациента (клиента) с окружающим его миром.

Раздел первый: Феномен индивидуальности

Глава третья Индивидуальность

Постановка проблемы

Выход за пределы всего постижимого и выразимого в понятии и есть существенный определяющий признак именно того, что мы разумеем под реальностью.

С.Л. Франк

Трудно представить более неконкретное понятие, нежели понятие «индивидуальность». При ближайшем рассмотрении мы тут же заметим, что его практически невозможно определить, в определении всегда звучит указание на отличие, а сам факт существования отличий указывает на наличие сходства. Отфиксировать саму индивидуальность не удается. Вместе с тем мы постоянно пользуемся этим словом, которое, подчас, выполняет в вопросах межличностных отношений и отношений вообще роль заветного «сим-сим, откройся». Вот простой пример. «Так он проявляет свою индивидуальность…», – говорим мы, пытаясь оправдать то, что не можем понять и объяснить. «Индивидуальность» в современном обществе – это козырь любого адвоката от психологии. «Что он тут намалевал?!» – «Ты не понимаешь, это он так выражает свою индивидуальность!» – «Ну и индивидуальность же у него!» Это традиционный «разговор об искусстве», когда нечего сказать, прибегают к ней – к «индивидуальности».

Но что же все-таки такое индивидуальность на самом деле? На этот счет есть масса ответов, хотя, наверное, хотелось бы заручиться одним… Всю совокупность определений «индивидуальности» можно разделить на две части: на те, что видят в «индивидуальности» огромную неделимую целостность, и на те, что видят в ней самую малую единичность. Все эти определения – и те, и другие, по всей видимости, исходят из дословного перевода латинского – individuum, которое и означает – «неделимый». Таким образом, и те и другие правы. С одной стороны, целостность действительно неделима (если мы членим целостность, она гибнет, поскольку мгновенно рушится огромная масса связей, ее составляющих), но все-таки она делима… С другой стороны, самую малую единичность вовсе невозможно разделить, впрочем, теперь мы знаем, что в мире нет ничего конечного и единичного, весь микромир представляется нам уходящим в абсолютное Ничто рядом все уменьшающихся и уменьшающихся частиц.

К сожалению, правда, трудно найти философа, который полагает, что индивидуальность – это некая ничтойность, или того, который полагает, что «индивидуальность» – объемная целостность, представляющая собой сложную взаимосвязь множества элементов. И философы, и психологи обмолвливаются и так, и сяк. Поэтому нет никакого смысла классифицировать мыслителей, разделяя их на два «враждующих» лагеря – на тех, кто думает так, и тех, кто думает иначе. Хотя, наверное, можно сказать, что восточная философия более тяготеет к тому, чтобы определять индивидуальность как ничтойность, а западная, все-таки, больше видит в индивидуальности сложно-организованную целостность, нежели ничтойную единичность. Впрочем, здесь можно говорить только об общих тенденциях, на деле же все сложнее. Ведь тут сразу вспоминается буддийское учение о наме и рупе, пяти скандахах и тому подобные версии толкования «индивидуальности». С другой стороны, и среди западников находятся те, что не станут бороться за родство понятий «целостности» и «индивидуальности» (например, экзистенциалисты). Но все-таки следует, наверное, согласиться с тем, что восточный образ мышления все-таки более западного приемлет рассуждения об отсутствии имеющегося…