Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6495 ( № 7 2015)

• Название: Литературная Газета 6495 ( № 7 2015)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

Если рассматривать этот вид итоговой аттестации как проверку метапредметную, мы снимаем кучу проблем. Учитель-словесник никогда спокойно жить не будет, но он не должен отвечать за пять государственных экзаменов: девятый класс, одиннадцатый класс, а теперь и сочинение. Пусть подключаются учителя истории, обществознания, МХК… Ведь связность речи, умение излагать развивают все учителя. Почему учить логике рассуждения должны мы, учителя русского языка и литературы? Логика нужна всем. Если вы хотите сформировать человека думающего и пишущего, надо вернуть в программу и внеклассное чтение, вернуть отнятые у словесников часы. И определиться наконец с тем, что сочинение проверяет метапредметные способности. И тогда историки вспомнят, что они тоже могут писать сочинения.

Юлия ОЛЕХОВА , учитель, Всеволожский район :

– Экзамен никогда никому не прививал любви к чтению. Литература – это проблема, с которой хочется познакомиться. О чём говорит общество, о том на уроках говорим мы. А школьная программа заканчивается прошлым веком. И дети не понимают, о чём мы вообще хотим с ними разговаривать. Мы не успеваем говорить о литературе как неотъемлемой части нашей жизни даже в наш прагматический век. Мы сами не рассматриваем её как часть нашей жизни.

Ядровская: Хочу обратить ваше внимание, коллеги, что благодаря возвращению сочинения мы, учителя-словесники, ставим эти глобальные проблемы, как вырастить зрелого ученика.

Звонит мне недавно моя коллега – блестящий учитель. Звонит и плачет навзрыд: «Я ухожу из школы. Помогите мне принять это решение». Всё у неё хорошо: дети любят, администрация любит, категория есть, зарплата хорошая… Всё хорошо, но: «Я не могу больше выносить разведения того, что я хочу делать и что я должна делать; я теряю смысл своей деятельности. Я хочу какого-то совмещения смыслов». И ещё очень важный момент: момент унижения, когда во время проведения экзамена и сочинения выказывается полное недоверие учителю. Ему ни в чём не доверяют.

Шарая: Я предлагаю под другим углом зрения смотреть на эту ситуацию. Вы скажите спасибо, коллеги, что вас избавили от необходимости там находиться. Вы даже не представляете, что ваши коллеги из регионов, где нет видео­наблюдения, делали на экзаменах, как они помогали детям сдавать ЕГЭ.

Дудова: Я тоже думаю, что доверие к учителю проявляется не в отсутствии видеонаблюдения на экзаменах. Я сейчас лечу в Дагестан, где есть проблема: там учителя настаивали на именно так понимаемом доверии. Поэтому у них сейчас не только дети, но и учителя плохо говорят по-русски. Но есть другая проблема: лучшие учителя – лучшие! – не могут переносить тот напор бумаг, который на них валится и которые они постоянно вынуждены заполнять. Да, есть плохие учителя. А разве в других сферах все хорошие? Те профессии, на которых держится общество, попадают под наибольшую критику. Учитель у нас до сих пор оценивается по баллу ЕГЭ, при том что есть такие дети, которые, если получили хоть 36 баллов, то их учителю памятник надо ставить! А не тем, у кого учатся стобалльники, которые сами по себе талантливые и мотивированные дети. Необходимо работать над повышением статуса учителя.

Итоговые пожелания:

– Уточнить цели и место сочинения в системе школьного литературного образования, поставить вопрос о систематической работе над сочинением с 5-го по 11-й классы.

– Изменить срок проведения, сочинение должно завершать курс русской литературы в школе (вероятно, удобнее всего апрель).

– Сочинение имеет метапредметный характер, к подготовке нужно привлечь школьных психологов, учителей обществознания; возможно, это итоговая форма метапредметного результата обучения.

– Отработка критериев оценки, более чёткая аргументация выставления оценки.

– Работа экспертов не может проходить в ущерб школьному процессу и должна быть оплачена.

Обзор подготовила Татьяна ШАБАЕВА

Свои размышления и наблюдения по поводу ЕГЭ и возвращённого сочинения учителя могут присылать на электронный адрес [email protected].

Теги: филология , ЕГЭ , сочинение

«Успех нас первый окрылил…»

Иллюстрация к книге Натальи Михайловой «Александр Пушкин и его дядя Василий». (Издательство «Детская литература», 2014). Художник Юрий Иванов

Двести лет назад в январе 1815 года в Царскосельском императорском лицее состоялись переводные экзамены с младшего курса на старший. В программу публичных испытаний 8 января входил экзамен по российскому языку, а один из его разделов предполагал "чтение собственных сочинений". Среди гостей Лицея был знаменитый поэт Гавриил Романович Державин.

Со слов Пушкина известно, что лицеисты читали и анализировали державинские произведения: «[?]читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи. Он слушал с живостию необыкновенной. Наконец вызвали меня. Я прочёл мои «Воспоминания в Царском Селе», стоя в двух шагах от Державина…» И после того лицейский экзамен навсегда вошёл в историю. Сохранились письма, заметки и воспоминания современников, каждый из которых добавляет что-то своё в рассказ о встрече юного лицеиста и «маститого старца», ведь спустя годы рассказчики сознавали всю её значимость. Вслушаемся же в это многоголосие, представим картину того январского дня, когда Пушкин был назван поэтом.

Вот голос его ближайшего друга, лицеиста Ивана Пущина: «На пуб­личном нашем экзамене Державин, державным своим благословением, увенчал юного нашего поэта. Мы все, друзья-товарищи его, гордились этим торжеством. Пушкин тогда читал свои «Воспоминания в Царском Селе». В этих великолепных стихах затронуто всё живое для русского сердца. Читал Пушкин с необыкновенным оживлением. Слушая знакомые стихи, мороз по коже пробегал у меня…» Пущин вспоминает спустя почти сорок лет, но эмоции от пережитого остались в его памяти во всех подробностях.

После экзамена гости были приглашены на торжественный обед, и там произошла знаменательная сцена, которую подробно описал Сергей Львович Пушкин: «Я не забуду, что за обедом, на который я был приглашён графом А.К. Разу­мовским, бывшим тогда министром просвещения, граф, отдавая справедливость молодому таланту, сказал мне: «Я бы желал, однако же, образовать сына вашего к прозе». «Оставьте его поэтом», - отвечал ему за меня Державин с жаром, вдохновенный духом пророчества».

Отметим, что Александр Пушкин исполнил и пророческое пожелание Державина, и наставительное замечание Разумовского. Ему оказались подвластны все литературные жанры. Да и о самой встрече с «певцом Екатерины» он рассказал и в поэтическом послании, и в романе «Евгений Онегин», и в заметке «Державин», причём финал, в зависимости от выбранного жанра, оказывался разным.

И славный старец наш,  царей певец избранный,

Крылатым гением  и грацией венчанный,

В слезах обнял меня  дрожащею рукой,

И счастье мне предрёк,  незнаемое мной

– эти возвышенные строки из послания «К Жуковскому» (1816). В заметке «Державин» (1835–1836) всё описано более буднично: «Не помню, как я кончил своё чтение, не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел меня обнять... Меня искали, но не нашли».

Как же было на самом деле? Всё-таки «обнял» или нет? В «Записках» Пущина сказано: «Когда же патриарх наших певцов в восторге, со слезами на глазах бросился целовать его и осенил кудрявую его голову, мы все, под каким-то неведомым влиянием, благоговейно молчали. Хотели сами обнять нашего певца, его не было: он убежал!»

Видимо, всё именно так и было: благословение поэта-старца («Бессмертный певец бессмертной Екатерины благодарил тогда моего сына и благословил его поэтом»), и вслед за этим – внезапное бегство юноши, который не в силах был совладать со своими чувствами.

Конечно, Пушкин дорожил воспоминанием об этой встрече, дорожил и гордился: «Державина видел я только однажды в жизни, но никогда того не забуду…», но при этом мог с лёгкой иронией сказать о своём союзе с Музой: «Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил».

Пожалуй, главное, что он испытал в тот лицейский день, – состояние восторга и вдохновения: «Я не в силах описать состояния души моей: когда дошёл я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом...»

Состояние восторга будут испытывать и первые читатели стихотворения. В феврале 1815 года П.А. Вяземский напишет К.Н. Батюшкову: «Чудо и всё тут. Его Воспоминания вскружили нам голову с Жуковским. Какая сила, точность в выражении, какая твёрдая и мастерская кисть в картинах!» Вошёл в историю и отзыв Г.Р. Державина, бережно хранившего в своём архиве рукопись лицейского поэта: «Скоро явится свету второй Державин. Это Пушкин».