Дмитрий Щербинин - Ворон

• Название: Ворон
• Автор: Дмитрий Щербинин
• Жанр: Фанфик

Свой роман я посвятил 9 кольценосцам — тем самым ужас вызывающим темным призракам, с которыми довелось столкнуться Фродо в конце 3 эпохи.

Однако действие разворачивается за 5 тысячелетий до падения Властелина Колец — в середине 2 эпохи. В те времена, когда еще сиял над морем Нуменор — блаженная земля, дар Валаров людям; когда разбросанные по лику Среднеземья варварские королевства сворой голодных псов грызлись между собою, не ведая ни мудрости, ни любви; когда маленький, миролюбивый народец хоббитов обитал, пристроившись у берегов Андуина-великого, и даже не подозревал, как легко может быть разрушено их благополучие…

Да, до падения Саурона было еще 5 тысячелетий, и только появились в разных частях Среднеземья 9 младенцев. На этих страницах их трагическая история: детство, юность… Они любили, страдали, ненавидели, боролись — многие испытания ждали их в жизни не столь уж долгой, подобно буре пролетевшей…

---

Тому «румяному», пришлось отдернуться назад, и бежавшие следом за ним начали падать — с лестницы слышался грохот, страшные ругательства, вопли.

Эльф подбежал к окну, дернул за решетку, и она, прогнившая, жалобно треснула, и полетела в угол, а эльф выглянул во двор и проговорил:

— Я то, положим, пройду, но вот вы. Взгляните сами.

К окну подбежал Барахир, перегнулся и увидел, что вниз, метров на двадцать идет каменная, все испещренная выбоинами и выступами стена. Нечего было и думать за эти выступы уцепиться — они были или слишком острые, или — слишком гладкие, к тому же они вымокли под дождем. Внизу пылал громадный кострище, и вокруг него переползали, похожие на жирных червей фигуры. Единственным путем к бегству был карниз — совсем узенький, неровный, местами едва выступающий, к тому же — со скосом вниз, но все-таки ведущий, до самого угла здания, с которого можно было перепрыгнуть на примыкающую к нему стену…

Ящик поставленный на место люка стал приподниматься — вместе с отблесками факелов, среди стен заметались ругательства.

Первым из окна выбрался Барахир, уцепившись за подоконник, кое-как удерживался на этом выступе, но ноги его все время соскальзывали и совершенно не представимым казалось, что придется идти так шагов тридцать. Вторым выбрался эльф, и вжался ногами в мокрую поверхность.

Когда ящик отбросили, и с воплями, блеснув сталью, ворвались в застенок «румяные» — перебрался через подоконник и безмолвный Маэглин — ухватился двумя руками за запястье эльфа и тут же начал падать. Эльф удержал его, и кивнул Барахиру, что мол, пора уже и идти.

Они прижимались лицами к стене, со всех сил упирались носками в скользкий угол между карнизом и отвесной стеною, и, ведя ногою по стене, переступали.

Но успели они сделать не более трех таких шажков, как из окна высунулся здоровенный, разъяренный воин с окровавленным лицом. Вытянулась его ручища и схватила Маэглина за плечо, тот безмолвно дернулся, и не удержавшись, повис над пропастью сдерживаемый рукою эльфа…

Поднималась тревога. Ржаво заскрипели рога; во дворах забегали, замелькали факелы, послышались суетливые команды. Тревога передалась и тем, кто пьянствовал у кострища — там тоже закричали, и вот чей-то сытый, обуянный безумный восторгом, завопил на пределе своих сил:

— Вон они! А! Я их увидел!

Другой голос, перекрывая скрип рога, заревел:

— Стреляйте из луков! Эй, где здесь лучники!

Маэглин беззвучно открывал рот, а выпученные его глаза, метались из стороны в сторону, и ничего не видели. Эльф отдавал все силы, чтобы только удержать его, весь обратился в напряженную до предела струну; и уж о том, чтобы двигаться дальше не могло быть и речи.

Тот разъяренный воин, который столкнул Маэглина пытался дотянуться теперь и до эльфа, но, так как ему это не удавалось рукой, сообразил, что легче это сделать клинком… Барахир сделал несколько быстрых шажков, и едва смог удержаться, почувствовал, все тело пробила жаркая дрожь…

Воин же разъярился еще больше (ведь удар его не достиг цели) — метнул свой клинок. Тут бы им не спастись, но эфес задел за выступ, клинок перевернулся, и отколовши кусок от карниза полетел во двор, прямо в угли.

Несколько стрел ударилось о стену и выбивши искру, отскочили…

Эльф напрягся и одним плавным движеньем поднял Маэглина, поставил на карниз. Барахир вновь стал переступать, и в одном месте они все ж таки едва не упали; так как карниз переломился, и им пришлось перепрыгивать…

Но вот и изворот, вот и стена, под ними — до нее метров пять. Надо еще ловко прыгнуть, не подвернуть уставшие ноги. Какой-то одинокий воин жег там костер, но увидев беглецов перепугался и с криками бросился прочь. Прыгали, как и шли — по очереди: сначала Барахир, следом — эльф, последний — Маэглин.

На стене Барахир смог, наконец, оглядеться и понял, что по подземным переходам их отнесли от дворца Жадбы, и это строение — тюрьма. Уродливыми, ржавыми боками, облезлыми стенами, она возвышалась над той частью города в которой жили «крючки», постоянно напоминая им о том, что им грозит в случае несоблюдения порядков. Сам же дворец, виделся шагах в трехстах; стоял он с восточной стороны, на фоне блекло розовеющих в заре низких облачных скатов.

З еще только зарождалась, и потому низкие, наковальнями провисающие над ними тучи, были еще темно-синими, почти черными — выжимали из себя дождь и даже не ведали, что с востока уж открывается ясное, предвещающее солнечный день небо.

Светляки факелов и крики стали приближаться с двух сторон. Барахир бросился к краю стены — до мостовой метров пятнадцать, да и там уже тоже кто-то бегает, суетится, кричит.

— Прыгаем! — молвил эльф, и кивнул на крышу дома, который стоял через улицу. Это было одно из дряблых строений в которых обитали «крючки». Его крыша была почти вровень со стеною, только вот было до него не меньше семи метров.

Тут эльф обхватил у запястий Барахира и Маэглина.

Они разбежались, оттолкнувшись от невысоко бортика прыгнули. Маэглин зажал глаза — Барахиру это было уже нипочем — после его то спуска с мэллорна! Он знал, что ни никакой человек не сможет перелететь эти семь метров, но их пронес эльф — когда их уже потянуло вниз, он, подобно птице, потянул их дальше — и вот они уже покатились по той крыше.

Гнилая поверхность жалобно затрещала, тут же завопили разбуженные «крючки», их глухие голоса звучали зло, и жалобно. Они застучали снизу, так что вся крыша стала выгибаться и трещать…

Теперь эльф побежал впереди; а Барахир и Маэглин едва поспевали следом. Крышу покрывали выступы, которые эльф легко перепрыгивал, а двое постоянно спотыкались. Так и получилось, что эльф перепрыгнул на следующую крышу значительно раньше их.

Барахир с Маэглином, достигши края тоже прыгнули; и приземлившись одновременно проломили эту ветхую крышу. Причем проломили ее над целой комнатой — получился прямоугольник, с торчащими ветхими досками…

Дурным голосом заревел хозяин-«червяк», завизжала, забившись в угол, сжавшись там объемным комом, его жена. Завизжали дети, а мальчишка с отупелым, сонным взглядом остановился в дверях и что-то бормотал.

Именно в это время оглушительно завыл кто-то над городом:

— Именем Жадбы, слушайте! Только что из тюрьмы сбежали трое врагов! Граждане, хватайте их! Именем Жадбы, каждый обязан задержать беглецов!

И тут хозяин зарычал, бросился на Барахира, вцепился в его ногу и повалил на пол. Набросился на него сверху, с необычайной для такого иссушенного тела силой, с яростью, несколько раз ударил по голове. При этом он истерично, брызжа слюной визжал:

— Ты, Враг! Это все из-за вас! Да — из-за вас!

Тут то и закончилось бегство. Преследователи уже узнали, где проломилась крыша и вот теперь, выломав дверь, ввались, заполнили эту комнатушку, схватили и Барахира и Маэглина, а когда те, в отчаянии, попытались вырваться — оглушили их несколькими сильными ударами…

* * *

Барахир приоткрыл глаза и обнаружил себя стоящим в зале, с облезлыми ржавыми стенами. Судя по всему, на улице уже разошелся день; однако, блеклый, отравленный свет, с трудом пробивающийся через залепленные грязью окна, вызывал только отвращение.

Также отвращение вызывали грязные, озлобленные люди которые суетились вокруг. Несколько из них стояли возле Барахира и деловито его разглядывали, а он почувствовал, что накрепко связан по рукам, также веревкой было обмотано его тело; ну а ноги закованы в кандалы.

Тут он увидел Маэглина и едва узнал его, ибо на его друге было шутовское одеяние; а лицо измазано ядовито-зелеными, красными и серыми полосками; на голове высился колпак. Рубаха наполовину была разодрана, а на голом теле кривились буквы: «Враг».

Также, рядом с собою, Барахир увидел и еще одну фигуру; но лицо ее полностью было закрыто материей, и можно было разглядеть одни только связанные руки. Руки были сильно обожжены, на них не хватало нескольких пальцев; цвета же они мертвенно-серого. Но вот раздался голос старца, и Барахир с умилением к нему потянулся:

— Ну, ничего — все будет хорошо. Все и так хорошо.

— Тут со скрипом раскрылись высокие ржавые двери; хлынули потоки дневного света, который, показался необычайно ясным и чистым, после того полумрака, который царил в этой душной зале. (хотя и пробивался он через тучи).

В это время из света вышли два жирных, коня с опущенными головами. Ясно было, что они никогда не знали вольных полей, но все жизнь провели в загоне, набивая пузо, чем им приносили. Они тащили длинную повозку, через которую перевешивалась железная, свисающая кандалами балка.

Когда его отнесли к телеге, и стали прицеплять руками к балке, Барахир заметил, что на нем такой же шутовский наряд, как и на других приговоренных, и такой же длинный колпак свисал с его головы.