Джоанна Кингслей - Сокровища

• Название: Сокровища
• Автор: Джоанна Кингслей
• Издательство: КРОН-ПРЕСС
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00094-4

Издательство «Крон-Пресс» предлагает своим читателям захватывающую историю о драгоценностях и любви. Вместе с главной героиней, обворожительной Пьетрой, вы совершите увлекательное путешествие за сокровищами, которые она ищет. Надеемся, читателям понравится наша книга.

---

В конце коридора у открытой двери стояла низенькая женщина в униформе.

— Это комната отдыха? — поинтересовалась Пит.

Женщина кивнула.

Пит робко заглянула. В помещении царил шум — болтовня, плач, жужжанье, визги, шепот, смех. И повсюду движение — бесцельное движение — люди бродили по комнате просто ради какой-то деятельности, выводя уродливые круги на линолеуме, некоторые из них с отсутствующим видом, другие с гримасами и выражением маниакального веселья. Глядя на все это, Пит почувствовала, словно пауки поползли вверх по ее рукам. Даже в своих самых буйных фантазиях Пит никогда не думала, что место, в котором мама проводила свои дни, столь ужасно.

— О, Господи… — легкий вздох, неоконченная молитва об избавлении ее мамы из этого ада, сорвался с ее губ. Пит начала оглядывать комнату, ища сквозь туман сигаретного дыма, движения и звуки свою мать. Наконец она поняла, что ее здесь нет.

Она могла бы спросить охранницу у двери, где найти миссис Д’Анджели, но что, если женщина не позволит ей пойти туда, где находится ее мама? Что, если она заставит ее уйти? Тем временем охранница была занята улаживанием громкого спора, вспыхнувшего между двумя пациентами, которые играли в карты. Поэтому Пит вышла из комнаты и нашла лестницу, ведущую на верхние этажи. В прошлый раз ее мать махала ей рукой сквозь зарешеченное окно своей комнаты, когда Пит стояла внизу на гравии, и она узнала, что Беттина живет на четвертом этаже. Она закрыла глаза и вспомнила лицо матери в окне, потом мысленно подсчитала, сколько было окон от угла дома. Четыре, она абсолютно уверена. Мама была в четвертой комнате. Или, может, пятой.

В пустынном коридоре четвертого этажа все металлические двери были закрыты, но у каждой было маленькое окошко, как у двери в вестибюле внизу. Пит пошла по коридору, считая двери и заглядывая в каждое окошко, чтобы убедиться, что она не пропустила мамину комнату. Внутри она видела комнаты наподобие камер с кроватью, столом и единственным стулом. Хотя и маленькие, они не производили ужасного впечатления. На окнах висели цветастые занавески, на некоторых стенах были приколоты картинки. В одной из комнат на стуле сидел пожилой человек и читал: в другой — на кровати лежала молодая женщина. Пит почувствовала себя немного лучше. По крайней мере там, где жили пациенты, жизнь казалась чище, тише, почти нормальной.

Но эта успокаивающая мысль была стерта при первом взгляде через четвертое окошко. На полу рядом с кроватью сидела женщина с ногами, вывернутыми наружу. Волосы были грязные и спутанные. Бесформенное серое платье покрыто темными пятнами. Глаза закрыты, она, казалось, пребывала в каком-то оцепенении. Но потом Пит заметила, что рот ее двигался и обе руки были засунуты под юбку, быстро поглаживая между ног.

Пит отскочила в шоке и бросилась по коридору.

Затем внезапно ее поразила догадка, из-за первоначального потрясения ей это сразу не пришло на ум.

Она остановилась как вкопанная, отвернувшись от двери; противоречивые чувства бурлили в ней: убежать… или вернуться и еще раз заглянуть в окошко. Чтобы убедиться.

И, словно притягиваемая магнитом, она поплелась обратно к металлической двери. Голова медленно поворачивалась, пока Пит не смогла разглядеть…

Ее мать по-прежнему была на полу, руки сейчас двигались быстрее, поднимаясь выше. Губы не просто безмолвно шевелились, она говорила достаточно громко, и Пит могла расслышать сквозь двери зловещее монотонное бормотание:

— Я трахну тебя, я трахну тебя, но ты меня нет. Я трахну тебя, я трахну тебя…

Крик вырвался из горла Пит.

— Мама! — Она вцепилась руками в ручку двери. Она рвала, трясла и тянула, но ручка не поворачивалась. Дверь была закрыта. Она начала колотить кулаком по стеклу.

— Мама, мама! — звала она вновь и вновь, пока голос не перешел на крик.

Наконец глаза матери открылись, взгляд поднялся к окну, и их глаза встретились. Но ее руки не перестали двигаться, бормотание не прекратилось, и она смотрела на Пит почти что вызывающе, в то время как тело ее изогнулось дугой недалеко от двери.

— Мама. — Это был уже не крик, а тихий плач от тщетности усилий. Ей казалось, что мать на льдине, которая медленно дрейфует по холодному-холодному морю, унося ее так далеко, что Пит не в состоянии добраться до нее и вернуть назад.

И вдруг Пит почувствовала, как кто-то крепко взял ее за плечи и стал оттаскивать прочь от двери. Она оглянулась и увидела здоровую охранницу.

— Что ты здесь делаешь? — сердито спросила та.

— Я… моя мама… — запиналась Пит.

Огромная лапа охранницы так крепко схватила ее за руку, что оставила синяк.

— Нельзя… — начала женщина, оттаскивая Пит от двери.

— Но я нужна ей, — умоляла Пит. — Ее надо умыть, расчесать волосы. У нее такие красивые волосы, если только…

— Ты должна уйти, — настаивала охранница, с силой таща ее. — У нас здесь пятьдесят сумасшедших женщин. Мы не можем позволить ребенку бродить всюду, путаясь под ногами.

— Нет, пожалуйста! — закричала Пит, сопротивляясь, ее ноги тащились по жесткому полу.

Наконец что-то в лице охранницы, ее свирепо угрожающий взгляд проник в сознание Пит. Она вспомнила ночной кошмар, когда ее саму сочли сумасшедшей и заперли, как ее мать.

Все сопротивление разом исчезло. Она еще раз повернула голову к окну, силясь заглянуть в комнату. Ее мать уже успокоилась, свернулась на полу в клубок, тяжело дыша.

— Я вернусь, мама, — тихо сказала она, но в ее словах была непреклонная решимость. — Клянусь, я приду за тобой.

В душный июльский вечер Пит возвращалась домой из библиотеки своей обычной широкой походкой. Жар струился от каменных стен и отскакивал от мостовой в неослабевающей атаке. Чтобы спастись от него, Пит надела шорты, сандалии и майку без рукавов. На прошлой неделе отец брал ее на Кони Айленд, и ее длинные ноги стали цвета полированного янтаря.

Спасаясь от жары, кто-то открыл водоразборный кран. Пока мелюзга плескалась в потоке холодной воды, ребята постарше, облокотившись на машины и сидя на ступеньках, пили пиво, острили и передавали по кругу сигареты с марихуаной.

Только Пит завернула за угол, как Джой Ракетти, продувной малый, который жил в многоквартирном доме на углу, заткнул руками поток воды из гидранта. Вода гейзером вылетела сквозь пальцы прямо на нее, вымочив до нитки. Она вскрикнула и глянула на себя, представляя, как вырисовываются ее недавно округлившиеся груди, обтянутые мокрой майкой. Она готова была умереть от смущения.

Лиам О’Ши, широкогрудый ирландец, рыжеволосый, сидел на ободранной машине и с жадностью пил из банки пиво. В свои восемнадцать он был главарем местной шайки и гордился своей репутацией крупной птицы. Однажды Пит случайно услышала, как одна из более старших девочек называла его «Станция обслуживания О’Ши». Она не знала, что имелось в виду, но поняла, по тому, как они засмеялись, что речь шла не о машинах.

Сейчас он не засмеялся со всеми над Пит. Вместо этого он передал сигарету девице, сидящей рядом с ним, и протяжно присвистнул.

— Эй, principessa, — проговорил он, преграждая ей путь, когда она попыталась пройти мимо.

Это прозвище ей дал Джой Ракетти. Преследуя ее как-то по улице, когда она возвращалась из школы, и передразнивая ее дамскую походку, он начал издавать похотливые причмокивающие звуки и комментировать ее анатомию. Она не отвечала ему и вообще не обращала на него внимания. Отец сказал ей никогда не заговаривать с крутыми парнями на улице.

— Эй, — позвал он своих дружков, — principessa слишком важная персона, чтобы разговаривать с нами, с быдлом.

Принсипесса — маленькая принцесса. После этого прозвище прилипло к ней.

— Эй, принсипесса, — повторил Лиам.

Не в состоянии от смущения проговорить ни слова, она попыталась обойти его.

— Знаешь, — сказал он, оглядывая ее с ног до головы, — получается недурно. Действительно недурно. — Он протянул руку и провел ей по длинной мокрой ноге до края шорт. Она задрожала. — Скоро нам надо будет кое-что сделать с этим.

— С чем? — прошептала она, глядя на тротуар и слишком смущенная, чтобы уйти.

Его рука поднялась к майке.

— Да, — продолжил он, положив руку на ее грудь. — Скоро.

— Забудь об этом, Лиам, — вмешалась Чарлин, та самая девица, которая сидела рядом с ним и которой он передал сигарету. — Принцессы не трахаются. Это всем известно. — Потом она рассмеялась так, что Пит захотелось спихнуть ее с машины.

— Эта будет, — заявил Лиам и ухмыльнулся Пит. — Она будет хорошо трахаться, и ей это понравится. Я всегда могу определить. — Когда Пит наконец удалось протиснуться мимо него, он прошептал: — Наступит день, и я трахну тебя, принцесса, и клянусь, я смогу заставить и тебя трахнуть меня.

Она стрелой влетела в дом и бегом поднялась на третий этаж в свою квартиру. Странно, в ушах звучали не грубые насмешки, которые она только что слышала, но другой голос из прошлого — мамин голос в лечебнице: «Я трахну тебя, но тебе меня не трахнуть!»