Джоанна Кингслей - Сокровища

• Название: Сокровища
• Автор: Джоанна Кингслей
• Издательство: КРОН-ПРЕСС
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00094-4

Издательство «Крон-Пресс» предлагает своим читателям захватывающую историю о драгоценностях и любви. Вместе с главной героиней, обворожительной Пьетрой, вы совершите увлекательное путешествие за сокровищами, которые она ищет. Надеемся, читателям понравится наша книга.

---

В его тоне слышится любопытство, подумала Пит. Голос скорее печальный, чем сердитый.

— Но я же сказала вам…

Он тихо прервал ее.

— Не все. Вы не сказали мне, что вы внучка того человека, который уничтожил самый лучший алмаз из всех, виденных моим отцом.

Внезапно Пит почувствовала себя опустошенной. Она предполагала, что из-за ареста это может выплыть наружу.

— Если бы я вам сказала, приняли бы вы меня на работу? Ваш отец внес моего деда в черный список.

— Поэтому вам было так важно работать у меня? Вы ждали дня, когда сможете свести счеты?

Она покачала головой.

— Смешно, что вы так думаете. Я надеялась, что, работая на вас, я каким-то образом смогу возместить ущерб прошлого.

Марсель поднял вторую руку и теперь держал ее обеими руками.

— Тогда, возможно, вы могли бы это сделать сейчас. Мак-Киннон сказал мне, что вы придумали для его сапфира. Звучит замечательно. А не вернуться ли вам и сделать это для меня, для фирмы. Мы вам выделим место в мастерской, оплатим все ваши расходы на материал, дадим зарплату в…

— Нет, Марсель. Слишком поздно. Теперь я работаю на себя. Я уже выплатила вам свой долг. И думаю, не один раз.

Он умолк, но она видела, как ходят мышцы на его лице.

— Этого не достаточно, — проговорил он. И не успела она сделать ни единого движения, как он резко притянул ее к себе и прикоснулся губами к ее губам решительно, но не сильно.

На секунду последняя вспышка ушедшей мечты согрела ее, и ей захотелось его почувствовать. Потом гнев ее прорвался, она одним движением оттолкнула его.

— Уходите! — закричала Пит. — Оставьте меня!

— Прости, — тихо произнес он. — Но я… — Голос смолк, он склонил голову и униженно покачал ею. Спустя мгновение он ушел.

Лишь через несколько часов она смогла опять сосредоточиться на работе.

В «Сардис» было полным-полно народа, цветов, кругом царило оживление. Каждая городская знаменитость хотела разделить с Дугласом Мак-Кинноном его триумф. Его выступление в «Ричарде III» закончилось бурными овациями, которые задержали его на сцене лишние двадцать минут. Сейчас осталось только выслушать приговор критиков, которые, случалось, писали такое, словно были на совершенно другой пьесе в другой день.

Где-то с шумом вылетали пробки из бутылок с шампанским, когда Пит увлек водоворот гостей. Через минуту кто-то протянул ей бокал. Воздух зала, казалось, также сверкал золотистыми искрами, как и холодное шампанское, которое она жадно пила. Ей было немного жаль, что она не могла разделить это событие с кем-нибудь — даже с Чарли или дедушкой, за неимением особого человека в своей жизни. Но Мак-Киннон настаивал, чтобы она пришла одна. Он хотел завершить вечер вручением драгоценности Лиле и подчеркнул, что это интимный момент и присутствовать будут только они трое.

— Думаю, это должно быть даже еще более интимным, — предложила Пит. — Не вижу повода для моего присутствия там.

— Есть все основания, дорогая девочка. Ты создатель. Когда я играю, я должен видеть лица тех, кому я стараюсь доставить удовольствие. А почему у вас должно быть иначе?

Конечно, ей хотелось видеть первую реакцию Лилы, но она вместе с тем понимала, что Дуглас мог мечтать о том, чтобы преподнести свой дар в самый из интимнейших моментов. Пит была не уверена, насколько уместно ее присутствие, но не могла спорить с Дугласом.

Через несколько минут после приезда Пит в «Сардис» в зал вошел виновник торжества, уже «не изуродованный и не грубый», а облаченный в смокинг. Светлые волосы блестели, синие глаза сверкали от возбуждения. В его улыбающемся рту была тонкая длинная сигара. Он великолепен, подумала Пит.

Но ей пришлось признать, что Лила Уивер выглядела еще более захватывающей. Редкий соболь цвета львиной гривы украшал плечи, красное бархатное платье с глубоким вырезом демонстрировало ее длинную шею и потрясающий молочно-белый бюст, А прямо над ложбинкой между двух грудей, поддразнивая, лежала реликвия какого-то прежнего замужества или любовного романа — грушевидной формы изумруд под цвет ее глаз.

Мак-Киннон и Уивер знали все, что необходимо знать, чтобы сделать из своего появления шоу. Театральным жестом он обвел зал и изобразил на лице свою самую искреннюю и покорную улыбку.

— Друзья, — просто произнес он, и в этом слове было больше подлинной игры, чем в дюжине сезонов летних постановок. Рядом с ним Лила подняла руки в жесте, напоминающем боксера-победителя, отчего соболя соскользнули с плеч. Она позволила им упасть, справедливо решив, что кто-нибудь рядом непременно поймает их.

Пит с восхищением наблюдала за их представлением, потягивая второй бокал шампанского, который она взяла с проносимого мимо подноса.

— Уивер — это нечто, не так ли? — услышала она мужской голос в группе недалеко от себя. Пит различила в нем откровенное желание. Уивер обладала той красотой, которую люди хотят пожирать, вбирать в себя в надежде сохранить хоть чуть-чуть ее отблеска.

Но все чувства Лилы, казалось, были устремлены на одного человека подле нее. Пока сверкали вспышки фотокамер и гости выкрикивали ее имя, она посмотрела на Мак-Киннона, словно они были одни на освещенной луной вершине, а не в центре зала, окруженные восторженными почитателями. Потом они поцеловались, не обычным сдержанным поцелуем, предназначенным для публики, а долгим, чувственным, полностью слившимся, глубоким исследующим поцелуем. Весь зал, казалось, затаил дыхание. Пит ощутила зависть, желание узнать самой, какие чувства вспыхивают между этими двумя притягательными людьми. Она не знала, не испытывала подобной страсти. Ей захотелось попробовать, что это такое, однако она начала отчаиваться, что когда-нибудь встретит ее.

Наконец, Уивер и Мак-Киннон оторвались друг от друга, хотя стояли прижавшись, глядя с вожделением, заметным всему залу.

Только когда они повернулись к публике и одарили всех улыбкой, гости перевели дух. Вновь поднялся громкий шум голосов, люди начали смеяться, толкаться, кружить по залу. Куда бы ни взглянула Пит, везде она видела знаменитые лица с Бродвея, Голливуда. Уоррен Бити протиснулся мимо, обаятельно улыбнувшись ей, но когда она смогла выдавить из себя лишь натянутую смущенную улыбку, он пошел дальше. Расслабься, приказала она себе и схватила еще один бокал шампанского.

— Пьеееееетра! — громкий вопль Мак-Киннона внезапно поднялся над всеобщим шумом. Оглянувшись, она увидела, что он зовет ее к себе.

Когда она добралась до него, он наклонился и с нетерпением прошептал:

— Он у тебя? — Пьетра вынула из расшитой блестками сумочки через плечо маленькую старинную серебряную шкатулку, которую ей специально прислал Мак-Киннон, завязанную шелковой лентой такой же синей, как и сапфир внутри.

Мак-Киннон слегка положил руку ей на запястье.

— Будь ангелом, подержи это у себя. Я хочу вручить его Лиле в спокойной обстановке, но пока не вижу, чтобы шум собирался стихнуть.

Перед ними буквально материализовался Леонард Бернстайн, чтобы обнять Мак-Киннона, и потащил его за руку к другой группе друзей.

Пит сделала так, как он сказал. Она опустила шкатулку с ее содержимым в сумочку и держала ее, крепко прижав к себе.

Вскоре после полуночи на стол взобрался продюсер пьесы, чтобы прочитать рецензию в «Таймсе». Такова была редкостная сила игры Мак-Киннона, говорилось в статье, что мысль о ежедневной шумихе, которая окружает его имя и личность, никогда не приходила на ум во время всего спектакля. Он словно перевоплотился в Ричарда III, поддерживая в публике веру, что они находятся не только при его дворе, но проникли в самое тело, разум… короля Англии. Пит присоединилась к неистовым аплодисментам гостей, которые вызвала хвалебная рецензия.

А веселье все продолжалось. Пит выпила еще шампанского и начала расслабляться, с удивлением обнаружив, что обсуждает пьесу или жизнь в Нью-Йорке с Энди Уохол и Бианкой Джегер и еще парой каких-то людей, чьи лица ей были знакомы, но она не могла вспомнить их имена.

Однако два момента беспокоили ее и не давали возможность присоединиться к всеобщему веселью. Во-первых, она волновалась за сохранность драгоценной шкатулки. А во-вторых, ее преследовало странное чувство, что она находится как бы в стороне от всего торжества, словно наблюдает за происходящим сквозь стеклянную стену. Она проследила это с того момента, когда увидела объятья Мак-Киннона и Уивер. В том, что они испытывали друг к другу, было нечто большее, чем любовь. Испытывали ли это только они… или то чувство известно и другим в мире очарования, где красивые люди любят красивых людей, где слава и деньги делали заботы незначительными, позволяя таким образом сосредоточиться на делах сердечных?

Каковы бы ни были корни этого чувства, она горела желанием познать его, пережить. У нее уже так давно не сбывались желания.