Робер Клари - Завоевание Константинополя

• Название: Завоевание Константинополя
• Автор: Робер Клари
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1986

Хроника Завоевание Константинополя, созданная в начале XIII века, принадлежит к числу первостепенных источников по истории захвата Константинополя рыцарями-крестоносцами в 1203 - 1204 гг. Вместе с тем она представляет собой замечательный памятник исторической мысли феодальной эпохи. Книга снабжена солидным научным аппаратом и сопроводительной статьей.

---

Дромоны — византийский по происхождению термин, редко встречающийся во французском прозаическом лексиконе и лишь иногда употреблявшийся в поэтических произведениях. Быстроходный военный корабль. В XII— XIII вв. так называли и большие грузовые суда (иначе — галиоты).

Юиссье — военно-транспортные парусные корабли с глубоким трюмом, в который по перекидному мостику через дверцы в кормовой части (huis — отсюда и наименование данного типа судов) можно было прямо с причала вводить коней и таким же образом выгружать их на берег.

Галеры — узкие и длинные, легкие гребные военные суда, оснащенные также и парусами. Обладали высокой маневренностью и быстроходностью.

[78] Ныне о-в Лидо вблизи Венеции. Его средневековое название происходит от наименования церкви, в которой хранились «мощи» св. Николая. На острове имелась стоянка для кораблей.

[79] Как явствует из рассказа хрониста, крестоносцы решили расположиться на Лидо по собственному выбору: в Венеции для них якобы не оказалось достаточного места. Иначе рисует ситуацию автор хроники «Константинопольское опустошение»: венецианцы вынудили крестоносцев разбить лагерь на острове, фактически выдворив их из города.

[80] Речь идет здесь и далее о венецианцах, способных носить оружие.

[81] Сходка эта происходила в соборе св. Марка.

[82] Часть крестоносцев отправилась через Бургундию и Ломбардию, другая (вассалы графа Фландрского) погрузилась на корабли в Марселе.

[83] Вопрос о численности крестоносцев, собравшихся в Венеции к лету 1202 г., спорен, ибо сведения хронистов расплывчаты и не совпадают между собой. По скрупулезным подсчетам А. Кариле, в Венецию прибыли 10 589 крестоносцев. Согласно мнению Д. Э. Квеллера и других американских специалистов, скорректировавших арифметические погрешности А. Кариле, 11 166 или 13—14 тыс. человек. Ж. Лоньон полагает, что собрались от 1500 до 1800 рыцарей. Б. Хендрикс признает минимальную численность крестоносцев равной 11 167 человекам, максимальную же — 21 750 человек. Э. Г. Мак Нил и Р. Л. Уолф оценивают ее в 10—12 тыс. человек. Так или иначе, очевидно, что Робер де Клари находился не в ладах с цифрами — в Венецию прибыли всего 10—13 тыс. крестоносцев, т. е. третья часть тех, кто должен был явиться, как это предполагали французские послы, подписывая в 1201 г. договор с Венецией.

[84] «Не дозволил» (si ne laissa). В тексте хроники нечетко дифференцируются по смыслу слова laissa — «дозволил» и lassa — «прекратил», так что данное предложение может быть переведено и прямо противоположным образом: «Не дозволял из-за этого доставлять им в достаточном количестве еду и питье». Автор хроники «Константинопольское опустошение», обычно сгущающий краски, когда дело касается политики венецианцев, рисует положение крестоносцев так, что они содержались на острове подобно узникам Венеции; хлеб им продавали очень дорого, они несли тяжкие потери от голода и болезней, начавшихся из-за недоедания («смертность была столь велика, что живые едва успевали хоронить умерших»). Напротив, Виллардуэн, принадлежавший к той части знати, которая готова была пойти на компромисс с дожем, изображает ситуацию в самых благополучных тонах («венецианцы предлагали им на продажу все в таком изобилии, что хватало всего, что необходимо было для коней и для людей»).

[85] Задар — крупный торговый центр на восточном побережье Адриатического моря, в Далмации. В XII в. велась упорная борьба между Венецией ч Венгрией за овладение городом, который не раз переходил из рук в руки. В 1183 г. Задар отдался под покровительство венгерского короля Белы III — венгры изгнали венецианского правителя и возвели в городе мощную крепость. Венеция попыталась в 1192 или 1193 г. отвоевать его, но потерпела неудачу. Венецианская плутократия не оставляла мысли о том, чтобы вернуть Задар и покончить с торговым могуществом соперника. К тому же по условиям договора 1201 г. республика св. Марка получила бы в свою пользу половину всей захваченной добычи. Не случайно дож, судя по рассказу Робера де Клари, указывал на богатства Задара.

[86] Повествуя о тех же событиях, Виллардуэн лишь мельком упоминает о недовольстве части крестоносцев предложением дожа насчет завоевания Задара. Если Робер де Клари явно оттеняет непричастность «меньшого люда» к этому плану, то, по сообщению Виллардуэна, в конце концов было достигнуто общее согласие — принять условие венецианцев, готовых в этом случае отсрочить рыцарям уплату их долгов.

[87] 8 октября 1202 г.

[88] Кимвалы (labours) — большие барабаны, в отличие от обычных барабанов (tymbres).

[89] «Приди, о дух всевиждущий» — начальные слова литургического гимна.

[90] Здесь в рукописи полстроки пропущено.

[91] Об отплытии флота из Венеции примерно с теми же деталями повествует и Жоффруа де Виллардуэн. Его рассказ содержит и некоторые сведения, в том числе хронологические, отсутствующие у Робера де Клари: на нефах «везли более 300 метательных орудий и таранов», флот покинул Венецию «на восьмой день праздника св. Ремигия (т. е. 8 октября — М. З.), в год 1202 от воплощения Иисуса Христа».

[92] Рыцарские флажки с изображениями фамильных гербов, прикреплявшиеся обычно на корабельные шато.

[93] Данные источников относительно численности флотилии, отплывшей из Венеции, различны По сведениям автора хроники «Константинопольское опустошение», эскадра насчитывала 40 нефов, 72 галеры, 100 юиссье (всего 212 судов). По сообщению византийского историка Никиты Хониата, в ее состав входили более 70 «круглых судов» (нефов), 60 «длинных судов» (галер), 110 дромонов (юиссье) (всего 240 судов). Венецианские анналы гласят, что там было 310 грузовых кораблей, из коих 240 — с квадратными парусами (на этих судах перевозили воинов) и 70 — для поклажи, а кроме того, 50 бирем (галер) и 120 юиссье (всего 480 кораблей). Венецианский хронист Андреа Дандоло называет число в 300 кораблей. По подсчетам А. Кариле, явно завышенным, численность венецианцев, отправившихся с флотом, составляла 17 264 человек.

[94] Пола, точнее, Пула — портовый город в Истрии, находившийся под властью Венеции.

[95] Праздник св. Мартина приходится на 11 ноября, следовательно, флот прибыл к Задару в ночь с 10 на 11 ноября, т. е. спустя месяц с небольшим после отплытия из Венеции (см. примеч. 87).

[96] Иннокентий III знал о предстоявшем походе против Задара. В октябре 1202 г. его известил об этом легат римской курии, прикомандированный к войску крестоносцев, кардинал Пьетро Капуанский, который, по словам папского биографа, «ясно открыл папе злое намерение венецианцев». Возможно, что папа был информирован о подготовке войны против Задара и Бонифацием Монферратским, посетившим Рим одновременно с легатом — в октябре 1202 г. Туда же направились и гонцы от тех крестоносцев, которые, как писал Гунтер Пэрисский, считали «недопустимым для христиан... обрушиваться на христиан же убийствами, грабежами, пожарами». Тем не менее папа занял двусмысленную позицию. Он действительно отправил к крестоносцам аббата Пьетро де Лочедио (монастырь в Пьемонте) с посланием, в котором под угрозой отлучения запретил им нападать на христианские земли, включая владения венгерского короля, взявшего крест. Однако это, скорее всего, была лишь дипломатическая уловка, призванная обеспечить престиж апостольского престола. Вполне вероятно, что передаваемые Робером де Клари факты (Задар заручился папской грамотой, угрожавшей отлучением всякому, кто нападет на него, а горожане переслали затем эту грамоту дожу и предводителям крестоносцев, чтобы предотвратить нападение) соответствуют действительности. Именно эти факты, возможно, и послужили поводом для выступления аббата Гюи из Во де Сернэй, воспротивившегося осуществлению антизадарского плана. Однако нельзя исключать и того, что хронист допускает в изложении фактов неточности. Если рассказываемое им верно, значит, из Рима были посланы два документа: один — задарцам, другой — дожу и крестоносцам. Во всяком случае, рассказ Робера де Клари свидетельствует, что в лагере крестоносцев было известно о папской грамоте, запрещавшей им воевать против христианского города. Виллардуэн, повествуя о задарских событиях, опускает все, что могло бы бросить тень на апостольский престол. Двусмысленность курса Иннокентия III в той или иной степени признают многие западные исследователи.

[97] Монах-хронист Пьер из цистерцианского аббатства Во де Сернэй (к юго-западу от Парижа), автор «Альбигойской истории», живо воспроизводит в ней конфликт дожа и графа Симона де Монфора, вспыхнувший в то время, когда аббат Гюи, дядя хрониста, прочитал в совете военачальников папскую грамоту, которая предостерегала крестоносцев. Венецианцы хотели убить Гюи, но Симон де Монфор взял его под защиту. Судя по этому рассказу, граф покинул лагерь, уехал в Барлетту (Апулия) и оттуда, наняв корабли, направился в Св. землю, где оставался свыше года. Жоффруа де Виллардуэн, подобно Роберу де Клари, утверждает, что Симон де Монфор отбыл в Венгрию и выступил затем в поход на Восток. «Больший папист, чем папа» (Л. Уссельо), граф был не единственным, кто отказался участвовать в завоевании Задара. Предложение об этом, внесенное через Бонифация Монферратского, вызвало поначалу замешательство среди какой-то части вождей и рыцарства, а также оппозицию «меньшого люда», у тех, кто, по словам Гунтера Пэрисского, имел с собой мало денег и, израсходовав имевшиеся, не располагал средствами для продолжения пути: «Оставив войско, они повернули стопы свои назад и возвратились восвояси». Таким же образом, добавляет он, поступали и «некоторые могущественные и богатые мужи, причем не столько из-за нехватки средств, сколько будучи охвачены ужасом [при мысли] о совершении [такого] бесчестного деяния». В исследованиях западных историков XIX—XX вв. проводится обычно точка зрения, будто такие рыцари руководствовались религиозными мотивами: благочестие не позволило-де им участвовать в осаде христианского города — тезис, который в сущности повторяет объяснение, предлагавшееся еще хронистами. Конечно, определенную роль могли играть и соображения такого рода, однако не меньшее значение, надо полагать, имело недоверие к Венеции, укоренившееся за время пребывания на Лидо и глумлений «хозяев флота» над «воинами христовыми». Рыцари не хотели рисковать жизнью ради ее корыстных интересов, предпочитая сражаться на Востоке за собственные цели. В конечном же счете и те, кто опасался церковных санкции за нападение на Задар, решили «пойти на риск» и пренебречь своими «страхами». Что касается основной массы крестоносцев, то для нее, по циничному признанию Д. Квеллера, «важны были цели, достижимые средствами, с помощью которых их можно было реализовать, а они в этом мире не согласовывались с велениями совести».