Александр Пересвет - Война во времени

• Название: Война во времени
• Автор: Александр Пересвет
• Жанр: Научная Фантастика

Часть первая: «Война с динозаврами» Два мальчика и девочка. Живут обычной жизнью: шестой класс, уроки, переменки… Они дружат. Дни рождения вместе отмечают. И вот на одном из них и произошло… А что — нельзя же не опробовать на себе действие шаманского камня, который папа привёз из экспедиции! Результаты эксперимента оказались впечатляющими. Какой-то мистической силою странный камень закинул их… то ли в юрский, то ли в меловой период. В эпоху динозавров, короче. Что ж, кому только чего не чудится! Даром, что ли, рядом лежала книжка, на обложке которой изображена драка двух динозавров! Да, но вот только вдруг свою битву на глазах у детей продолжают уже живые динозавры! И комары странные, но боль от их укусов настоящая! И ногу одному из героев прокусила настоящая змея! Морок, вызванный камнем, самогипноз или реальность — некогда разбираться! Надо спасаться, спасать друга, нога которого отказывается подчиняться. А дальше детьми руководит неумолимая логика событий. Надо найти безопасное место. Надо отсосать яд и прижечь ранку. Надо найти пищу. И всё это сделать в условиях, когда вы сами — желанная пища для холоднокровных ужасных монстров! И ещё надо найти случайно оброненный камень. Без него отсюда не выбраться… Этим приключениям троих друзей посвящена первая книга серии. Дети оказываются в самых сложных обстоятельствах, избегают опасностей, учатся выживать в непростых ситуациях. Помогают им дружба, взаимовыручка, характер. И, что немаловажно, хорошие знания. При этом чудесного с ними не происходит ничего: за исключением эпизода с камнем, послужившего началом сюжета, всё остальное — поиски пропитания, попытки разжечь огонь, столкновения с хищниками, выживание при укусах и ранениях — происходит и описывается в реалистической манере. И мир динозавров показан так, как его представляет современная наука. Одним словом, это не фэнтези с чудесами и магами. Это реальность мезозойской эры, в которую опрокинулись наши герои. Это реальные герои, опрокинувшиеся в мезозойскую эру..

Часть вторая: «Война с людьми» Они нашли камень. И сумели вырваться из времени динозавров. Правда, один из мальчиков в последней схватке с ящером получил серьёзные ранения. И, находясь без сознания, не мог, естественно, сосредоточиться на желании вернуться домой. И силы камня хватило лишь на то, чтобы перенести детей... в пещеру неандертальцев. Рады им те не были. Пришлось и отпихивать копья первобытных охотников, и проявлять чудеса дипломатии на языке жестов. И лишь позднее выяснилось: холодным приёмом дети были обязаны тому обстоятельству, что оказались похожи на злейших врагов неандертальцев - неких уламров. Те, судя по этой похожести, были представителями одного с детьми вида гоминид - человека разумного. В каменном веке это - кроманьонцы. И война между ними бесконечна... В неё оказались вовлечены и трое героев. Одного захватили в плен уламры. Которые принимают мальчишку за духа из своего мира мёртвых, где, по их поверьям, все темнокожие становятся белыми. Вот только и к духам здесь принято относиться по-деловому: если съешь его, то приобретёшь от духа множество полезных качеств. И мальчика всерьёз готовятся съесть... А его друг лежит по-прежнему без сознания в пещере неандертальцев. И те... помогают девочке его выхаживать! Хотя по-прежнему подозревают, что дети принадлежат к числу их врагов... И снова смелость, мужество, верность другу - а также знания и сообразительность - помогли троим затерявшимся во времени детям преодолеть труднейшие обстоятельства. Один за счёт храбрости и самообладания сумел выжить среди жестоких кроманьонцев. Другой, едва выздоровев, сообразил, как вооружить неандертальцев, чтобы с их помощью выручить друга из плена. Третья помогала, ухаживала, собирала такую непростую в первобытных условиях пищу - и даже изготавливала оружие. В итоге война с уламрами окончилась победой. И вновь - фантастического в книжке - только камень. Обстоятельства жизни, верования, поведение что неандертальцев, что кроманьонцев-уламров изображены на сугубо научной основе - по результатам новейших исследований в антропологии, истории, генетики При этом повествование учитывает также и живой и непосредственный этнографический материал, собранный одним из друзей автора среди сегодняшних людей каменного века - папуасов, пигмеев, амазонских индейцев.

---

И ему — мальчишке! — просто поверили. Вместе прошли по всей «производственной цепочке», сотворили лук по руке, натренировались и — да, скупо признали вообще немногословные арруги, хорошее дело Антон придумал.

А уж когда лук так эффективно проявил себя в войне с уламрами…

Или вот эта их общинность. Совсем не существует воровства. Эти люди вообще не знают чувства собственности. Они не копят богатств. А всё накопление направлено лишь на то, чтобы иметь что-то под руками в неизбежные тяжёлые времена.

Причём эти люди всегда делятся друг с другом. Вплоть до курьёзов доходит. Приносят, например, женщины вкусных ягод со своей «тихой охоты» в лесу. И раздают их всему племени. Причём подчас себе ничего не оставляют. Оказывается, в лесу собранное есть не положено. А в племени — всё общее. И делит уже, к примеру, вождь. Или — как наивно сказала одна из местных девочек, явно положившая глаз на Антона, — свой мужчина. Именно он должен наделить её, добывшую пищу, частью её же добычи. Зато получается в результате, что оба теперь — друг друга кормят и, значит, они вместе…

И Антон снова со смущением вспомнил, как мерзко хихикал гадский Гуся, когда та девочка всё требовала, чтобы он её угощал похожими на чернику ягодами.

И на Альку не хотелось смотреть…

Или, скажем, ремень на джинсах. Очень понравился он вождю Кыру. На что и был сделан намёк в самой прямой форме. Хотя на что ему ремень, что поддерживать? Пришлось отдать — хорошо, хоть джинсы, вернее, то, что от них осталось, достаточно плотно сидели, не спадали. Впрочем, всё равно пришлось их, совсем уже грязные и порванные после войны, заменить на здешние штаны.

И что? Вождь был в полном восторге от такой чудесной вещи — но через несколько часов в ремне на голое пузо щеголял уже другой воин. Потом ещё один. И лишь когда вещь обошла всё племя, и все ею насладились, — лишь тогда вождь по праву затянул ремень на своей талии.

И в то же время субординация очень сильная. Лучшее из добычи достаётся вождю. Затем — по старшинству — мужчинам. Только потом — «нахлебникам», женщинам и детям.

Зато и дерутся они все вместе, дерутся за любого, как за себя. Гусю вон, хихикана дурацкого, выручать отправились всего лишь из-за того, что тот успел своим бамбуковым копьём с вождём обменяться. Как же — в воины племени тем самым приняли. Теперь он — арруг. И бросить его в руках у врага невозможно.

Правда, это не избавило Сашку от необходимости искупаться в местном озере, чтобы «родиться» в здешнем племени, а заодно очиститься от чужих духов и быть принятым здешними. И Антон с мстительным удовольствием вспомнил, как тот лез в воду, голый, на глазах у Альки и всех прочих и — красный, как рак…

И вообще — внутри этого общества нет преступлений. Ни уголовных, никаких. Наверное, кому-то хочется чего-то запретного, но никто никогда не посмеет пойти в этом дальше загнанных в самую глубь черепа мыслей. А скорее всё-таки — и мыслей таких не приходит. Не вызывает их обстановка окружающая. Даже драк тут никогда не бывает. Может, потому, что все трудятся, и у людей просто не успевает накапливаться эта избыточная энергия безделья и агрессии?

В общем, логика этой жизни проста, подытожил Антон. Сегодня ты не поделился, а завтра придётся плохо по какой-то причине — и уже не помогут тебе. Сегодня ты обманул — в следующий раз тебе не поверят, и ты останешься один. Всё исходит из тысячелетних законов совместного выживания, зафиксированных в памяти племени. Нарушение закона сурово карается всегда — и для этого не надо милиции. Сама природа — и милиция, и прокуратура, и суд одновременно. Выносящий к тому же в основном только смертные приговоры…

Хотя и отношение к смерти у них, у неандертальцев, гораздо проще, чем у нас, подумал ещё Антон, оглядывая довольных сытным ужином членов своего — своего! — племени. Они знают три варианта смерти: от старости, от войны и от духов. Последнее — это если причина смерти непонятна. И в случае чего тебя почётно похоронят.

Если не съедят за особые личные качества.

Но когда ты сам повидаешь много её, смерти, лиц… И сам побываешь за Кромкой… В общем, начинаешь легче к ней относиться. К её неизбежности…

Словом, это оказался мир жёсткий. Но чистый.

Потому и влечёт…

Саша

Сашке было хорошо. И вообще хорошо, и в частности.

Вообще — хорошо было сидеть вот так. У костра. С друзьями. В безопасности. И ступни практически не болят, намазанные какой-то тягучей субстанцией и аккуратно укутанные в меховые постолы здешней знахаркой. Гонув, да.

Хорошо. Как в тот, первый день, когда они тут появились.

Но и с существенной разницей по сравнению с тем днём.

Во-первых, они были теперь вместе. В смысле — они, трое.

И Антохиной жизни ничто не угрожает. Вон сидит, весёлый, поглядывает на неандертальцев, думает о чём-то. Как всегда, поди, — об умном.

Эх, хороший друг ему достался! Ему, правда, не повезло с этим дурацким динозавром… а перед этим со змеёй. Видать, судьба. Можно сказать, на него притягивалось то, что угрожало им троим. Зато здесь его мозги выручили! Это надо же так весь ход войны продумать!

Он ещё раз вспомнил.

Вот откуда, например, Антону знать было, куда пойдут уганры и куда поведут его, Сашку? Догадался, допёр! Хотя сам и говорит, что «элементарно, Ватсон», и тем уламрам, дескать, некуда было иначе соваться.

Хорошо, а дальше вот так придумать, как заманить их в лес? Что сделал бы, скажем, он? Показался бы перед уганрами, покривлялся, может, даже стрельнул в кого. Те бы бросились, их бы встретили. И что? В битве на опушке арруги, как более малочисленные, все и полегли бы…

А этот придумал целую операцию! Выручите меня, дескать, от арругов. А в чём расчёт? Может, он нафиг этим уганрам и не нужен был, чего его выручать-то? Но как просто-то всё, когда объяснил! Раз тебя, Гуся, сразу не убили, значит, нужен ты им. То есть правильно ты себя повёл, конечно, раз им нужен оказался. Но коли не убили — значит, нужен.

А раз нужен один, будет нужен и второй. Хотя бы про запас. И коли он сам в руки идёт — зачем отказываться?

А как они в лес втянулись — тут им неизбежный конец был. Овраг этот, ручьём промытый, я весь прошёл. Как только уганры-уламры в него попадают, так им выхода и нет: сверху уже стрелки расставлены.

Главное было — за тобой, Сашка, их в овраг завлечь. И проходя по нему, упирались они в берег реки. Как фашисты в Волгу, понял? И что им делать? Только обратно идти. Но сзади их всё те же стрелки ждут… Вот и получилось, что деваться им некуда. Только или домой возвращаться, или за каждым стрелком по чужому лесу гоняться…

Погонялись, ага. Да ещё и переругались друг с другом. Что важнее — исчезнувшего духа преследовать или наверху от нападения отбиваться? А в итоге разделились, причём одни побежали обратно поверху, а другие — понизу.

Тем, кто остался наверху, повезло больше…

Но главное — удалось Антону напугать уламров! Главная фишка была в том, чтобы никто из арругов им на глаза не показывался. И тогда очень страшно, в самом деле, всё выходит. Идёшь по лесу, никого не видишь, вдруг из чащи вылетает что-то острое и жалит. Причём куда бы ни попала стрела — всё, не боец уже. Медицины тут нет, до шамана-знахаря старины Да далеко. Перевязаться — и то нечем. В итоге вскоре все уламры или ранены, или вовсе на земле лежат…

Саша запоздало посочувствовал. Нет, хорошо всё-таки, что не позволили они с Антоном добивать раненых. Ворчали, конечно, арруги, но когда увидели, сколько врагов по их душу приходило, и как хитрость Антона в беспомощное состояние их привела… Да к тому же — без единой жертвы со стороны неандертальцев!

В общем, Антоха тут сейчас действительно чем-то вроде полубога стал. Вождь — вождём, конечно, за ним всё оперативное руководство. Но этот — Сашку вдруг кольнул шип ревности — этот для них вроде духовного лидера. Как вида Да у уганров. Только ещё авторитетнее.

Правда, за ним, за Сашкой, тоже кое-какие заслуги есть. Уганров-то, в конце концов за перевал он прогнал! И — практически лишь при помощи слов. То есть как раз для Альки — «не убивайте, если можете…»

Как Антон передал…

На обратном пути уламров больше не расстреливали из-за кустов. Они, мальчишки, запретили. Но и охотиться на трёхдневном пути назад арруги врагам не позволяли. Выли, клекотали как-то особо страшно. Из луков стреляли. Не целясь, но показывая: дальше нельзя.

Когда уламры, окровавленные, израненные, голодные и унылые жались друг к другу в ночном лесу, не отваживаясь даже костёр развести, их было даже жалко. Но — и не поделать ничего. Нравы тут простые — проявишь ненужный гуманизм, так тебя же и съедят. Просто не поймут, что это такое — гуманизм. Особенно — уламры. Даже не как слабость воспримут, а как… ну, разрешение, что ли. Ну вот как олень подстреленный. Пока бежит, бьётся, борется — его уважают, стараются не приближаться. Как только ослаб, лёг на землю — ещё живого разделывать начнут. Без всякой злобы, но и без всякого сострадания.