Артур Гафуров - Учитель Истории

• Название: Учитель Истории
• Автор: Артур Гафуров
• Жанр: Юмористическая проза

Третья книга о похождениях неунывающего обывателя Филиппа Лазарева, а также его старых и новых друзей. По воле неумолимого начальства наш герой вынужден отправиться в небольшой провинциальный городок, где ему суждено встретить новые загадки, пережить опасности и потрясения, познать себя, а главное — познакомиться, возможно, с самым неординарным человеком из всех, с кем только может свести Его Величество случай. И в этот раз всё будет достаточно серьезно, чтобы на время отложить шутки в сторону.

---

— Среди старшеклассников — чаще, чем хотелось бы, — вздохнула завуч. — Чем ближе выпуск, тем меньше в них энтузиазма. Появляются новые интересы, новые увлечения. Да и соблазнов вокруг много, а они ведь уже взрослые… По крайней мере, они сами так полагают. Хочется всего и сразу. Ограждать их бесполезно, только хуже будет. Поэтому мы пытаемся хотя бы направлять тех, кого еще можно.

— А есть те, кого уже нельзя?

Еще один глубокий вздох.

— Такие, увы, тоже встречаются. Я понимаю, нельзя так говорить, тем более вслух, но шила в мешке не утаишь: есть дети, помочь которым мы уже не в силах. Это не вина учителей — они и так делают все, что могут. Это порок всей системы. Всего нашего общества. У нас сейчас система ценностей перевернута с ног на голову. Никто не хочет работать, все хотят зарабатывать. А еще лучше — легкие деньги. Отнять, украсть, обмануть, подставить — вот путь к успеху. И это сейчас муссируется везде, это то, что они видят вокруг себя ежечасно. По телевизору, в кругу сверстников, дома, на улице. Как тут воспитать нормального человека?

— Так везде, — вставил я свои пять копеек. — Не только здесь.

— Я понимаю, что так везде, не думайте, что я закостенела в границах Младова. Но не зря же говорят, что все счастливые семьи похожи, а все несчастные… У нас, например, есть две молодежные группировки. Они сплочены, организованы и состоят сплошь из… Не побоюсь этого слова, отморозков. Как минимум, одна из них, вторая поменьше, и она… впрочем, это не важно. Важно другое: их боятся все. Даже взрослые. Даже учителя. И мы ничего не можем поделать. Лидеры этих группировок имеют покровителей в таких сферах, до которых нам при существующих порядках никогда не достучаться. У них свои планы касательно нашей молодежи. Нам же приходится жить вот так, приспосабливаясь и надеясь на лучшее. Поэтому я и решила провести несколько факультативов с приглашенными преподавателями: пусть дети узнают что-то новое, определятся со своим выбором. Пока еще у них есть время определиться. Понимаете?

— Да, понимаю, — ответил я. — И постараюсь сделать, все, что в моих силах.

— Благодарю, — сердечно улыбнулась молодая женщина и тут же построжела. — Через три минуты звонок.

— Да, пожалуй, пора идти, — я поднялся. — Только у меня еще один вопрос. Из этих пяти добровольцев, про которых вы… Ты говорила… Трое из них случайно не с фамилиями Лапин, Сомов и Горовец?

Ответом мне послужил недоуменный возглас:

— Откуда ты знаешь? Где они уже успели отличиться?

— Да так, нигде… Я просто предположил.

Жалкая попытка отвести подозрение.

— А я сидела голову ломала, чего это они сами пришли… Опять в туалете курили? Или еще что? Ладно, ступай, потом с ними разберемся.

Едва зайдя в класс, я почувствовал витающий в воздухе легкий привкус раздражения и злобы. Очень приятно, будем знакомы.

А вот и звонок.

— Очень приятно, будем знакомы, — произнес я, стараясь унять легкую дрожь в голосе. — Садитесь.

— А что, и в самом деле будем знакомиться? Со всеми по очереди? Тогда урока не хватит.

«Ну вот, уже началось».

Вопрос прозвучал с одной из задних парт. Задавший его парень радостно ухмыльнулся — радовался первому пробному залпу.

— Фамилия? — вместо ответа поинтересовался я.

— Чупров.

— Есть такой, — сверившись со списком, констатировал я. — Одиннадцатый «А». Отныне мы с тобой знакомы. Доволен? Теперь разрешишь мне представиться?

Чупров лениво подернул плечами: он не возражал.

— Отлично. Зовут меня Филипп Анатольевич…

— Как Киркорова, что ли? — выкрикнул теперь уже другой ученик — массивный белобрысый детина с маленькими глазками.

— Фамилия? — список снова оказался у меня в руках.

«Это дети, всего лишь дети. Не надо в первую же минуту знакомства с ними начинать думать, кого и каким способом ты будешь убивать».

— Откуда мне знать вашу фамилию, — хмыкнул детина. — Вам виднее, это же ваша фамилия.

По классу пробежал смешок.

— Твоя фамилия, — с нажимом уточнил я.

— Ну, Сливко моя фамилия.

— Это как у известного советского маньяка? Слыхал про такого? — одиннадцатиклассник отрицательно помотал головой. — Теперь знаешь. Кстати, отчество у Кирокорова, да будет тебе известно — Бедросович, а не Анатольевич. И фамилия тоже отличается. Еще вопросы? Если нет, уточню на будущее: я не знаю, какие порядки действуют сейчас в школах, и могут ли ученики перебивать учителей. Но прошу впредь, если хотите высказаться, поднимать руку. И не на ближнего своего, а просто вверх. Учли?

— Ага… — нестройно ответил класс.

— Чудесно. Вопросы есть?

Вопросов не последовало.

В процессе беглого ознакомления со списком я не без удивления обнаружил фамилию Телига. Пробежав глазами по рядам учеников, я не сразу смог углядеть Яну — она довольно умело пряталась за спинами впереди сидящих. Увидев, что я смотрю в ее сторону, девочка демонстративно опустила взгляд, спрятав глаза под челкой.

— У меня есть вопрос, — подняла руку девушка, сидевшая рядом с Чупровым. — Вы серьезно собираетесь нас учить, или мы просто в чем-то провинились?

— Уверяю, вполне серьезно. Раз вы пришли на правоведение, будем изучать правоведение. И первой темой нашего урока… — я подошел к доске и попытался накарябать на ней название темы, но вышло так криво и убого, что лучше было этого не делать. — В общем, первой темой будет «Что есть право».

— Это там, где не лево, — сострил кто-то.

Класс заржал, а я почувствовал, что краснею.

— Мне даже лень выяснять, кто этот умник, — произнес я, не оборачиваясь, чтобы не демонстрировать горящие алым пламенем щеки. — Но если он подаст голос еще раз, пусть пеняет на себя.

— А мы обязательно должны все записывать? — спросила девушка с первой парты.

— Не обязательно. Только то, что я скажу.

— То есть, все?

— То есть, то, что я велю записать.

— Ясно, спасибо…

— Не за что, — я повернулся к классу лицом и встретился взглядом с учениками. — Кому не интересно, тот может не записывать. Но молча. Просто сидите тихо и молчите в тряпочку. Остальные тоже молчат, но помимо этого внимают моей речи и записывают тезисно в конспект.

По классу прошел ровный шорох открываемых тетрадок.

— А у меня ручки нет, — пожаловался кто-то из задних рядов.

— Правой или левой? — не выдержал я.

— Шариковой.

— Ты пришел в школу без ручки?

— Нет, приходил с ручкой… Но она делась куда-то.

— В заднице у себя поищи… — прошипел я себе под нос, будучи уже порядком раздраженным всем происходщим.

— Чего? — переспросил удивленный ученик.

— Ничего. Возьми мою. Вернуть не забудь.

Урок не задался с самого начала. Школьники были рассеяны, отвечали нехотя и невпопад, а когда я пытался давить, тут же начинали возмущенно качать права. Мальчики кривлялись, передразнивали мои слова, швырялись бумажками, когда я отворачивался — красовались перед девочками, засранцы. Девочки не отставали. Нет, конечно, надо быть совсем наивным дяденькой, чтобы верить в то, что им не наплевать на то, что мы здесь проходим. Но можно ведь как-нибудь не столь явно демонстрировать свое отношение? Хотя бы из вежливости! Я невольно проникся глубоким уважением к труду учителей. Если они такое выдерживают по пять-шесть часов каждый день — это покруче всего, что мне встречалось ранее. Господи, неужели и я сам десять лет назад был точно таким же ушлепком?

К концу первой сорокапятиминутки я едва успел надиктовать четверть того, что стояло в плане на сегодняшнее сдвоенное занятие. И был все ближе и ближе к тому, чтобы сдаться. Они же просто издеваются! То бумажный самолетик прилетит в спину, то они по очереди начинают проситься в туалет, то у кого-то на телефоне вдруг громко заиграет мерзотный «уличный» рэп, от которого у любого нормального человека неизбежно начинаются рвотные позывы. Одно за другим, другое за третьим — как будто меня проверяют на прочность. И ведь проверяют же! Ладно, не хотите по-хорошему…

— Так, ты! — я ткнул пальцем в жилистого паренька, который развалился на своем стуле, словно на пляжном шезлонге и небрежно приобнимал сидевшую рядом одноклассницу.

— Чего? — сразу же набычился паренек.

— Встань.

— Не хочу.

— Фамилия?

— Иванько.

— Такой фамилии в списке нет.

— А вы проверьте, — презрительная усмешка, прямой вызывающий взгляд.

«Провоцирует гаденыш… Стоит только опустить глаза, они снова начнут ржать».

— Я уверен.

— Молодец.

— Может, — я старался быть нарочито вежливым. — Ты сообщишь мне свою настоящую фамилию?

— Не хочу. Зачем вам? Это мои персональные данные.

— Не в школе.

— Где я захочу.

— Ну, ладно…

Я бросил взгляд на список. Вас тут всего одиннадцать, соплеменники Адама. Лапина, Сомова и Горовца я знаю, с Чупровым, Сливко и Ненашевым успел познакомиться по ходу урока. Остались Бояринцев, Михайлов, Сухов, Галиакберов и Глазунов. Но первые двое, судя по сделанным Еленой отметкам — девятиклассники, а этот постарше. И на Галиакбекова явно не тянет — внешность чисто славянская. Галиакбеков вот, за второй партой сидит. Остаются Сухов и Глазунов. Сухов и Глазунов… кто из них?