Грег Кайзер - Полночная чума

• Название: Полночная чума
• Автор: Грег Кайзер
• Издательство: Вече
• Жанр: Триллер
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9533-5838-5

Июнь 1944 года. До высадки союзников в Нормандии остаются считаные дни. Результат этой военной операции и исход Второй мировой зависит от того, удастся ли американскому врачу-эпидемиологу Фрэнку Бринку вовремя выполнить задание британской разведки: найти и уничтожить в оккупированной Франции секретную лабораторию немцев, где разрабатываются способы бомбардировки Англии снарядами, начиненными бациллами чумы. Вместе с французской девушкой, связанной с движением Сопротивления, Бринк отправляется в смертельно опасное путешествие, чтобы спасти Европу от нависшей угрозы…

---

Мальчик закашлялся снова, почти в лицо матери. Впрочем, какая разница.

— Мама, ты меня слышишь?

— Я сказала ему, что он совершает глупость, — ответила больная женщина. — И вот теперь… я вся горю. Открой окно, Аликс, — говорила она еле слышно, а ее голос был лишен каких-либо эмоций.

— Хорошо, мама, — ответила девушка, но осталась стоять в дверном проеме. Окно и без того было открыто. На какой-то момент в него, подняв вверх занавеску, влетел порыв ветра, и шум дождя сделался еще громче.

— Доктор Жюсо не смог сказать, что с Аленом, — проговорила тем временем мать и прижала сына к себе. Мальчик простонал. — Доктор решил, что у него инфлюэнца. Потому что точно такая же хворь накануне приключилась и у Клаветта. Нет, за два дня до этого.

— Мама, — прошептала Аликс, дрожа в дверном проеме. Бринк был готов в любое мгновение схватить ее за рукав.

— Не подходи ко мне, Бутон, — сказала мать. Последнее слово сбило Бринка с толку. Бутон? — Потому что я тоже больна. — Женщина заморгала и обвела взглядом комнату. — А где же Жюль?

— Да, мама, Жюль… он… я…

Мать тихо заплакала. Слезы подступили к глазам и влажными дорожками скатились по пылающим щекам. Бринк слышал надрывное дыхание женщины. Ее и мальчика у нее на коленях.

— Жюль… Бутон, уходи отсюда. Уходи немедленно…

— Но почему, мама? — спросила Аликс срывающимся голосом.

— Жюль… он предатель, Бутон, — ответила сквозь слезы мать. — Он ушел отсюда с бошем, с полицейским. По-моему, он повел боша к Клаветту или к еще одному другу отца, который живет возле Этрема. Я всегда забываю его имя…

— Мама…

— Беги, Бутон, прежде чем боши тебя поймают, — сказала мать сквозь рыдания, чем разбудила мальчика у себя на коленях. Он попытался оторвать от ее груди голову, но не смог. — Да будет Господь милостив к нему, — прошептала женщина. — Молись за Жюля, Бутон.

С этими словами она, хотя и продолжала прижимать его к себе, слегка подвинула сына. До этого момента она смотрела на Аликс, но теперь поспешила перевести взгляд в пустой угол.

Бринк понял, что сейчас произойдет, и поспешил положить руку на плечо девушки. Он точно знал, что сейчас последует, и потому прикоснулся к ней, положил ладонь на плечо мокрого от дождя пальто.

— Мама, Жюль мертв, — негромко произнесла Аликс. — Ты слышишь меня, мама? — женщина вновь посмотрела в ее сторону. — Я убила его. Застрелила.

Мать продолжала молча смотреть не девушку. Она была как пустой сосуд, в котором не осталось и капли содержимого. Даже слезы, и те кончились.

— Жюля? — переспросила мать и легонько похлопала по голове младшего сына.

— Это произошло случайно, — продолжала тем временем Аликс. — Я не хотела…

От Бринка не скрылась боль в ее голосе.

— Пойдем вниз. Здесь ты уже ничем не поможешь, — сказал он ей. И совершил ошибку.

Аликс резко обернулась к нему и остервенело заколотила по груди кулаками. Бринк пошатнулся и отступил назад. Аликс шагнула вслед за ним. Лицо ее, словно взятое в рамку налипшими на виски волосами, было искажено гримасой страха и ненависти. Нет, страха, наверно, было больше. Затем на лицо ей упал свет лампы, и Бринк разглядел капли влаги у нее на веках.

— Сделай хоть что-нибудь! — выкрикнула она. — Ты, бесполезный ублюдок, сделай хотя бы что-то!

И она вновь набросилась на него все с тем же искаженным гримасой лицом и свинцовыми кулаками. Бринк попятился, и в следующий момент его правая нога ощутила под собой пустоту.

Машинально он ухватился за девушку. Она — за него. Их пальцы соприкоснулись, но поскольку руки их по-прежнему были скользкими от дождя, то они не удержали друг друга, и он упал. Как будто провалился в бездну.

Когда Бринк пришел в себя, было темно. Взору его предстала ночь. Интересно, как так получилось, что он разглядел в этой тьме бейсбольный мяч?

Но нет, он не на игровом поле. Он где-то еще. Ах да, во Франции. Порт-ан-Бессен — кажется, так называется это место. Бринк попытался сесть, однако тотчас вернулся в лежачее положение, потому что стоило ему поднять голову, как ее ослепительной белой вспышкой пронзила резкая боль.

В дверном проеме, держа в руке лампу, стояла Аликс.

— Наконец-то, — сказала она и, опустив лампу на пол, присела рядом. Бринк заметил, что она переоделась, сняла мокрые брюки, рубашку и пальто. Теперь на ней было платье. Судя по всему выходное, чтобы посещать воскресную мессу, — в отличие от старого, латаного-перелатаного, как тогда в Сент-Ричардсе. Прежде чем она села, Бринк сумел разглядеть под платьем ее стройные ноги.

Он слегка оторвал от пола голову — хотел увидеть ее лицо. Ушиб головы тотчас напомнил о себе новой волной боли, которая, однако, вскоре откатилась назад. Бринк осторожно присел, стараясь не делать резких движений, и обвел глазами тесное помещение. Деревянные ящики, моток сетей в углу, пустые бутылки на одной полке, плотницкие инструменты на другой. Комнатушка была крошечная — восемь на восемь футов, не больше.

— И как долго я лежал?

— Больше часа, — Аликс поменяла позу. Села, сложив по-индейски ноги. И, прежде чем она расправила подол платья, Бринк сумел рассмотреть полоску кожи ее бедра.

Было слышно, как снаружи с прежней силой барабанит дождь.

— Сначала я подумала, что ты отдал концы, — сказала Аликс, не осмеливаясь посмотреть ему в глаза. Вместо этого ее взгляд был устремлен в пятачок пола между ними. Но затем все-таки решилась. — Я рада, что ты жив.

С этими словами она улыбнулась. Это была такая милая улыбка, одними губами, но она осветила ее лицо подобно солнечному утру. Вот если бы она еще и рассмеялась. У нее такой чудный смех — грудной, с легкой хрипотцой… Бринк его как-то раз слышал, и он ему понравился.

Но нет, до него доносились лишь стук дождя и заунывные завывания ветра.

— Как мать? — спросил он наконец.

— Уснула. Ален тоже, — ответила Аликс и вновь устремила взгляд в пол. — Они оба больны.

Она подняла глаза. Дождь на улице забарабанил сильнее, затем на минуту сделался тише и забарабанил снова.

— Да.

— Наверно, я тоже заразилась, — сказала Аликс. Бринк ожидал, что она расплачется, но нет. Глаза ее оставались сухими. Мужества ей не занимать. Она не собиралась оплакивать себя, лишь брата, который остался лежать на деревянном полу в доме Клаветта с зияющей дырой во лбу.

Бринк хотел сказать ей, что и он, возможно, тоже носит в себе болезнь, рассказать ей про ее отца, как тот кашлянул ему прямо в лицо там, в больнице. А еще он хотел рассказать ей про Кейт. Но Аликс лишила его этой возможности, потому что поднялась с места. Она стояла рядом с ним, выпрямившись во весь рост, и, когда он поднял на нее взгляд, в глазах у него вновь потемнело.

— Пойду поищу что-нибудь поесть, — сказала она и, взяв с пола лампу, вышла вон. Бринк остался лежать в темноте.

Аликс села на ящик рядом с дверью кладовой и при помощи взятого у убитого немца ножа, разрезала пополам буханку хлеба. Тем же ножом нарезала на кусочки колбасу, затем проделала то же самое с куском сыра. И колбасу, и сыр при резке она прижимала к груди, и лезвие ножа было тоже направлено ей в грудь. Впрочем, рука у нее была твердая, и куски получались ровные. Аккуратные.

С Бринком они ели молча, по очереди запивая еду сидром из керамической кружки, которую она принесла из кухни. Ни разу в жизни он не пробовал еды вкуснее этой.

Тем временем непогода за окном разыгралась вовсю. Дождь отбивал по окнам, стенам и крыше дома ожесточенную дробь. Угол явно протекал, потому что до Бринка оттуда доносилось мерное «кап-кап-кап». И хотя с улицы долетал вой ветра и чьи-то крики, здесь, в тесном помещении, было тепло, сухо и даже уютно. Лампа коптила, и ее тусклого света не хватало, чтобы осветить темные уголки, но зато здесь он чувствовал себя в безопасности. Аликс не стала садиться с ним рядом, и ему были не видны ее зеленые глаза. Зато ему было видно, как она задумчиво наматывает на палец прядь волос.

— Ты сказала… там, снаружи, что убила собственного отца, — сказал он. Сначала он подумал, что она не расслышала его слов, потому что запустила руку в карман платья и вытащила оттуда помятую пачку сигарет. Вынув одну, одна отбросила пачку в сторону. Простая пачка с изображение крылатого шлема. «Голуаз Орлинер», — прочел Бринк. Аликс тем временем закурила от лампы: поднесла сигарету к высокому стеклянному колпаку и держала, пока на кончике не появился красный огонек. Затем встала с ящика и поднесла к нему лампу. Бринк взял у нее сигарету. Правда, стоило ему сделать первую затяжку, как он закашлялся. Табак оказался на редкость крепким.

Аликс отставила лампу в сторону. Теперь Бринку было видно ее лицо, и по ее взгляду он понял, что она прекрасно расслышала его вопрос.

— Клаветт тоже сказал, что было бы лучше, если бы ты всех убила. Что он имел в виду, говоря такие слова? — поинтересовался Бринк.