Дмитрий Стахов - Арабские скакуны

• Название: Арабские скакуны
• Автор: Дмитрий Стахов
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Я над этим, если честно, не задумывался, - сказал я. - Получается, что не ошибиться нельзя?

- Нельзя, но пока ошибаешься - живешь, задумался над ошибками - умер. Ладно, - женщина улыбнулась, показала почти до корней съеденные зубы. Извините, я вас заболтала...

- Ничего, ничего, - сказал я, продолжил подъем, потом остановился; женщина стояла и смотрела мне вслед.

- За сигарету спасибо! - сказала она.

Я вернулся и отдал пачку ей.

- Все мне? Да я и не курю почти... - сказала она. - Балуюсь... Ну, спасибо, - она засунула пачку за отворот безрукавки. - Я ведь своего мужа не выбирала. И он меня не выбирал. У нас тогда в поселке только я на выданье была, а он - единственный холостой. Сговорились и поженились. Сразу двойня родилась, его и в армию не взяли. И другого никого я не знаю, и не нужен мне никто. Говорили, что здесь могут помочь, если не найдут его, то хотя бы поговорят со мной по-человечески, а то ведь у нас там и поговорить не с кем. Разве что... - в её бездонных глазах что-то мелькнуло: она подумала о том, совершенно другом человеке, который, видимо, давным-давно её любил и чья любовь ей была уже не нужна.

- Спасибо! - она низко поклонилась. - Спасибо вам!

Я поднялся на последний, на третий этаж. Короткая перспектива коридора, и налево и направо теряющегося в темноте, один мигающий неоновый светильник, вытоптанный линолеум на полу, прямо дверь без номера, обшитая железом, с закрытым фанерой окошком, под которым исчирканный ожидавшими ведомости аванса, получки, премии полуобломанный подоконничек, висящая на одном гвоздике табличка "Касса", а за дверью - что-то жарится, кто-то с кем-то спорит, работает телевизор. Мои пальцы побарабанили по неровному железу двери, потом я постучал в окошко. Телевизор стал работать громче, разговор пошел на ещё более повышенных тонах, шипение масла усилилось, я постучал еще раз, и дверь пошла на меня, пришлось отступить к самой лестнице, и в проеме возникла золотозубая мужеподобная женщина, с усами и щетиной, в теплых шароварах, в сером халате, в газовом платке с золотой ниткой, с большим кухонным ножом в правой руке, с недочищенной картофелиной - в левой.

- Вы не скажете, где тридцать первая комната? - спросил я.

Женщина смотрела на меня не мигая.

- А тридцать вторая?

- Мы беженцы, здесь живем с детьми, голодаем, нам от властей только хлеб дают и крупу, документов нет, муж пошел за гуманитаркой... заговорила женщина низким, густым голосом, с невероятным, сложным акцентом, в котором смешивались и кавказский, и южный, и северный, и украинский. Все на первом этаже, у них там собрание, готовятся к похоронам.

- Мне все не нужны, - сказал я. - Мне надо документы взять. И доверенность...

- Нас здесь шесть семей, что с нами будет? Куда нам пойти, а? спросила женщина.

Ее облик в свете мигающего коридорного неонового светильника был чудовищен, ужасен, если такие женщины еще и дают начало новым жизням, то этот мир вечен, гармоничен, закончен, завершен.

- Говорят, нас отсюда выгонят, новые хозяева вчера вечером спецрейсом прилетели, у них разрешение - делай что хочешь, так и написано, бумага с печатью, а над печатью - делай что хочешь! - свои слова она подкрепляла ударами ножом по воздуху, острое лезвие мелькало прямо перед моим носом. Вот вы мне скажите - где такие бумаги дают и сколько они стоят?

Я сунул руку в карман и нащупал в нем бутылочку с пустотой, бутылочку "Spirit of Holy Land".

- Возьмите, - протянул я бутылочку этой женщине. - Это мой вам сувенир. Это талисман, он поможет...- увидел, что ей никак не взять бутылочку, чуть наклонился вперед, опустил свой сувенир в карман её халата. От женщины пахло дешевыми духами.

- Вас никто не тронет, - пообещал я ей. - Волноваться не надо, все будет хорошо! Кто прилетел, тот и улетит. А такую бумагу я вам вышлю, через некоторое время обязательно вышлю. У меня есть знакомые, которые их выдают. Так что - всё будет хорошо, всё будет отлично. Так тридцать первая - там? правой рукой я указал налево. - Или там? - левой рукой я указал направо.

- Да! - кивнула женщина, начиная отступать в комнату за железной дверью. -Там!

И дверь захлопнулась.

Несколько мгновений я постоял в нерешительности, потом пошел налево, окунулся в темноту, зажег спичку, прошел несколько метров, освещая свой путь дрожащим спичечным светом, и практически уперся в дверь без номера, с пузырящимся дермантином, из-под которого лезла вата. Других дверей не было, тридцать вторая, тридцать первая отсутствовали, меня загнали в безномерное пространство. Огонь спички опалил кончики пальцев, я уронил сгоревшую спичку, нащупал дверную ручку, рванул на себя, дверь открылась.

Здесь когда-то сидел главный инженер или сам начальник спецстройуправления: стены обшиты деревянными панелями, в панели врезаны блоки с белыми розетками, стол буквой "Т", телевизор "Рубин" на подставке, на приставном столике несколько телефонов, на левой стене карта СССР, на правой - Кокшайского района и обе истыканы флажками, исчерчены красным и синим карандашом так, словно и на территории всего бывшего государства, и на районных землях шла война между синими и красными, этими вечными врагами, антагонистами, и синие сначала наступали, а потом атаковали красные, заставляя синих отступить на заранее подготовленные позиции, но мира так никто и не дождался, все замерло где-то посередине похожего очертаниями на схему разделки туши СССР и наискосок - через Кокшайский район, временное перемирие, прекращение огня. Под районной картой сидела, опустив на кончик носа очки в тонкой золотой оправе, очень знакомая полногрудая женщина. Она придвинула очки к переносице, посмотрела на меня, сняла очки, бросила их на тускло бликующую столешницу.

- Ну, что же вы, Па?! - женщина выглядела очень расстроенной. - Мы вас вчера ждали, а вы... Где вас носит? У нас каждая минута на счету!

Алла! Бойкая, крепкая Алла, раскрытый ноутбук, портативный принтер выталкивал из себя испещренную буквами бумагу, раскрытый аппарат спутниковой связи был готов к приему и отправке сообщений, в большой, наполненной окурками пепельнице тлела сигарета, дымилась чашка с кофе, тарелочка с печеньем, салфетки "клиннекс", ах, моя американочка, мой пузырик, шарик ртути.

- Ну, ладно! Ладно! - она поманила меня. - Идите-ка сюда. Вот...

Я начал протискиваться между ножкой буквы "Т" и стеной с картой СССР и наступил на что-то мягкое, издавшее такое густое ворчание, словно на полу лежал огромный плюшевый мишка.

- Осторожней, Па, осторожней! - Алла глотнула кофейку, сделала затяжку, откусила кусочек печенья, стряхнула с уголков губ крошки. - Это же Тим! Он у нас тут спит, ему сейчас лучше, у него сальмонеллез, в инфекционное отделение не берут, профилактика, и мы сами через каждые два часа ставим капельницу, а то едва не потеряли парня...

Я перешагнул через больного, сел на стул. Нас с Аллой разделяла столешница.

- Вот, мы тут для вас подготовили, - Алла наклонилась, гремя ключами открыла простецкий, оставшийся от прежних хозяев сейф, начала выкладывать на стол листы бумаги: печати, подписи. - Это доверенность, это справка, это выписка, это свидетельство... Та-ак... - я ждал, что сейчас она положит и разрешение "можно всё". - Паспорт у вас с собой?

- С собой... - я сложил бумаги в тонкую стопку, выровнял края, скрутил в дуду, сквозь неё посмотрел на карту Кокшайского района.

- Не дурачьтесь, Па, будьте серьезным! - Алла поморщилась, загасила сигарету, допила кофе. - Та-ак, хорошо... Нужны еще квитанция и багажные чеки, привезу потом, на аэродром или на вокзал. Они понадобятся там, для погрузки тела. Вы как его повезете?

- Я еще не знаю, Алла, как-то не задумывался... - как на транспорте перевозят мертвые тела, я не знал, в моем опыте имелись серьезные пробелы, лакуны, белые места. - Наверно, в багажном вагоне. Только надо, наверное, рефрижератор.

- Конечно, но железная дорога принадлежит одному из кокшайских кабэ, на гражданские перевозки надо оформлять предварительную заявку. И вы, конечно, не оформляли? - она сделала губки бантиком, сука, сейчас Алла скажет, что здесь никогда не научатся работать, что здесь всегда в сортирах будут мазать дерьмо по стенам.

- Никогда бы не стала вести дела с русскими, - сказала она. - С теми, кто оставляет такую грязь в туалетах нельзя вести цивилизованных дел. Ну да ладно, главное - сейчас получить тело, до вокзала или до аэропорта вас довезут за сто рублей, а уж потом разберетесь. Деньги у вас есть, Па?

- Я вроде бы должен вступить в обладание, - сказал я. - Можно вычесть из тех средств. А ещё я могу попробовать договориться. У меня есть контакты с руководством кабэ...

- Какого?

- Того, что выпускает Л-28-10.

- Но дорога принадлежит не им! У них только левое крыло здания вокзала, ремонтные мастерские. Подвижной состав у других. Да что я с вами обсуждаю! Деньги есть?

Я вспомнил про бумажник канадца, про его кредитки: наверняка кто-то из оставшихся в живых работодателей знает, как их взламывать, у кого-то на такой случай есть пара-тройка сумрачных компьютерных молодых людей.