Василий Попов - Большая ничья. СССР от Победы до распада

• Название: Большая ничья. СССР от Победы до распада
• Автор: Василий Попов
• Издательство: НЦ ЭНАС
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-93196-544-0

В книге рассмотрены самые полемические вопросы, по которым среди историков не прекращаются острые споры. Автор дает глубокий сопоставительный анализ российских (в том числе советских) и зарубежных публикаций об исторических событиях и исторических личностях второй половины XX века.

Для широкого круга читателей.

---

Существовало еще одно важное обстоятельство, способствовавшее консолидации антибериевских сил. К лету 1953 г. МВД СССР накопило документы, которые могли дискредитировать Маленкова, Хрущева, Молотова, Кагановича и других членов Президиума ЦК КПСС. По мнению большинства историков, страх объединил членов Президиума и они устранили Берию, сделав из него на долгие годы «козла отпущения» за все приписанные ему преступления сталинского политического режима. Ученые также считают бездоказательными, не подтвержденными документами, строки из обвинительного заключения о том, что Берия организовал заговор с целью «захвата власти, ликвидации советского рабоче-крестьянского строя, реставрации капитализма и восстановления господства буржуазии»{220}.

По мнению ряда историков, важнейшим политическим итогом июльского пленума 1953 г., на котором осудили Берию, стало подтверждение принципа партийного руководства при решении любых вопросов и усиление значения должности секретаря ЦК КПСС, т. е. непосредственное укрепление позиций Хрущева, в т. ч. и по отношению к своему главному сопернику Маленкову. Сосредоточившись на работе в ЦК КПСС, Хрущев получил возможность контролировать всю текущую работу партийного аппарата и ситуацию не только в центре, но также в областях и республиках. Положение Хрущева в руководстве ставило его в исключительно выгодное положение, поскольку позволяло блокироваться с любым влиятельным членом Президиума ЦК. 

Мнение автора

События 1953 г. наглядно свидетельствовали, что советские руководители рассматривали проведение реформ как еще один весьма специфический способ борьбы за власть. Интересы дела не являлись определяющим мотивом их политической линии, главная мотивировка — расширение пределов собственной власти. В случае угрозы потери личной власти лидеры или откладывали практическую реализацию назревших вопросов, или принимали наиболее консервативный вариант реформ.

Историческое противоречие, которое не сумел разрешить окончательно ни один советский лидер, включая Хрущева, заключалось в том, что проводить нововведения приходилось руками того аппарата, который рассматривал реформы прежде всего как угрозу собственной власти и стабильности своего положения, а потому всячески им противился на деле, одобряя на словах. Даже Сталин вынужден был считаться с этой аппаратной особенностью советской системы управления, искоренить которую не смог никакими чистками. Новое руководство также должно было считаться с этим обстоятельством.

Расправа с Берией, выполненная по сталинским образцам, означала не только политическую дискредитацию бывшего «верного ленинца», но и его начинаний. И все же, покончив с Берией, июльский пленум только отсрочил на непродолжительное время проведение реформ, первым опытом которых стали события весны-лета 1 953 г. Отныне упор стали делать на первоочередное решение экономических проблем, считая, что внутриполитические разрешились вместе с устранением Берии. Ошибочность данного решения выявилась достаточно скоро, уже во время развернувшейся борьбы Хрущева за роль единоличного лидера не только с консервативным крылом партии, но и с реформаторским в лице Маленкова.

Антибериевская оппозиция на некоторое время объединила в одном лагере реформаторов и консерваторов, что усиливало позиции последних, способствовало сохранению прежних имперских амбиций во внешней политике. Особенно отчетливо звучали эти мотивы в выступлении на июльском пленуме 1953 г. Молотова, заявившего, что СССР в союзе с примкнувшими к нему государствами держит по-прежнему капитализм «в страхе за свой завтрашний день»{221}.

Поворот в аграрной политике

Одним из важнейших направлений внутренней политики стали в рассматриваемый период преобразования в области сельского хозяйства и колхозного строительства. В некоторых современных исследованиях по этой проблеме отмечается, что хрущевские реформы 50-х — начала 60-х гг. были направлены на «постепенный вывод колхозов из-под государственного диктата и на создание условий для их развития как самостоятельных хозяйств, действующих в условиях регулируемого рынка». Другие историки считают приведенную оценку завышенной, а экономический диктат государства, осуществляемый по отношению к колхозам в хрущевский период, несовместимым с понятием «регулируемый рынок». В подтверждение своей точки зрения они указывают на тот исторический факт, что начиная с 30-х гг. и вплоть до 90-х гг. в СССР государство через колхозы осуществляло принудительное изъятие хлеба и иной сельскохозяйственной продукции по заниженным ценам. Эти «ножницы цен», т. е. искусственно поддерживаемая государством ценовая политика, при которой промышленные товары были относительно дороги, а сельскохозяйственные относительно дешевы, позволяли изымать из деревни многомиллиардные суммы и перераспределять их в пользу военно-промышленного комплекса. Делалось это с помощью обязательных поставок, а с 1958 г. данная система стала называться государственными заготовками. Никакой экономической самостоятельностью по отношению к Советскому государству, подчеркивают эти историки, колхозы никогда не обладали, а все «государственное регулирование» сводилось к определению конкретной доли отчуждаемой у производителя сельскохозяйственной продукции — в одни годы (как при Сталине) больше, в другие (как при Хрущеве или Брежневе) меньше, но никогда не существовало эквивалентного обмена. Они также отмечают, что в хрущевский период стало активно поощряться совхозное строительство, т. е. в аграрной сфере происходил рост удельного веса государственных хозяйств. Новые совхозы строились на целинных и залежных землях; также происходило преобразование в совхозы экономически слабых колхозов, имеющих большую государственную задолженность{222}.

Историки отмечают одно из главных противоречий хрущевской аграрной политики, которое заключалось в том, что понимая необходимость реформирования сельского хозяйства и повышения его производительности, Хрущев остался в плену идеологических догм, поскольку был убежден: социалистическое сельское хозяйство имеет преимущество перед частным. Отсюда его политика сокращения так называемых личных приусадебных хозяйств в деревне, принятие мер, направленных лишь на улучшение экономических структур (реорганизация МТС, совхозное строительство и др.), антипатия к развитию рынка{223}.

Реформы в сельском хозяйстве начались при активном участии Маленкова, который в августе 1953 г. как глава правительства выступил с инициативой на сессии Верховного Совета СССР по закону о сельскохозяйственном налоге. Действующая система налога по так называемым прогрессивным ставкам (в зависимости от дохода, получаемого с личного приусадебного хозяйства или огорода) заменялась новой — предусматривалось обложение в твердых ставках с одной сотой гектара («сотки») земельного участка, находящегося в личном пользовании колхозного двора, рабочих и служащих, единоличных крестьянских хозяйств, независимо от размера общей суммы дохода. Таким образом, непомерные для крестьян сталинские поборы с личных подворий заменялись посильной для деревни нормой, что резко повысило материальную заинтересованность и эффективность крестьянского труда. Эта мера затрагивала интересы миллионов семей, поскольку в эти годы большая часть животноводческой продукции в стране производилась не в общественном, а в личном хозяйстве. Своим выступлением Маленков на долгие годы остался в памяти сельских жителей защитником крестьянских интересов. По свидетельству очевидцев, газету с его докладом в деревнях «зачитывали до дыр» со словами «вот этот за нас». С именем Маленкова деревня связывала начало поворота в аграрной политике партии{224}.

В отечественной исторической науке поворот в аграрной политике связывали с сентябрьским пленумом ЦК КПСС 1953 г., где с основным докладом выступил Хрущев{225}. Официальная версия причин кризиса сельского хозяйства или «отставания», по выражению Хрущева, заключалась в исторической необходимости для СССР заниматься первоочередным развитием тяжелой промышленности, которая поглощала капиталовложения и рабочую силу, а также в допущенных советским управлением при Сталине ошибках в организации и планировании сельского хозяйства, в нарушении принципа материальной заинтересованности. В качестве первоочередных мер предусматривалось повышение заготовительных цен на сельхозпродукты, снижение стоимости услуг машинно-тракторных станций (МТС), улучшение материально-технического снабжения сельского хозяйства{226}.

И вновь консервативные силы попытались поставить под сомнение предлагаемые новшества. С тонкой, завуалированной критикой доклада, направленной сразу против обоих реформаторов-аграрников (Маленкова и Хрущева), выступил Молотов. Он заявил о необходимости дать прежде всего «политическую оценку» положения дел в сельском хозяйстве и тем мероприятиям, которые «намечаются партией в настоящее время», говорил о том, что «нельзя в ЦК партии ограничиваться или сводить дело к производственным вопросам». «Мы говорим о том, что зерновая проблема решена, — сказал также Молотов, — но все же муку мы продаем пока не во всех городах, а там, где ее продаем, — не всех сортов»{227}. Тем самым ставилось под сомнение одно из центральных положений доклада Маленкова на XIX съезде партии о том, что в СССР зерновая проблема решена «окончательно и бесповоротно».