Фанни Жоли - Когда я стану кошкой. Ева вне рая и ада

• Название: Когда я стану кошкой. Ева вне рая и ада
• Автор: Фанни Жоли
• Издательство: РИПОЛ классик
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-386-01222-9

У Евы обязательно должен быть свой Адам.

Об этом знают все. И что, скажите, делать, если тебя назвали Евой, а Адамом не обеспечили? Искать. Вот она и ищет. В перерывах между работой, встречами с подругой, перепалками с мамой, написанием дневника. Одновременно мимоходом почти влюбляется в соседа музыканта, пока не натыкается на его подружку, а чтобы точнее — дружка. При этом еще успевает отвадить раздающего авансы начальника, пойти в гости к коллеге и в ужасе убежать из-за стола, попасть под машину и, как ни странно, благодаря этому совсем уж безрадостному событию, найти своего единственного, по крайней мере — на ближайшее десятилетие. Хотя он, конечно, никакой не Адам, а просто парень, который помог в трудную минуту.

---

— Конечно, нет! Ты должна в точности копировать его. Он посылает sms, ты тоже посылаешь именно и только sms. Он будет есть спаржу руками, ты тоже будешь есть спаржу руками, он возьмет вилку и нож, ты тоже возьмешь вилку и нож, это ведь азы поведения…

Я отложила решение на вечер, когда Болтун заснет (предположительно). У меня были и другие дела в эту жаркую субботу. Марафон, вернее, пик сборов. Тщательная эпиляция в «Фиджи Ботэ» на улице Раймон-Лоссеран. Там можно и позагорать в солярии. Неглупо было бы озаботиться сменой окраски, дабы не демонстрировать мертвенную бледность тела на пляже, правда ведь?

Однако дама из салона красоты заявила, что об этом следовало подумать раньше:

— Необходимо пять или шесть сеансов как минимум через каждые три дня, для того чтобы покрыться первым загаром, а если кто-то скажет вам, что это не так, он — дилетант. Но…

Короче, она продала мне волшебный тюбик. Вечером намазываешься, а утром просыпаешься загорелым, честное слово! Скорее бы завтра! Я хочу есть, боже, как я хочу есть! Ненавижу грейпфруты. Каждый раз, когда я их ем, мне кажется, что в мой желудок врывается струя соляной кислоты. Чтобы прийти в себя после гонки за купальником, мне понадобится как минимум дюжина улиток, двойная порция паштета фуа-гра с жареной картошкой и гигантская доза шоколадных профитролей. Подумать только, я истратила на кусочек лайкры сто двадцать девять евро. Это сколько же за грамм? Дороже героина, и уж точно гораздо менее эффективно, если хочется забыть о том, что у тебя не идеальные размеры…

— Слава богу, что ты устояла перед соблазном, тот фиолетовый купальник совершенно тебе не подходил!

— А сколько я их перемеряла, Болтун? Двадцать? Тридцать? Хоть один мне шел?

— Черный цельный был ничего, надо было купить его…

— Да ну-у… Обегать весь Париж в поисках модного купальника и вернуться с черным цельным, это все равно что мечтать о Тунисе, а оказаться в Туке…

— Во всяком случае, ты правильно сделала, что купила два парео. Они очень красивые, очень хороший выбор, Ева…

— Да не заговаривай мне зубы, Болтун.

— Да вовсе нет, я честно. Парео — это классно! Особенно когда есть кое-какие… округлости…

— Вот их и прячут под парео! Пока ты со мной, мне придется купаться прямо в одежде!

6 АВГУСТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ

Подумать только, мне понадобилось аккуратно уложить вещи в красный чемодан для того, чтобы обнаружить, что он не закрывается! Замок-то сломан. И я ведь об этом знала! Когда я возвращалась с семинара в Пуатье, чемоданишко был перевязан амортизационным шнуром, вещи высыпались на пол в переходе метро, и все это произошло именно со мной. Почему же я тогда поставила его на место, словно ничего с этим гнусным чемоданом не случилось? Что у меня в голове? Соус бешамель? По-че-му я с боем купила самый дорогой в Париже чемодан в торговом комплексе на Елисейских Полях? По-че-му Ж-Г, нетерпеливо ожидавший у метро Иена, в девятнадцать часов ноль три минуты позвонил мне и разговаривал натянутым тоном, а я в это время все еще стояла в очереди в кассу? Ну и лицо у него было, когда я появилась в девятнадцать часов пятьдесят девять минут… Мое, наверное, было немногим лучше: я была вся обалделая, всклокоченная, потная, а мазь для загара от мадам из салона «Фиджи», спасибо ей душевное, оставляет полосы, кожа становится какой-то неаполитанской, цвета моркови с ванилью…

При виде Ж-Г мне пришло в голову, что если я его не заметила, то потому, что он может быть каким угодно, только не замечательным, если я его совершенно забыла, то потому, что он может быть каким угодно, только не незабываемым. И вообще он не может быть мужчиной моей жизни, потому что похож на ламу. Машар похож на хищную рыбу, Жан-Ги — на ламу, а я ведь не страдаю зоофилией!

Челка у него была зачесана вперед, шея — длинная, а глаза — большие и полные презрения, так что я испугалась, как бы он в гневе своем не плюнул мне в лицо.

— У вас проблемы с часами? — сказал он.

— Что?

До меня не сразу дошло. Я улыбнулась, чтобы придать себе уверенности. Жан-Ги — нет. Он постучал по своим часам.

— Встреча была назначена на девятнадцать часов…

— Ах да, мне очень жаль, это чемодан виноват, мне пришлось новый покупать, и поскольку сегодня воскресенье…

— Воскресенье или не воскресенье, — прервал он меня, — встреча есть встреча…

Будь мужественной, Ева!

— А вы никогда не опаздываете?

— С моей профессией я не могу себе этого позволить.

Лама, изображающая Джеймса Бонда. Господи, что ж мне так не везет! Он включил мотор и показал мне на багажник машины.

— Багажник открыт!

Я поняла послание: возись сама со своим чемоданом, я не собираюсь его тащить. Какой он милый, этот Ж-Г! Багажник, кстати, был уже набит до предела. Я заталкивала, тянула на себя, нажимала от себя и в конце концов подпихнула чемодан под сумку для гольфа, широченную, словно контрабас. Если замок у багажника сломается, мне плевать. Все будет по-честному: и у меня замок сломался, и у тебя.

Мы тронулись. В салоне раздавался исключительно металлический, гнусавый, совершенно невыносимый голос GPS-навигатора: первый-налево-второй-направо. У Порт ля Шапель Жан-Ги убавил звук, но только для того, чтобы объяснить мне, что не любит разговаривать за рулем. Очень хорошо, помолчим. В Сенлисе он переключился с навигатора на радиостанцию Франс-Инфо. Засуха. Футбол. Замки Луары. Цены на персики. Скачки. Падение самолета в Пакистане. То же самое с начала и до конца. Потом мы остановились на заправочной станции. Он предложил мне сэндвич. Я вежливо отказалась. Я же пытаюсь похудеть, чтобы понравиться тебе, урод! Он сожрал два у меня перед носом. С курицей, истекающей соусом карри. И с ростбифом, утопающим в майонезе. Я покосилась на грейпфруты. Упаковка из четырех грейпфрутов — три евро. И вдруг увидела, что они белеют у меня на глазах! Потом все исчезло. Я отправилась в обморок под прилавок с грейпфрутами! И открыла глаза после того, как Жан-Ги дал мне пощечину. Мне показалось, что он мечтал об этом с момента нашей встречи на станции Иена.

— Вам лучше? Вам лучше?

— Да, да… Я просто немного устала…

Он схватил меня за руку и заторопился к своему седану. Мы уже почти отъехали, как вдруг он затормозил и вернулся к заправке. Купил упаковку пластиковых пакетов. Неужели на случай, если меня вытошнит на его сиденья из кожи высшего качества? Уверена, что так.

7 АВГУСТА, ПОНЕДЕЛЬНИК

Я не успела обдумать, с каким выражением лица я встречу Ж-Г за завтраком после грейпфрутовой эпопеи: дети запрыгнули ко мне в кровать, как только взошло солнце.

— Мы идем купаться. Пойдешь с нами?

Я спросила, есть ли у них разрешение от родителей? Мартен поклялся, что да:

— Просто они не хотят, чтобы мы приходили к ним в комнату до того, как часы пробьют десять…

Господи, вечно я во что-нибудь вляпаюсь. Безлюдный пляж. Более чем прохладная вода. Дети, прыгающие в море, словно пингвины, а потом клацающие зубами. Увидев их губы цвета морской воды, я перепугалась. Мало хорошего в том, что мое пребывание здесь начнется с двухстороннего воспаления легких у ребятишек! Я угостила их горячим шоколадом с булочками в кафе, расположенном рядом с пустынным пляжем. Себе тоже позволила — ведь это был вопрос жизни и смерти. Когда мы вернулись, Селеста, казалось бы, обрадованная вчера моим появлением, совсем перестала улыбаться.

— Слушай, Ева, если ты с первого же дня начинаешь потакать детям, что дальше будет?

Я задала себе тот же вопрос. Недовольный Дуду поднялся наверх и уложил малышей снова в постель, чтобы они подумали о своем поведении. А что делал тем временем Жан-Ги? Ушел играть в гольф! Селеста спросила меня, как он мне? Вопрос вызвал у меня приступ зевоты. Она оставила этот факт без комментариев. Кажется, даже не пыталась отгадать, что за этим стоит. Я пробурчала, что мы с Жан-Ги почти не разговаривали. Ни слова о моем коллапсе.

— Он классный, но немного увалень… — констатировала Селеста.

— Вовсе и не классный, а очень ламоподобный! — прыснул в ответ Болтун.

Я тоже снова улеглась в постель. У меня чудесная комната под самой крышей, с обоями в блеклый цветочек и маленьким круглым окошком, через которое видна морская даль… Идеальное место, чтобы мечтать.

8 АВГУСТА, ВТОРНИК

Первое утро талассотерапии. Процедуры меня опустошили. Хватит на неделю вперед. Надеюсь, я все делала правильно. Заведение — последний крик науки и техники. Клиенты какие-то обессиленные. Ходим как зомби в халатах, сталкиваемся в коридорах. Служащие в бледно-голубых униформах пытаются заставить нас забыть о том, что мы — всего лишь физические тела. Но у них не очень получается. Время замедляет ход. Я плыву среди водорослей, струй, водоворотов. Это должно приносить пользу. Самое главное — верить.