Евгений Лукин - Зона Справедливости

• Название: Зона Справедливости
• Автор: Евгений Лукин
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-15-01253-1

Что хорошего может случиться в тёмной подворотне? Как известно, ничего. Но эта жутковата как-то даже чересчур. Тёмная подворотня, и тёмные в ней творятся дела. В ней умирают люди, рядом терпят аварию автомобили, незримая рука может надавать пощёчин припозднившемуся прохожему. Мерзкое место, а самое в нём мерзкое то, что оно не просто подворотня, а таинственная Зона Справедливости. Так, ничего особенного, просто материализуется закон — «Око за око». И магия всё сильнее, и Зона начинает расти, и совершенно неясно, что из такого сомнительного чуда выйдет…

---

В пламенные годы гражданской войны особнячок пригодился и красным, и белым. Город то и дело переходил из рук в руки, и каждый раз в домике обосновывалась контрразведка. Да оно и понятно! Вести допросы в условиях полной звукоизоляции — это ж одно удовольствие… Следует добавить, что низкие окна первого этажа были забраны зеленоватым волнистым стеклом, сквозь которое чёрта с два что-нибудь разглядишь, но кто именно до этого додумался: красные, белые или же сам купец — сказать трудно. Впрочем, не исключено, что идея волнистых стёкол возникла относительно недавно, ибо в последние годы особнячок был гостиницей МВД…

Отметившись в журнальчике у слоноподобного обрюзгшего охранника, Алексей поднялся по широкой дубовой лестнице на второй этаж и двинулся прямиком в совет директоров. Куколка-секретарша с испуганным личиком (Опять новая! Меняют каждую неделю!), услышав просьбу Алексея об аудиенции, всполошилась, кинулась в обитую кожимитом дверь — выяснять. Вернулась радостная, сказала: «Заходите…»

Колодников зашёл. Директоров в просторном, хотя несколько темноватом кабинете было четверо — все при галстуках и в тёмных строгих костюмах. Трое стояли в непринуждённых позах и с интересом слушали, что им рассказывает четвёртый — холёный черноусый красавец, присевший бочком на край одного из столов, составленных буквой «Т».

Перенести усы на место бровей — вылитый Леонид Ильич Брежнев в молодости.

— И вот выхожу это я на вышку… — стыдливо посмеиваясь, излагал он плавным баритоном. — Как залез — сам не знаю, пьян был в умат… Тупо гляжу на кишлак и вдруг накрывает меня мысль: «А почему это афганцы не празднуют День Советской армии?..» Возмутился, блин, до глубины души. Разворачиваю пулемёт — и начинаю садить по крышам. Причём не короткими очередями, а сплошняком, куда попало… Ну дурь же в башке, вон сколько вмазали — в честь праздника! И главное — ни шума внизу, ни тревоги — ничего… Пулемёт у меня никто не отнимает… Причём так: пьяный-пьяный, а допёрло в конце концов… «А что ж это, — думаю, — патроны не кончаются всё и не кончаются?..» И что оказалось… Сообразили наши дурики пулемётные ленты склепать! Ничего себе шуточки — ствол заплавило…

Рассказчик (бывший замполит полка, а ныне глава совета директоров) приостановился и окинул присутствующих лукавым оком. Алексей из вежливости одобрительно хмыкнул, и на него обратили внимание.

— Какие проблемы, Лёш? — вполне дружески спросил вошедшего высокий румяный парень, тот самый комсомолец-книголюб, чьими стараниями Колодников и стал специалистом по компьютерному дизайну.

Алексей беспомощно развёл руками.

— Ну вот хоть режьте! — молвил он, простодушно глядя на директоров. — Нужен второй компьютер!

Бывший замполит сразу заскучал, закручинился, даже со стола слез. Вздохнул, оправил холёный ус.

— Ну а конкретно? — с неимоверной усталостью в голосе спросил он. — Что тебя не устраивает?

— Меня не устраивает вторая смена, — сказал Алексей. — Мне вчера возле дома морду набили.

Директора повернулись к нему с нездоровым интересом.

— А очки целые… — разочарованно заметил книголюб-комсомолец. — Или это новые уже?

— Н-ну… чуть было не набили.

— Чёрт знает что!.. — проговорил, наливаясь гневом, красавец-замполит. — Кругом же бандитизм, кругом! Ну вот кому это всё мешало? Плохо жили? Ни хулиганства раньше такого не было, ни рэкета… Нет, надо было всё поломать! Свободы им, видишь, захотелось, коммунисты им не угодили!.. — Вне себя он прошёлся по кабинету и, слегка успокоившись, снова повернулся к Алексею. — А если так? Приходишь к двенадцати, уходишь в восемь…

— Ну и буду до шести бездельничать, — обиженно ответил тот. — Машина-то в шесть освобождается…

— Какая машина?

— Ну… компьютер…

Глава совета директоров задумался на минуту.

— Ладно, — решил он. — Сегодня можешь уйти пораньше… А там придумаем что-нибудь…

Придумает он! Алексей ещё дверь за собой не прикрыл, а бывший замполит полка уже завёл новую байку:

— А вот ещё был случай: сапогами напалм тушили…

* * *

Кто не знает, решил бы, что в застенке, гордо именующемся компьютерным залом, и впрямь хранится нечто ценное, ибо застенок этот располагался сразу за двумя железными дверьми: первая дверь — сплошная, как в Борькиной бендёжке, только с глазком, вторая же — решётчатая, сваренная из арматурин. Та, что с глазком, была по обыкновению распахнута настежь. Два невзрачных малорослых сотрудника сидели, сгорбившись, плечом к плечу перед единственным в помещении монитором. Один уныло считывал вслух с тетрадного листка реквизиты вкладчиков, второй (со значком «Гербалайф» на лацкане) ужасающе медленно вносил их в базу данных.

— «Житьё у них было плохое… — звучно продекламировал Алексей сквозь решётку. — Почти вся деревня вскачь пахала одной сохою на паре заезженных кляч…» Эй, криушане! Откройте!

Ему открыли, чертыхнувшись, и специалист по компьютерному дизайну приступил к обязанностям. Скинул куртку, сходил за водой, сунул в стакан кипятильник, и, вновь потревожив унылых тружеников, извлёк из нижнего ящика стола томик Борхеса.

— Какая падла книгу трогала? — осведомился он, впрочем, вполне добродушно. — Тут закладка была… Ах, вот она… Всё-всё, репрессий не будет, можете продолжать.

Алексей заварил чай, затем, устроившись с удобствами в уголке, нашёл пусть не самый любимый, зато давно уже не читанный рассказ «Форма сабли» и с предвкушением протёр очки… Однако ожидаемого удовольствия он на этот раз так и не получил. Первая, лакомая фраза: «Его лицо уродовал лютый шрам: пепельный, почти совершенный серп, одним концом достававший висок, другим — скулу…» — сразу же вызвала в памяти колотые раны на заднице электрика Борьки и вообще всю эту его историю. Алексей поднял глаза от книги и задумался.

Ох, что-то он разнюхал, этот электрик. Да и не мудрено: всюду нос суёт, без мыла в душу лезет, вдобавок почитает двор своей вотчиной… Лет десять назад Алексей не колеблясь бы принял Борьку за стукача… Да, но что он мог разнюхать-то? Догадался, кто именно подстерегает припоздавших с работы жильцов?.. Почему тогда не обратился в милицию? Его же самого избили до полусмерти, раз в травматологию попал… Может быть, пригрозили, чтобы молчал?.. Так ведь не молчит же — намекает, посмеивается… Да и страха в беседе не выказал ни разу…

И ещё эти колотые раны на заднице!.. Честно сказать, именно они-то больше всего и раздражали Колодникова — своей непонятностью и какой-то… литературщиной, что ли?.. Ну ткнул кого-то по молодости саблей… И надо же: двадцать один год спустя те двое ловят обидчика в арке — и око за око, зуб за зуб… Прямо как в «Маскараде» у Лермонтова — тридцать лет месть вынашивал… Да и при чём тут око за око? Ему же ещё и башку пробили, и рёбра сломали… Шпангоуты — это ведь рёбра, так, кажется?..

— Да не может быть такой фамилии… — вполголоса бухтел сидящий у компьютера.

— Ну вот же написано!..

— Значит, ошиблись!..

— Лёш, ты у нас грамотный… В фамилии Тюрморезова мягкий знак нужен?

Колодников прикрыл книгу и ласково взглянул сквозь очки на задавшего вопрос.

— Фамилии, — назидательно сообщил он, — подчиняются не правилам, а исключительно произволу паспортистки. Как она тебя напишет — таким на всю жизнь и останешься…

Порадовался удачному своему ответу и, придя в доброе расположение духа, вернулся к прерванному занятию. Однако Борхес сегодня точно задался целью ежестранично напоминать Алексею о колотой Борькиной заднице.

«Со стены, из генеральской оружейной коллекции выхватил саблю, — в смятении читал Алексей Колодников. — Этим стальным полумесяцем я навеки оставил на его лице полумесяц кровавый…»

Он снял очки и, зажмурившись, ущипнул себя за переносицу.

Хорошо! Предположим, что Борька врёт. За каким дьяволом это ему надо — вопрос второй… Врёт. Причём достоверно, с изяществом, искажая лишь малые подробности… Скажем, вовсе не он гнался за кем-то с саблей, а за ним гнались… И случилось это не двадцать лет назад, а именно в позапрошлом году…

— Пять лимонов… — слышалось из-за монитора. — Сроком на два месяца… Во живут люди!..

«Нет, — решил с сожалением Алексей, вновь надевая очки. — Это уже не Борька. Это Борхес… Для Борьки получается слишком уж вычурно…»

Хм… А что если взять и прозвать электрика Борхесом?.. Вдруг да прилепится кличка?.. Хотя нет — не поймут…

А красивая, между прочим, версия — насчёт вранья… Вот только старухи из неё как-то выпадают… Он же ещё на старух намекал: тоже, мол, о чём-то проведали…

На секунду в расторможенном воображении возникло и вовсе дурацкое виденье: банда старух, затаившаяся в ночной арке… И та слабая ладошка, что шлёпнула его по левому глазу… Тьфу, идиот!..