Густав Шульц - С английским флотом в мировую войну

• Название: С английским флотом в мировую войну
• Автор: Густав Шульц
• Жанр: Военное
• Год: 2000

Предлагаемые вниманию читателя воспоминания капитана 1 ранга Густава Константиновича фон Шульца, официального представителя русского флота при английском Гранд Флите в 1915-18 годах, представляют собой несомненный интерес для всех, кто так или иначе увлечён военной и военно-морской историей. Книга на протяжении 20-х годов выдержала более шести изданий на пяти языках и явилась в то время своеобразным бестселлером. Автор оказался единственным из представителей союзных флотов при Гранд Флите, кто выступил со своими мемуарами. Будучи в то время уже опытным моряком и грамотным специалистом в различных областях военно-морского дела, он оставил необычайно яркое и реалистическое описание людей, всей окружавшей обстановки и событий, свидетелем которых ему посчастливилось стать.

---

С нами не было подводных лодок, что меня весьма разочаровало. Впрочем, и в других отношениях маневры меня не удовлетворили. Тактика Гранд Флита не подверглась изменению. Все та же однообразная, длинная, неповоротливая и тяжело маневрирующая кильватерная колонна…

Эскадренный миноносец ставит дымовую завесу

Призовые гонки с препятствиями.

После возвращения с маневров в Скапа-Флоу состоялись парусные гонки с препятствиями на приз нашей эскадры. Шлюпки шли сначала под веслами до определенной линии, где у ряда буев плавали привязанными мачты и парусное вооружение шлюпок. Их нужно было отвязать, поставить на шлюпки, вооружить весь такелаж и, обогнув затем назначенный корабль, вернуться к тем же буям. Тут начиналась самая трудная часть гонок. Подойдя под парусами к бую, нужно было принять его к себе на борт, убрать паруса, поднять с глубины 20 сажен якорь от буя, весом в 500 килограмм и привязать его на место руля к транцевой доске шлюпки. Исполнив все это, приходилось выгребать до линии старта, действуя веслом вместо руля. Гонки были, действительно, серьезные. Они служили не только для развлечения, но и для практического обучения морскому делу.

Я наблюдал за ходом действия с корабля, который стоял в конце линии буев с мачтами. При приближении к ним шлюпки старались не проскочить мимо них; при свежем ветре это было нелегко. Некоторые суда должны были делать по несколько галсов, прежде чем им удавалось зацепиться за буй и поднять его к себе на борт, и около линии буев образовалась беспорядочная свалка шлюпок. Ветром их относило в одну кучу. По правилам гонок, шлюпки имели право касаться друг друга бортами, поэтому некоторые суда пытались попарно подходить к буям, чтобы дать команде возможность исключительно заняться подъемом тяжелых якорей. Из 18 участвовавших шлюпок первый приз получила шлюпка с «Emperor of India». Ей удалось принять буй лишь после второго галса, но она наверстала потерянное время хорошей организацией работы по подъему якоря; у некоторых шлюпок это взяло времени от 10 минут до получаса. Двум шлюпкам с «Benbow» удалось принять буй с первого же раза, и им достались второй и третий призы.

Несостоявшийся поход Гранд Флита.

В последних числах сентября я был опять вызван в Лондон. Все уезжавшие в столицу ночевали обыкновенно в Лонг-Хопе на плавучей базе – старом фрегате «Imperieuse» – своего рода гостинице для приезжающих и пересадочной станции. Без конца приставали и отваливали катера, моторы, рыбачьи боты, паровые баркасы с почтой и т. п. Утром отсюда уходил специальный пароход в портовый городок Терсо на северном берегу Шотландии, связанный железнодорожным сообщением с Лондоном. На фрегате «Imperieuse» и в морском этапном пункте в Терсо происходила проверка документов, осмотр багажа, а при наличии подозрений и более подробный обыск всех отбывавших и прибывавших в базу Гранд Флита в Скапа-Флоу. В английских газетах нередко можно было встретить жалобы на различные придирки, осмотры чуть ли не с головы до ног, допросы и докучливые формальности, которым, якобы, подвергались все следовавшие в «таинственную» базу флота в Скапа-Флоу.

Лично я встречал всегда самое корректное и предупредительное отношение; газетные рассказы относились, по-видимому, к началу войны, когда организация сообщения в Скапа-Флоу не была налажена. Англичане сами по себе противники излишних формальностей, которые, как известно, вовсе не обеспечивают действительность контроля.

Съезжая с корабля, я просил Клинтон-Бейкера дать мне знать по семафору в Лонг-Хоп в случае, если за ночь последует приказ о выступлении флота в море. В 5 ч. утра, когда я еще спал в отведенной мне каюте на «Imperieuse», мне действительно передали, что Гранд Флит объявлен в часовой готовности. Я тотчас получил один из многочисленных катеров в свое распоряжение и вскоре был снова на «Benbow». Тревога была вызвана налетом цеппелинов на юге Англии и оказалась напрасной. Флот не выходил в море, и к вечеру было отдано распоряжение об обычной четырехчасовой готовности.

Мне рассказывали впоследствии, что поводом к тревоге послужил не только воздушный налет немцев, но также известие о том, что флот противника одновременно вышел в море. По-видимому, немцы задумывали повторить свой маневр 18-20 августа. Они рассчитывали, что налет цеппелинов, поддержанный миноносцами и крейсерами, опять выманит Гранд Флит в Северное море и его удастся навести на подлодки, заранее расставленные у Розайта, Кромарти и Скапа-Флоу. Адмиралтейство, однако, вскоре удостоверилось, что Флот открытого моря не покинул своих опорных пунктов, и передало об этом на Гранд Флит. Предполагавшийся поход был отставлен. На счастье Англии, главное средство ее морской стратегии – «дальняя блокада» берегов Германии была настолько действительна, что она сама по себе уже в значительной степени гарантировала победу. Англии повезло также и в том отношении, что у ее главного противника политика и стратегия работали в различных направлениях, а это очень затрудняло и без того тяжелую задачу подводных лодок.

Из политических соображений немецкому морскому командованию были навязаны такие ограничительные правила подводной войны, которые явились лучшими союзниками Англии в этой неравной борьбе. Тактика неприятеля как будто вступила в новую фазу. Теперь Гранд Флит должен был служить той дичью, за которой охотились немецкие подлодки при содействии воздушной разведки цеппелинов. Передаст ли это инициативу в морской войне в руки противника? Вот вопрос, который я занес тогда в мою записную книжку.

Охрана морских путей сообщения с Белым морем.

Меня вызвали в Лондон для участия в совещаниях по организации охраны северных морских путей сообщения из Англии и Америки в Белое море. В зиму 1915/1916 гг. около 80 пароходов застряли в Белом море, вследствие полученных во льду повреждений или невозможности своевременно разгрузиться. Недостаток в тоннаже был между тем одним из главных затруднений, с которыми приходилось бороться Адмиралтейству. Все английские пароходы и большинство нейтральных были распределены между союзниками. Поэтому вопрос о предоставлении тоннажа для Архангельска, через который шло 75% всех грузов, поступавших в Россию, приобретал большое значение. «У семи нянек дитя без глаза» – гласит старая поговорка, и она отлично характеризует большинство неурядиц, наблюдавшихся в России. Адмиралтейство потребовало совершенно приостановить до лета транспорт в Архангельск, чтобы избежать повторения того, что случилось в минувшую зиму, когда часть столь необходимых пароходов застряла во льду.

Русский комитет в Лондоне вполне разделял это мнение, но портовая администрация в Архангельске воспротивилась проекту направить транспорт в Александровск на Мурмане, так как считала эту меру преждевременной. Кроме того, на путях к Мурману пароходы подвергались энергичным атакам немецких подлодок, а борьба с ними была затруднительна. В бытность свою в Лондоне начальник русского Морского Генерального штаба настаивал на необходимости защиты транспортов. Но ему указали, что весь вопрос о морском транспорте принят целиком в ведение Адмиралтейства, и оно не допустит над собой какого-либо контроля даже со стороны союзной державы.

Охрана северных фарватеров требовала крейсеров и эскадренных миноносцев и затрагивала поэтому также сферу интересов командующего Гранд Флитом. В этом вопросе сталкивались различные влияния, и трудно было найти примирительное решение. Я ограничился тем, что указал на правильность английской точки зрения. Союзники, не располагая в достаточной мере ни собственным тоннажем, ни средствами защиты морских путей сообщения, вынуждены были доверить все это дело Адмиралтейству, и оно, по-моему, выполняло все, что было в пределах возможного.

В Лондоне мне пришлось принять участие еще в другой работе. Русский морской агент получил от генерального штаба довольно объемистый список вопросов о тактике в Ютландском бою, повреждениях, полученных судами Гранд Флита, обнаруженных конструктивных недостатках, боевом опыте и наблюдениях, сделанных во время боя. Мне нужно было составить ответ на эти вопросы, и я с удовольствием занялся этой интересной работой.

Воздушный налет на Лондон.

1-го октября вечером в Лондоне ожидался налет цеппелинов. Улицы были погружены в полную темноту. Небо было облачное, и светили только редкие звезды. Вдруг появился на небе белый ищущий луч прожектора и, медленно передвигаясь взад и вперед, стал освещать облака. Через минуту целый сноп лучей прожекторов направился из различных мест на одно и то же облако. Я насчитал до двадцати прожекторов. Свет их отражался облаками, и на улице стало сравнительно светло. Я встретился в этот вечер с доктором Хагберг-Райтом, и мы около 11-ти часов отправились в Пикадилли, центр ночной жизни Лондона. Здесь было также совершенно темно; почти все уличное освещение было потушено, а окна магазинов, блиставшие в мирное время огнями, были закрыты железными ставнями или затемнены занавесами. Все же по улице катились автомобили, и слышался заглушенный шум большой массы людей.