Илья Стальнов - Последний госпитальер

• Название: Последний госпитальер
• Автор: Илья Стальнов
• Жанр: Космическая фантастика

Разбросанные в пространстве и времени нити развития космических цивилизаций на миг пересеклась, сделав землянина Никиту Сомова последним госпитальером – обладателем магического талисмана, оставленного обитателями планеты Интейра. Но поистине ничто во Вселенной не происходит случайно. Именно Сомову суждено использовать дарованное ему сокровище на благо всему обитаемому Космосу. Никита не мог и предположить, что благодаря своему приобретению из начальника космического госпиталя превратится в дичь, за которой начнут охотиться колдуны черных культов и представители враждебных спецслужб. Сомову предстоит пройти через сражения на Земле и в Космосе, чтобы разгадать тайну талисмана.

---

Филатов, например, ощутил на себе влияние профессора с первых минут общения, когда только прибыл в лагерь экспедиции, разместившийся в довольно уютном местечке между тремя живописными холмами, сплошь покрытыми зарослями тропической растительности. Оттуда было рукой подать до океанского побережья, к которому вело узкое ущелье с петлявшей по нему горной речушкой, несшейся между высокими горами с изрядной скоростью.

– В этих горах мы кое-что обнаружили, – рассказал Кондратьев, вводя в курс дела вновь прибывшего сотрудника. – В свое время один спелеолог-любитель обследовал пещеры, о которых давно знают местные жители и считают их дьявольскими, поскольку оттуда часто не возвращаются люди. Но наш спелеолог вернулся и рассказал всем, что обнаружил глубоко в пещере настенные рисунки, изображавшие необычных животных. А дальше… Он утверждал, что они преследовали его.

– Ужас пещер. Явления далеко известные. В пещерах иногда возникают явственные галлюцинации.

– Мы тоже так думали. Произвели соответствующие исследования. Проверили при помощи гипнометодик… Нет, уважаемый, это все было в реальности. Я, честно говоря, заинтересовался Ботсваной и ее пещерами только после непосредственной встречи с тем самым спелеологом. Он вручил мне странные шарики, сделанные из неизвестного материала. Подобные шарики я находил в раскопках на планете Аравия, которой занимался длительное время. Этот факт и сподобил меня решиться на организацию экспедиции на Ботсвану…

Еще Кондратьев поведал Филатову о том, что терпеть не может людей спокойных и самоуверенных.

– Хочу сразу расставить точки над "и", чтобы между нами не было недомолвок и непонимания, – продолжал Кондратьев. – Я считаю, что Вселенная полна смысла и значения, доступных только пытливому, беспокойному уму. Только с такими людьми мне удается сработаться. Если вы собираетесь достичь чего-то в нашем деле, то поверьте в себя, в свое собственное маленькое "Я". Никакого самодовольства и самоуспокоенности!

Казалось, что профессор перепрыгивает с пятого на десятое, говоря то об одном, то о другом. Но при более серьезном размышлении Филатов пришел к выводу, что Кондратьев близок ему по духу и по своим взглядам на жизнь и что работать рядом с таким человеком – одно удовольствие.

– Можно взглянуть на находки экспедиции? – спросил Филатов у профессора Кондратьева в конце первого дня их совместной работы, при этом он надеялся хоть что-нибудь узнать, увидеть из того, за чем гонялись аризонские головорезы, прибывшие на Ботсвану раньше его.

– Кое-что мы нашли, – улыбнулся Кондратьев, провожая Филатова в центральную палатку, прикрытую от чужих глаз непроницаемым силовым полем. – Подождите меня здесь, поскольку охранное устройство рассчитано только на мое биополе…

Кондратьев скрылся в палатке, но скоро вернулся, неся в руках два предмета, похожих на сброшенные хитиновые покровы двух гигантских жуков, переливавшихся в лучах закатного светила всеми цветами радуги.

– Вы заметили их цвет?! – восторженно спросил Кондратьев, осторожно прикасаясь пальцем правой руки к мертвым панцирям ископаемых насекомых, лежащих на его левой ладони. – Наши далекие предки две с половиной тысячи лет назад были почти дальтониками. Ксенофонт знал всего три цвета радуги-пурпурный, красный и желтый, даже Аристотель говорит в своих сочинениях только о трехцветье. Демокрит уже знал четыре цвета – черный, белый, красный и желтый. Люди двадцатого столетия, например, по сравнению с нами, ныне живущими, смотрели на мир из семи цветов радуги. Мы с вами знаем и различаем двадцать один цвет. И все эти цвета попеременно отражаются на спинках этих тварей.

– А вообще, что это такое? – восхищенно спросил Филатов, с интересом разглядывая «панцири». – Уж очень они похожи на гигантских насекомых…

– Мы сначала тоже так считали, но… Смотрите!

Филатов от неожиданности даже отпрянул, пораженный увиденным. На панцирях насекомых вдруг начали появляться и быстро исчезать какие-то знаки, похожие на письмена. Некоторые значки напоминали человеческие хромосомы.

– Каково? – усмехнулся Кондратьев, заметив реакцию собеседника на увиденное. – Не удивлюсь, если после расшифровки этих знаков и символов мы получим письмо из далекого прошлого этой планеты…

– Неужели эти находки сделаны здесь? – недоверчиво взглянул на профессора Филатов, в голове которого родилась сумасбродная, как ему показалось вначале, мысль о возможных связях цивилизации приоров с цивилизацией интерианцев. Чем черт не шутит, а вдруг интерианцы на самом деле давным-давно обжили подземелья Ботсваны. Это было бы потрясающим открытием…

– Где же еще? Конечно, здесь, Вот в этих самых горах…

– А чудовищ вы там случайно не обнаружили? Я имею в виду тех, что до смерти напугали вашего знакомого спелеолога?

– Ищем, – не принимая шутливого тона собеседника, вполне серьезно проговорил профессор. – Для этого в нашу экспедицию включен большой специалист по космопалеонтологии профессор Аэртов. Он третьи галактические сутки из пещер не выходит, так его заинтересовали наши чудовища. Надеюсь, что-нибудь откопает со своими рабочими роботами.

– Хотелось бы с ним пообщаться. Может быть, есть смысл и мне отправиться в подземелье? – раздумывал вслух Филатов, не отрывая глаз от удивительных «насекомых».

– Не советую. Скорее всего, с профессором Аэртовым вы разминетесь. Он вот-вот должен подняться из нижних лабиринтов на свет. А одному, без рабочих роботов, лазить по этим подземельям я даже врагу бы не пожелал…

А Аэртов объявился на следующее утро усталый и злой, как тысяча чертей. Поэтому Филатову ничего не оставалось делать, как ждать удобного момента для того, чтобы расспросить профессора о чудовищных животных, чрезвычайно заинтересовавших его. Однако особенно долго ждать ему не пришлось. Аэртов сам подошел к Филатову во время обеденного перерыва и проговорил:

– Николай Аристархович сообщил мне, юноша, что вы жаждете поговорить…

На «юношу» Филатов не обиделся, хотя давно уже вышел из этого возраста. Но все равно профессор Аэртов по годам был раза в два старше его и потому мог себе позволить некоторую вольность в обращении с ним.

Аэртов был низенького роста, худощав и не ходил, а бегал на своих коротеньких кривоватых ногах.

– Так чем могу быть полезен, юноша? – снова спросил Аэртов.

– Меня очень заинтересовали рассказы первооткрывателя пещер о неких чудовищах, якобы обитающих в подземных лабиринтах, – начал Филатов. – Хотелось бы побольше узнать об этом…

– Дорогой мой! Я и сам бы многое отдал, чтобы отловить хоть единственный экземпляр такой зверюги или на худой конец найти ее костные останки… – встрепенулся маленький профессор космопалеонтологии. – Помните Эллиля – одного из главных богов шумеро-аккадского пантеона? Да-да, того самого, что являлся сыном главного бога Ану – «отца всех богов». Эллиль – бог плодородия и жизненных сил, а также необузданных стихий. Так вот…

И Аэртов поведал старинную легенду о проделках Эллиля. Давным-давно юная Нинлиль воспротивилась приказу матери Нунбаршегуну выйти замуж за бога Эллиля. Тогда бог насильно овладел непокорной девушкой прямо в барке на воде, за что и был сослан сонмом «старших богов» в подземный мир. Нинлиль, носившая в чреве его младенца (будущего бога луны Наину), последовала за супругом. Там Эллиль еще трижды соединялся со своей женой, которая и произвела на свет еще трех сыновей – подземных богов. В шумерских текстах везде подчеркивается злобный нрав Эллиля и его ненависть к людям. Но он, тем не менее, является создателем земли, тогда как его отец, бог Ану, создал только небо.

– … Но главное даже не в самом мифе, – продолжал уже не бегать, а только ходить кругами возле Филатова профессор космопалеонтологии. – Ав том, что символом Эллиля является не что-нибудь, а рогатая тиара, стоящая на священном алтаре. Это же изображение, представьте себе, я отыскал на нижних ярусах пещеры. Кстати, местные жители рассказывают предание о боге Эллиле один к одному с шумерским вариантом, но только называют самого бога иначе. У них он зовется «богом Приора». Не отсюда ли пошло название «цивилизация приоров», которая якобы существовала здесь задолго до появления первых ботсванцев, переселившихся с Земли? И самое главное, что бога Приора всегда сопровождают некие существа-телохранители, способные выпивать всю без остатка жизненную силу у простых смертных. Хищники мабуку.

– Хищники мабуку, – кивнул Филатов. – Звучит,

– Не напоминают ли эти чудища-телохранители бога монстров, которые гнались за нашим спелеологом? Я думаю, что мне удастся найти этих вампиров. Завтра я снова полезу в пещеры и найду их, вот увидите, юноша!

Найдет, подумалось Филатову, внимательно выслушавшему профессора Аэртова, непременно найдет. Такой человек просто не успокоится, пока не добьется своего. А ведь, похоже, не зря прибыли сюда аризонцы. Почувствовали запах жареного. Конечно же, их интересуют не столько сами приоры и их цивилизация, сколько технологии, порожденные ими. А если это интерианцы и их цивилизация, то они должны были оставить здесь уникальные технологические изделия, тут и сомневаться нечего!