Октавиан Стампас - Древо Жизора (Тамплиеры - 4)

• Название: Древо Жизора (Тамплиеры - 4)
• Автор: Октавиан Стампас
• Жанр: Научная Фантастика

---

Хоругвь главной церкви аббатства Сен-Дени склонилась над головой короля. Взявшись рукой за древко, Людовик поймал край хоругви и приложил его к своему сердцу, затем поднял свой меч и прикоснулся им к хоругви. Вслед за королем стали подходить и совершать то же самое тамплиеры во главе с великим магистром Бернаром де Трамбле, его сенешалями и коннетаблями. За тамплиерами пошли остальные рыцари и паломники.

Глядя на своего мужа, Элеонора впервые за последние несколько лет любовалась им - так он был хорош в своем торжественном благоговении перед святостью мгновения. Но мечта, ради которой королева стремилась в Левант, не давала ей надолго забыть о себе. За последний год Элеоноре изрядно прескучили ее трубадуры и жонглеры, она устала от бесконечных выслушиваний их новых сочинений, которые день ото дня становились все хуже и хуже. Когда дивное пение Бернара де Вентадорна перестало столь сильно волновать ее, она завела себе сорок седьмого любовника, потом сорок восьмого, а когда сорок девятым стал лучший друг Бернара жонглер Гольфье, и Бернар узнал об этом, он сочинил кансону, в которой слезно жаловался на то, как тягостно делить одну даму со своим другом. Кансона вывела Элеонору из себя, но она все же позволила Бернару сопровождать ее в походе. Левант манил ее, как некогда улыбка Глостера. Ей мерещились смуглые сарацинские полководцы, они похищали ее, увозили в свои сирали, она становилась наложницей сначала одного из них, потом другой, более мужественный, отбивал ее и увозил в свой сираль... Она грезила об их необычайных ласках, об их изощренности в любви, она жаждала получить нечто такое, чего не получишь нигде во Франции, нигде во всей Европе.

Процессия, возглавляемая тамплиерами, папой, аббатом Сугерием, монахами и королем с королевой, двинулась из храма. Огромная толпа, запрудившая площадь перед собором, громко и слаженно твердила:

- Так хочет Господь! Так хочет Господь! Так хочет Господь!

Новоиспеченный рыцарь Анри Анжуйский Плантажене двигался следом за королевой, пользуясь ее благосклонным, хотя и немножечко шутливым вниманием. На голове его колыхался пышный букет дрока, закрепленный на шлеме, кольчуга радовала своей тяжестью и мерным звоном, меч, которым его только что опоясали, весело стукался об икру левой ноги. Тень Годфруа Буйонского витала где-то вверху впереди, и Анри почти видел ее светлое сияние. Счастливые слезы струились по щекам четырнадцатилетнего юноши, и, стараясь успокоить рыдания, Анри твердил громко вместе со всеми:

- Так хочет Господь! Так хочет Господь! Так хочет Господь!

Бернар де Вентадорн, присоединяясь чуть ли не к самому хвосту процессии, где-то вдалеке едва угадывал взглядом корону Людовика и парчовый тюрбан Элеоноры, тоже украшенный короной, только крошечной. Поход еще не начался, а трубадур уже успел натереть себе на пятке мозоль, щеголяя золотыми шпорами, надетыми поверх пигашей. От этого настроение у него было отвратное, и единственная мысль, вертевшаяся в его голове, была: "Какого чорта?!" Ревущая толпа раздражала его, он с недоумением заглядывал в разгоряченные, воодушевленные лица и тоскливо вспоминал уютный королевский замок на острове Сите в Париже, У Бернара закружилась голова, когда он представил себе, какой долгий предстоит путь. Но оставаться в Париже было небезопасно, ибо холуи Эблеса могли нагрянуть туда в отсутствие королевы и исполнить наконец, приказ своего господина. Тягостно простонав, Бернар еле слышно проворчал:

- Так хочет Господь...

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Предательство - только так расценивал Жан принятие в тамплиеры и отправку в поход Робера. Предательство со стороны друга, со стороны дяди Гийома, предательство со стороны самой судьбы, если угодно. Стоя в церкви перед иконой Божьей Матери, держащей на руках младенца Христа, Жан мысленно спрашивал у них: "Как вы посмели? Почему Робер, а не я? Зачем вы это сделали?" Он решил, что ему ничего не остается, как только отомстить. И причем, всему миру. Он стал грубо обращаться с матерью и сестрой, издеваясь над любым их словом или поступком, всюду подчеркивая, как они глупы. Оглядываясь на свою жизнь, он видел себя несчастнейшим человеком. Разве был у него достойный отец, как у Робера? Разве получил он от своих родителей счастливое детство, как какой-нибудь Анри Анжуйский, родившийся с ним день в день? Нет, ничего этого не было, а значит, мир не заслуживает того, чтобы его любить.

Время от времени Жан продолжал наведываться в Шомон, где веселая смуглянка Алуэтта всегда готова была дать ему то, что приносило радость ей самой, но и она стала безумно раздражать молодого жизорского сеньора, который рассуждал так: "Вот и здесь кому горох, а кому говядина. Робер-то сейчас, небось, с самой Элеонорой развлекается, или с Фрамбуазой, а то и с обеими вместе, или еще с какими-нибудь красотками, а мне - эта невзрачная и неприхотливая дура!" Он был несправедлив к судьбе и даже не догадывался об этом. Во-первых, Алуэтта была вовсе не невзрачная, а очень даже хорошенькая. Во-вторых, насчет неприхотливости тоже ошибка - она уступала далеко не каждому, и имела лишь одного нужного любовника - господина Гийома де Шомона, да двух для души - кузнеца Арно и Жана де Жизора. В-третьих, Робер, тем временем, двигался вместе с войском крестоносцев по пыльным дорогам Восточной Европы и помышлял лишь о том, как бы покрепче выспаться да получше отдохнуть. От Элеоноры он был так же далек, как и когда они с Жаном только строили планы посещения замка Делис. А Фрамбуаза и вовсе сидела себе в Париже. Если бы Жан только знал это!

Прошло лето, наступила осень, за ней - зима. Дядя Гийом помогал племяннику справиться с делами в Жизоре и постепенно Жан становился настоящим хозяином замка и владений. Он не переставал проводить поиски таинственной гробницы, о которой заикнулась перед смертью ведьма Матильда, но покамест его поиски так и не приносили успеха, тайна оставалась тайной, и лишь сознание, что она есть и на ней стоит Жизор, согревало душу. Иной раз, возвращаясь с охоты, Жан подъезжал к старинному гигантскому вязу и любовался им, как олицетворением этой тайны. Но однажды, дело было на Святки, охота была неудачной, а конь сломал ногу, и, очутившись около вяза, Жан внезапно почувствовал сильнейший прилив желчи, дерево показалось ему уродливым и никчемным, как весь мир, в котором приходится влачить существование, и, повернувшись лицом к востоку, сеньор Жизора потряс крепко сжатыми кулаками и воскликнул:

- Чтоб вас всех чорт побрал! Чтоб вас всех сарацины перестреляли! Ненавижу!

В разгар весны в Жизор приехал необычный гость. Назвавшись великим магистром ордена тамплиеров, он потребовал, чтобы Жан отвел его куда-нибудь, где можно было бы поговорить с глазу на глаз. Жан не на шутку перепугался и не повел гостя в ту комнату, где погиб отец, а расположился с ним в одной из каминных комнат южной части замка. Когда был подан ужин, начался разговор. Гость был весьма пожилым человеком угрюмой наружности. Один глаз у него отсутствовал, сухое веко прикрывало пустую глазницу, шрамы бороздили лицо вдоль и поперек.

- Признаться, я не ожидал увидеть хозяином Жизора столь молодого юношу, - сказал он. - Будем знакомы, мое имя Андре де Монбар. Надеюсь, оно вам знакомо.

- Разумеется, - ответил Жан. - Но, сдается мне, в прошлом году великим магистром был Бернар де Трамбле?

Глаза старика вспыхнули жгучей ненавистью.

- Повторяю, я Андре де Монбар. Великий магистр ордена Храма. Я участвовал во всех битвах Годфруа Буйонского, я был одним из первых девяти рыцарей, вместе с Гуго де Пейном и Людвигом фон Зегенгеймом, создавших славный орден тамплиеров. Потом пришла пора нам всем погибнуть, и меня заживо погребло взрывом в подземелье Соломонова храма. Несколько дней я выбирался оттуда и чудом спасся, но когда я вылез из-под земли и, находясь в одной из пещер на восточном склоне горы Елеонской, впервые за много времени увидел солнечный свет, у меня помутился разум. Десять лет потом я скитался по пустыням и долинам Леванта с кучкой нищих бродяг - слепых, глухих, сухоруких, сумасшедших. Многие из них, как и я, не помнили своего имени и прошлого. Наконец, память постепенно стала возвращаться ко мне, и когда я вспомнил, что зовут меня Андре де Монбар и в Бургундии мне по праву принадлежат некоторые владения, а кроме того, я тамплиер и нахожусь в ближайшем подчинении у Гуго де Пейна, ноги сами понесли меня в Иерусалим. Там ждал меня новый удар судьбы. Я увидел, как некий самозванец руководит орденом под именем Гуго де Пейна, а когда с гневом я принялся разоблачать его, меня здорово избили и заперли в темницу, где я снова надолго утратил рассудок и целыми днями выл по-волчьи, ударяясь головой о стену. После смерти самозванца, выдававшего себя за Гуго де Пейна, новый великий магистр ордена Робер де Краон сжалился надо мной и выпустил на волю. Он даже дал мне десять безантов, которых вполне хватило, чтобы доплыть до Марселя, а из Марселя доехать до Монбара. Однако, родственники не захотели меня признать, ибо природа человеческая низменна и послушна подлым страстям. В конце концов, судьба все же улыбнулась мне - Жерар де Семюр приютил меня в своем замке и поверил всему, что я ему рассказал. Живя у него, я с горечью узнавал обо всех переменах, происходящих в ордене. Волосы зашевелились на голове у меня, когда я узнал, что власть в Тампле узурпировал страшный человек по кличке Тортюнуар Рене де Жизор, приходящийся вам, если не ошибаюсь, двоюродным дедом. Мне, с моим опытом и знаниями, нетрудно было понять, что орден Храма превратился попросту в один из филиалов секты ассасинов. Не случайно Тортюнуар отменил титул великого магистра и назвался Великим Старцем, подобно старцам ассасинов. Причем, он принадлежал к западным ассасинам, ливанским, наиболее последовательным сторонникам учения Хасана ибн ас-Саббаха. Вы знаете, что сразу после смерти этого дьявола во плоти, ассасины раскололись на восточных и западных. Так вот, восточные, с годами становятся все более безобидными и тяготеют к традиционному исламу, в то время, как западные свято чтут все постулаты первого шах-аль-сабаля Хасана, и хуже них нет никого на всем белом Свете. Это истинные слуги дьявола. Смысл их религии состоит в том, чтобы каждый ассасин, поднимаясь по ступеням совершенствования, превращался в чистого беса, которого после смерти ожидают не муки, а работа в аду, где такой, усовершенствованный до бесовского состояния человек, истязает души грешников вместе с остальными бесами. Можете себе представить, что я испытал, узнав о новом руководстве в моем родном ордене. Я не мог этого так оставить и в сопровождении графа де Семюра принялся разъезжать по Франции, Германии и Италии, всюду стараясь открыть людям глаза. Папа Иннокентий устроил мне позорную проверку, в результате которой, якобы, было установлено, что я не тот, за кого себя выдаю. Всюду были люди Тортюнуара. Они злодейски убили моего друга и благодетеля Жерара де Семюра - как некогда один из первых тамплиеров, граф Норфолк, Жерар пал сраженный ножом ассасина. Мне вновь удалось чудом избежать гибели. В это же время, как вы знаете, они убили Иерусалимского короля Фулька д'Анжу...