Ольга Шевлягина - перекрёсток

• Название: перекрёсток
• Автор: Ольга Шевлягина
• Жанр: Юмористическая фантастика

Они дети из разных миров. Один — сын героя магического мира, второй — единственный наследник неудавшегося Пожирателя Смерти. Две совершенно разные судьбы пересеклись в «Хогвартс-экспрессе». Им по одиннадцать, и оба ищут свой путь, пока не зная, что он у них — общий. История их странной ненависти-дружбы и неизвестные подробности из школьного прошлого Джеймса Поттера-младшего и Скорпиуса Малфоя (возрастное AU к эпилогу ГП7).

P.S.За обложку спасибо Алине Осташовой.

---

— Отойдите! — прорычала МакГонагалл, шедшая вслед за Хагридом с его ношей. — Все на завтрак!

— Что случилось с Поттером? — спросил кто-то, но директриса только отмахнулась, подгоняя Хагрида к лестнице. Скорпиус хмыкнул: подгонять эту громадину нужно явно не МакГонагалл.

— Джеймс!!!

— Мисс Уизли…

— Что с ним?! — Уизли буквально подпрыгивала перед Хагридом, пытаясь увидеть кузена.

— Мисс Уизли, он жив, не мешайте… — попыталась вразумить первокурсницу МакГонагалл. — Мистер Люпин!

Тут же появился староста Гриффиндора, чтобы успокоить явно испуганную Уизли. Процессия скрылась на лестнице. Все сопереживающие последовали за ней, а Скорпиус вместе с товарищами по команде и однокурсниками прошел в Большой Зал, где все еще ощущалось возбуждение.

— Интересно, что случилось с Поттером?

— Жаль, что он не убился…

— Жаль, что он не был в таком состоянии две недели назад, перед матчем…

Скорпиус хмыкнул, накладывая себе в тарелку жареных сосисок.

— Как думаешь… — начал Тобиас, поедая овсянку с завидным рвением.

— Да вылез в окно и решил полетать в темноте, — хмыкнул Малфой, передавая тосты Энжи. — Вот и нарвался на сумасшедшее дерево…

Только Поттер мог до подобного додуматься, дятел лохматый… Мозгов не больше, чем у нюхлера…

Скорпиус поднял взгляд и тут же увидел безумно довольного Фоссета, который пил сок, поглядывая на Пьюси. Что ж, значит, они уже провернули задуманное.

— Все в раздевалку, — скомандовал Роберт.

— Удачи! — хором сказали Тобиас и Энжи, махнув Скорпиусу рукой. Он кивнул и последовал за командой.

Кажется, у него впервые в жизни вспотели ладони. Он сидел на скамейке и даже пытался слушать какие-то пафосные слова капитана, а слышал лишь шум за стенами раздевалки. Его первая игра за факультет. Это не домовикам уши откручивать…

После приветствия команд Скорпиус занял место у своих колец. По правую руку от него были трибуны Слизерина, которые оглушали криками и свистом. Малфой даже поморщился, но все время следил за красным мячом, иногда уворачиваясь от пролетавших мимо бладжеров.

Что ж, одно он мог сказать точно: Медвежья настойка подействовала, потому что через десять минут после начала игры Хаффлпафф попросил тайм-аут, и их ловец на большой скорости умчалась в раздевалку. Фоссет и Пьюси пытались скрыть усмешки.

Скорпиус отбил шесть из восьми мячей. А когда к нему вновь устремились охотники в желтых мантиях, вдруг понял, что не может пошевелиться.

Черт, Петрификус Тоталус. Он мог лишь беспомощно следить, как противники приближаются. Кто? Зачем? Хаффлпаффцы? Вряд ли. Не в их духе (до колец охотникам оставались считанные футы). Больше похоже на месть. Расчетливую. Причем не причиняющую боль. Унижающую беспомощностью.

Забини.

Но все-таки боль была: Защитник Хаффлпаффа отбил бладжер прямо в Скорпиуса, надеясь отвлечь вратаря, пока охотники будут забивать. Но Малфой не мог увернуться: он смотрел, как стремительно на него несется большой мяч. А потом бладжер ударил его в грудь, в глазах потемнело от боли, и он соскользнул с метлы.

До чего же жесткая земля, иронично подумал Скорпиус и потерял сознание…

* * *

Джеймсу показалось, что он очнулся только из-за того, что на него кто-то смотрел. Он открыл глаза и тут же поморщился от боли под ребрами.

— Тише, тише, родной…

— Мама? — он хотел сказать громко, но прошипел, сжав зубы.

Мама сидела на краю его постели, на лице ее было обеспокоенное выражение. Она убрала с его лба пряди волос.

— Лежи, не двигайся, сейчас мадам Помфри принесет тебе обезболивающее…

Джеймс осторожно кивнул. Черт…

— Мама, моя метла!

— Ты бы лучше о своей голове подумал, — сокрушенно сказала Джинни, поправляя одеяло на сыне. — Папа чуть с ума не сошел от беспокойства…

— А где он?

— Разговаривает с профессором Фаустом…

— Ой, зря…

— И чего тебе вздумалось выпрыгивать из окна ночью, а? — без всякого намека на гнев спросила мама. Наверное, она была слишком испугана тем, что Джеймс попал в больничное крыло, чтобы ругаться.

— Скучно было, не мог уснуть, — мальчик хотел бы пожать плечами, но боялся, что ему опять будет больно.

Появилась мадам Помфри с какой-то колбой:

— Очнулся? Тогда нужно выпить зелье…

— Что за пакость? — Джеймс постарался не застонать, когда мама помогла ему приподняться, чтобы выпить лекарство. — Фу, гадость…

— У тебя сломаны четыре ребра и нога… Будем сращивать, — мадам Помфри покачала головой. — Весь в отца…

— Неправда! — возмутился мальчик, откидываясь на подушку и только теперь понимая, что нога у него в гипсе. — Глаза у меня мамины…

— Тихо, лежи, — Джинни снова укрыла сына.

— Мам, как там Лили? — спросил Джеймс, потому что ему нужно было отвлечься от боли и от тех неприятных ощущений, что принесло с собой зелье.

— Переживает, — грустно улыбнулась мама. — Рвалась с нами, но папа не позволил…

За ширмой, которая отгораживала кровать Джеймса, раздались уверенные шаги, а потом у кровати появился отец с усталым лицом. Под глазами у него залегли темные круги. Кажется, папа похудел…

Гарри встал у постели Джеймса и с легкой насмешкой посмотрел на сына:

— Я бы мог тебя отругать, но, думаю, ночь наедине с Костеростом послужит тебе лучшим уроком. Как ты?

— Блестяще, — усмехнулся мальчик, глядя в зеленые глаза отца. — Лежу, все обо мне беспокоятся, пить приносят прямо в постель… Рай.

Мама поднялась и встала рядом с отцом:

— Джеймс, пожалуйста…

— Хорошо, я так больше не буду. Буду беречь себя, любить преподавателей, помогать ближним и вообще буду пай-мальчиком…

Родители рассмеялись, кажется, мама поверила, что он не умирает.

— Нам пора. Поправляйся, сынок, — Джинни поцеловала Джеймса в щеку и потрепала по голове.

— Пока, — мальчик проводил родителей взглядом и только тогда позволил своей улыбке сползти с лица. Мерлин, как же больно, словно сотни иголок впиваются…

— Сюда, кладите на кровать, — голос мадам Помфри отвлек Джеймса от его собственных страданий. Кого это там принесли? А, черт, сейчас, наверное, уже суббота, квиддич… — Кажется, у него сломана рука…

— Он уже пять минут без сознания, — обеспокоенный голос Слизнорта дал понять, что травмирован кто-то из слизеринцев.

— Ничего, сейчас все сделаем, — заботливо отозвалась целительница. Послышался шорох задвигаемой занавески.

— Нужно сообщить мистеру Малфою, — пробормотал Слизнорт, и Джеймс чуть не подпрыгнул. Малфой?! Кто-то чуть не пришиб Малфоя?!

Кто посмел?! Это его, Джеймса, привилегия!

— Лежите спокойно, мистер Малфой…

Джеймс хотел бы разглядеть хоть что-нибудь сквозь занавеску, но у него не было шансов. Он лежал и слушал, как мадам Помфри поит слизеринца Костеростом (ну, хоть не одному Джеймсу теперь будет так больно), как уходит в свой кабинет.

— Эй, Малфой!

— Чего тебе? — голос слизеринца был приглушенным и даже слабым. Наверное, иголки уже бродили по его телу.

— Мордашку-то не попортили? А то ведь мне придется премию выписывать тому, кто это сделал, — усмехнулся гриффиндорец, пытаясь не замечать все усиливающейся боли.

— Отвали, Поттер, или я тебе что-то попорчу…

Джеймс хмыкнул.

— Что за разговоры? — в помещении появилась мадам Помфри. Она отдернула занавеску у кровати Джеймса и всучила ему колбу с новым зельем:

— Выпейте.

— Что это? — с подозрением спросил мальчик.

— Без разговоров.

Кажется, Малфою досталась такая же пакость. Джеймс обреченно вздохнул и залпом опорожнил колбочку. Через пару мгновений веки его стали слипаться, и он понял, что их предательски усыпили.

* * *

Скорпиус просыпался медленно, чувствуя давящую боль в затылке. Наверное, это из-за снотворного зелья, которым его напоила Помфри. Интересно, сколько сейчас времени?

Свет в больничном крыле был приглушен, ни одного постороннего звука. Малфой попробовал подвигать рукой: жутко больно, но, слава Мерлину, иголок больше не чувствовалось.

На тумбочке у кровати лежали письмо и записка. Мальчик потянулся и развернул записку: «Скорпиус, поправляйся! Мы выиграли! Диксон поймал снитч, пока хаффлпаффка мучилась животом и не смотрела по сторонам. Тобиас».

Письмо было от родителей: «Скорпиус, мы очень рады, что ты пострадал не сильно. Отец поздравляет тебя с зачислением в команду. Я надеюсь, что ты не будешь попадать в больницу после каждой игры. Если что-то нужно, напиши, мы сейчас в Швейцарии по делам. Поправляйся. Обязательно напиши, как ты себя чувствуешь. Мама».

Чувствую я себя паршиво, мама, но не писать же вам об этом в Швейцарию…

Скорпиус откинулся на подушке, глядя в потолок. Сон прошел, а больная голова и ноющая рука остались. А еще остался вопрос: кто? Хотя, скорее всего, все-таки Забини…