Константин Бальмонт - Том 5. Стихотворения, проза

• Название: Том 5. Стихотворения, проза
• Автор: Константин Бальмонт
• Жанр: Поэзия
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-904656-82-9, 978-5-904656-87-4

Константин Дмитриевич Бальмонт (1867–1942) – русский поэт-символист и переводчик, виднейший представитель Серебряного века. Именно с него начался русский символизм.

Стихи Бальмонта удивительно музыкальны, недаром его называли «Паганини русского стиха». Его поэзия пронизана романтичностью, духовностью, красотой. Она свободна от условностей, любовь и жизнь воспеваются даже в такие страшные годы как 1905 или 1914.

Собрание сочинений Константина Дмитриевича – изысканная коллекция самых значительных и самых красивых творений метра русской поэзии, принесших ему российскую и мировую славу. Произведения, включенные в Собрание сочинений, дают самое полное представление о всех гранях творчества Бальмонта – волшебника слова.

В пятый и шестой тома вошли прозаические произведения Бальмонта, очерки, заметки, впечатления и мысли.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Свеча

Я мыслью прохожу по всем мирам,
Моя свеча пред каждою иконой.
Но, если лес кругом шумит зеленый,
Я чувствую, что это лучший храм.

Я прохожу неспешно по горам,
В них каждый камень – истукан точеный.
Не райской птицей, а простой вороной
Я иногда ведом к высоким снам.

Звук карканья неловкой серой птицы
Неопытен в разряде звуковом,
Но даже в нем есть песня и псалом.

Чернильной краской вброшен я в страницы
Блестящие. И чую гулкий гром,
Когда чуть вьется дымка от криницы.

У стебелька

Я задремал, смотря на стебелек,
В косых лучах пылающего шара.
И вот лицо, которое не старо,
Но древне, увлекло меня в поток.

Я был красив, уклончив и высок.
Легко скользил по крутоёму яра.
Станица где-то в пламенях пожара
Горела и сгорела в краткий срок.

Я проходил в серебряных туманах.
Я по широкой уплывал реке.
Две белые звезды невдалеке

Меня вели в спокойно-звездных странах.
А ночь вовне зажгла для снов медвяных
Две капельки росы на стебельке.

Светлая ночь

Весь слитный сад не шелохнет листом,
Безгласны лунно-сонные аллеи.
В лазурном небе облачные змеи,
И дышит тайна всюду под кустом.

Вот тут построил еж свой малый дом.
Вон там в дупле пчелиные затеи.
Здесь в маргаритке побывали феи.
Кузнечик в ночь кричит: «А что потом?»

Потом – за край, весь мир пройдя по краю,
Как в воздух без борьбы уходит звук,
Как с крайнего листка скользит паук.

Вот паутинку здесь я закрепляю.
В моей душе ни страха нет, ни мук,
Хотя в уме великое: «Не знаю».

Вселенский стих

Мы каждый час не на Земле земной,
А каждый миг мы на Земле небесной.
Мы цельности не чувствуем чудесной,
Не видим Моря, будучи волной.

Я руку протянул во мгле ночной,
И ощутил не стены кельи тесной,
А некий мир, огромный, бестелесный.
Горит мой разум в уровень с Луной.

Подняв лицо, я Солнцу шлю моленье,
Склонив лицо, молюсь душой Земле.
Весь Звездный мир – со мной как в хрустале.

Миры поют, я голос в этом пенье.
Пловец я, но на звездном корабле.
Из радуг льется звон стихотворенья.

Мудрость весны

Я долго думал, пытку унимая,
Что смысла нет в мучительстве скорбей.
Но благо знать, что в боли есть ручей,
И можно жить, его струе внимая.

Леса не сразу знают счастье мая.
Шесть лун им льют мертвящий ток лучей.
И вот он, май. Светись же горячей,
С дерев уменье быть перенимая.

Они внимали вою жестких бурь,
Учась у вьюг напевам колыбельным,
Умей молчать как-будто в сне смертельном.

Но в час весны ты больше взор не хмурь.
Чтоб ведать май с его восторгом цельным,
Должна в себе вместить сто зим лазурь.

Лес

Могучий лес, то стройный, то косматый,
К единству свел все разности дерев.
Здесь некий Демон Древа сеял сев,
И камни разбросал своей лопатой.

Он ворожит над чащей вороватой,
В оврагах выявляет темный зев,
Взрывает гул и, сразу присмирев,
С земли повеет сладостною мятой.

Кукушкой о любви про куковав,
Костры рассыпал красной земляники.
Зайчат молиться учит в малом крике.

Дал белке быстрый, птицам певчий нрав.
Велел грибам быть в радованьи рдяном.
Да будет всяк в лесу Великим Паном.

Завет

Высокий красный лес, сквозные боры,
Измятый ветром, дикий бурелом,
Медянка, тусклым свитая узлом,
Лесных вершин глухие разговоры, –

Луга, холмы, раздробленные горы,
Камней огромных косвенный излом,
Тиски стремнин, где бури копят гром,
Плетя ему пушистые уборы, –

Вот мир, достойный помысла и струн.
Вели мечтам, чтоб в беге были рьяны,
Как ржущий убегающий табун,

Как враний голос чернокнижных рун,
Как пчелы, что от красных маков пьяны, –
Чтоб знать, что ты воистину был юн.

Творчество

О творчестве тоскуя с детских дней,
Дитя, лепил я облики из глины,
И в пальцах ощущал восторг единый,
Быть может, поцелуя он нежней.

В дрожаньи струн, в мельканиях теней,
В сверканиях летящей паутины,
Внезапно открывзлись мне картины,
Вдруг песнь поет, я звук горящий в ней.

Упорный полюс, там где все – теченье,
Миг Божества в сознании людском,
В разбег весны упавший снежный ком, –

Свяжу снопом несчетныя сравненья,
Но не схвачу я молнийный излом,
Не очерчу словами вдохновенье.

Голубой сон

От незабудок шел чуть слышный звон.
Цветочный гул лелея над крутыми
Холмами, васильки, как в синем дыме,
В далекий уходили небосклон.

Качался в легком ветре ломкий лен.
Вьюнок лазурил змейками витыми
Стволы дерев с цветами молодыми.
И каждый ствол был светом обрамлен.

И свет был синь. Кипела в перебое
Волна с волной. Лазурь текла в лазурь.
Павлины спали в царственном покое.

Весь мир в пространство перешел морское.
И в этом сне, не знавшем больше бурь,
По небу плыло Солнце голубое.

Липовый цвет

Успокоителен медвяный аромат
Нешелестящих лип, согретых за день в зное.
Зеленомудрое молчанье вековое,
Изваяннасть и сон в объеме их громад.

Как-будто на сто лет уснул душистый сад,
Приявши власть любви, хранит ее в покое.
И зеркало пруда, как зеркало морское,
Где Млечного Пути безгласный водоспад.

Крестообразная дремотствует аллея.
Под узловатою, таящей рябь корой
Проходят жилы нор, чуть зримых жизнь лелея.

Под выступом дупла не логовище змея,
В шуршаньи бредовом пчелиный дикий рой.
Меж днем и днем в ночи хмельная снов затея.

Мудрость

Замедля мыслью зрящею в зверином,
Любовно возвращаясь к тем рядам,
Которым имена пропел Адам,
Блуждая с Евой до лесным долинам, –

Ваяя дух свой так, чтоб он к картинам
Земли и Неба шел, как входят в храм,
Ни за какое счастье не отдам
Я мудрость змия с сердцем голубиным.

В извиве, ртом касаясь до хвоста,
Объемлет он весь круг миротворенья.
В нем океан. В нем голубое мленье.

И в двух былинках знаменье креста,
Я знаю, миром водит Красота,
Чтоб в бездне звезд не умолкало пенье.

Здание

Из донесенной пламенным жерлом,
В разлитии остывшей плотной лавы
Основа дома. Стены – из дубравы.
На срубах – мох невянущим узлом.

Послушать любят, как играет гром,
Из ясеня и клена архитравы.
Конек ветрам вещает: «все вы правы».
Лазурь за каждым сторожит углом.

Уходит в высь игла из чистой стали.
На стали – пурпур. Знамя – Красота.
Резвятся в небе тучки. Та и та.

А небо – цвет изысканной эмали.
И гром велит, чтоб каждая мечта,
Идя к другой, была как звук в хорале.

Сокровенность

Мой путь среди утесов крутоемен.
Но я нашел в объеме диких скал,
Чего, любя красивое, искал.
И мне не жаль, что в мире я бездомен.

Привольно духу в срывах тех хоромин,
Что Гений Гор, когда он низвергал
На глыбу глыбу, для себя слагал.
Я царствую среди каменоломен.

В моих ночах цветет стоцвет, алмаз.
Из аметистов млеющие стены.
Опал мерцает, ворожа измены.

Для перстня камень есть кошачий глаз.
Все камни к свету вырвутся в свой час,
Как Красота – из океанской пены.

Перстень