Дэвид Малькомсон - Человек, который убил Гитлера

• Название: Человек, который убил Гитлера
• Автор: Дэвид Малькомсон
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2014

Опираясь на опыт немецкого литературного и кинематографического экспрессионизма, этот фантастический роман-памфлет рассказывает о враче-психиатре, поневоле ставшем убийцей. Но его преступления — ничто в сравнении с безумием целой страны, добровольно шагнувшей в пропасть нацизма.

Сегодня, когда наследники идей гитлеризма вновь подавляют инакомыслие, расправляются с политическими противниками, раздувают национал-«патриотическую» истерию и затевают новые «аншлюсы» и войны, эта книга, вышедшая в свет анонимно 75 лет назад, совсем не кажется устаревшим историческим артефактом. Она читается как предупреждение.

---

За другим столом, немного дальше, сидело около десятка других штурмовиков, но ни один из них не выказал никакого интереса к Брауну.

Они разговаривали между собой тихо, как заговорщики.

Северину Брауну показалось вдруг, что стены надвигаются на него и вот-вот раздавят.

Здесь было так пусто, несмотря на многолюдность, так холодно!

Даже стыдливый луч света, проникавший через окно в сердце этого мрачного дома, казался холодным.

Вошел слуга с несколькими бутылками пива. На столе зазвенели кружки.

Северин Браун отпил глоток, чтобы утолить жажду, и был доволен, когда штурмовик, отерев усы, встал со стула.

— Автомобиль ожидает вас, — сказал он.

— Автомобиль? — эхом откликнулся Браун.

— Да, — ответил штурмовик. — Вам ведь надо ехать дальше!

У него не хватило мужества спросить, куда именно.

Молча прошел он через распахнувшиеся перед ним двери, так же молча вошел в машину и занял свое место. Сейчас же рядом с ним прыгнули в машину конвоиры и «мерседес» с воем полетел дальше.

Мчались сначала по главным улицам, потом мимо церкви Богоматери с ее круглыми башнями, через средневековую площадь Марии. Затем повернули в узкую боковую улочку, задержались на момент перед пивной, в которой пятнадцать лет тому назад Адольф Гитлер замыслил свой кровавый путч.

Чернорубашечники сорвали шапки и с какой-то особой теплотой произнесли «Хайль».

Северин Браун также отсалютовал.

Главный герой этого путча был в его представлении далеко не героем: перед взором Брауна встал человек с дикими, испуганными глазами, со смешными маленькими усиками, согнувшийся в три погибели и бежавший по этим самым улицам с рукой, простреленной пулей.

Пуля в руке Гитлера!

— Боже мой, — подумал Браун, — почему она не попала ему в голову?

Рессоры мягко подпрыгнули еще несколько раз и скоро старый Мюнхен остался позади.

В течение остального дня перед путниками бесконечно развертывалась скучная белая дорога.

Час за часом выливалась из-под поющих шин длинная бетонная полоса.

Обогнули Нюренберг, где каждый год устраивался нацистский конгресс.

Когда-то в молодости доктор Мюллер был в этом городе. Он посетил старинный замок и видел страшные орудия пытки, которыми тот славился.

Но нацисты перещеголяли предков: они могли их поучить своему искусству.

Дальше по автостраде, через шелестящий, зеленый Франконский лес. Здесь дорога шла так высоко, что с нее были видны крыши домов Грейца, Шлейца и Геры, расстилавшихся внизу.

Наконец, к закату, горы стали сменяться равниной и вечером перед путниками засверкали вдали в тумане огни большого города.

Северин Браун знал, что это Берлин. Он знал, что его привезут сюда, когда они проезжали еще мимо других городов.

Орангенбург остался далеко позади — значит, его везут не в концентрационный лагерь. Оставался только один пункт назначения, «Берлин», но зачем его решили привезти сюда — было загадкой, которую Северин Браун не мог разрешить.

Было уже темно, когда «мерседес», пролетев по Авиевой дороге, проскочил через восточные ворота столицы и оттуда помчался по Принц-Регент-штрассе к центру города.

Тут шофер остановился перед высоким зданием из красного кирпича.

Теперь чернорубашечники держались уже иначе. В них как произошла какая-то перемена, их речи стали звучать воинственнее, в манерах стало больше наглости, в глазах появилось выражение власти. Чувствовалось, что они здесь у себя дома.

Северину Брауну стало вдруг страшно.

Здесь пульс нацизма бился со всей своей силой.

Штурмовики провели своего гостя во внутрь дома и, не задерживаясь в слабо освещенном вестибюле, поднялись по витой каменной лестнице во второй этаж.

Затем, через скрипящую дверь с левой стороны лестницы, они вошли в узкий коридор и остановились посредине.

— Вот ваша комната! — сказал один из конвоиров, показывая на комнату направо.

— Простите, — спросил Браун, не будучи уже в силах сдержать своего беспокойства. — Не будете ли вы так добры сообщить мне, почему я здесь?

— Ах вот как, — засмеялся один из штурмовиков.

— Вы думаете, что у вас есть какое-то право спрашивать?

— Конечно. Я послужил моей стране. Я — не свинья. Я хочу быть около моего Фюрера!

— Не так-то скоро, господин Браун, — нахмурился штурмовик. — Не так-то скоро! Вы нам, конечно, понадобитесь и, когда потребуется, вам все скажут. Вы узнаете тогда, что значит убивать.

— Или, — заметил Браун, — быть расстрелянным самому?

— Осторожнее, — оборвал его нацист, снижая голос почти до шепота. — Вы слишком много разговариваете.

Браун коротко поклонился:

— Простите!

— Хорошо. В шесть часов утра вы услышите звонок. Будьте готовы к этому времени. Вас позовут. Хайль Гитлер!

Чернорубашечник круто повернулся на каблуках и Браун остался один.

В этой комнате с высоким потолком и ослепительно белыми стенами его вдруг охватила невыразимая тоска.

Он никак не мог разгадать этой психологической загадки.

Обычно во всех нацистских процессах людей казнили без промедления. Почему же его привезли сюда?

Или это странное заключение было новой формой казни? Или они хотят вызнать его мысли и посадили сюда для того, чтобы незаметно следить за ним? Или, наконец, его просто охватывает мания подозрительности — результат чтения нацистских книг, повлиявших на мозг… чей мозг?.. Доктора Моллера или крестьянина Северина Брауна из Мондзее?

Северин Браун бросился в постель. Но спать он не мог. Немного времени спустя он встал и подошел к окну, выходившему на большой, ярко освещенный двор. Высунувшись из окна, он увидел, что в том корпусе, где была его комната, окна не имели решеток, тогда как в боковом корпусе все окна были исполосованы железными прутьями.

Свет со двора падал на эти окна и в них можно было различить изможденные лица. Они то появлялись, то исчезали. — Что это были за люди? По коридору раздался стук сапог… и гулкое «Хайль» прокатилось под сводами здания.

Браун отошел от окна, осторожно прошел через всю комнату и слегка приоткрыл дверь в коридор.

Чернорубашечники мерно вышагивали вдоль коридора. У некоторых в руках были длинные бичи.

Со стороны двора послышался какой-то странный шум.

Северин Браун снова подошел к окну и заметил, что бледные лица исчезли из-за решеток.

Через минуту, однако, внешняя дверь бокового корпуса широко открылась и во двор высыпала толпа мужчин и женщин.

Некоторые из них шли спотыкаясь, некоторые падали, но их тут же поднимали щелкающие бичи.

Воздух наполняли мольбы и проклятия.

Одна женщина, с которой удар бича сорвал платье, ломала худые, морщинистые руки, извиваясь, как раненая кошка.

— Нет, нет, — рыдала она. — Я не сделала ничего дурного!

Штурмовики захохотали.

— Ты ничего не сделала? А ты не смеялась, когда фюрер говорил по радио?

— Я не смеялась, — продолжала рыдать женщина.

— И притом мы были совершенно одни, только я и моя дочь. Она знала, что у меня нет на уме ничего дурного.

Штурмовик снова осклабился и снова в воздухе просвистел бич.

— Да, твоя дочь, верная рабочая девушка… Для нее фюрер дороже тебя.

Женщина сразу умолкла, а штурмовик отошел прочь.

Кому охота бить бабу, которая уже больше не визжит?

Северин Браун взглянул еще раз вниз, на этот кишащий замученными человеческими существами двор, и его пальцы вдруг скрючились и впились в камень подоконника.

То, что он видел, было страшно, нет, даже не страшно, а просто не укладывалось в его мозгу.

Была ли это действительность или только сон, сон истерзанного ума?

Эти люди, распростертые на каменном дворе… И тут же другие люди, свистящие бичи… холодная, почти деловитая жестокость!

Затем штурмовики выгнали арестантов через ворота и растолкали их по грузовикам, которые с оглушительным ревом исчезли в сумраке ночи.

Северин Браун лег в постель. Он чувствовал, что у него ноет не только мозг, но и все тело.

В том склепе, где у него когда-то хранилось сердце теперь ощущалась ноющая пустота, несмотря на мерный стук молоточков в крови.

Он чувствовал, что уже может понимать иммунитет штурмовиков: для этого нужно было только постепенно приучить себя к ненависти и злобе, которая противопоставлялась теперь жалости и вообще любому гуманному чувству.

Он не узнавал прежних симпатичных, вежливых немцев. Эти люди жили в постоянной духовной зависимости от Гитлера, Геббельса и Геринга и это замораживало их кровь.

И с ним произойдет то же самое.

Раньше он, бывало, говорил своим пациентам:

— Вы будете тем, чем вы хотите быть. Вы можете быть счастливы, если у вас на это есть достаточно воли.

Это была грубейшая форма психологического воздействия, но с умами недостаточно сильными она творит чудеса.