Екатерина Александрова - Короли без короны

• Название: Короли без короны
• Автор: Екатерина Александрова
• Жанр: Альтернативная история

Второй роман трилогии «Виват, Бургундия!» (текст, иллюстрации эпохи). Герои первого романа встречаются через 4 года. Они стали старше и вступают в пору зрелости. Им предстоит понять, что каждое их действие и даже слово оказывает влияние на судьбы тысяч и тысяч людей. Каким образом они распорядятся оказавшейся в их руках властью?

---

— Так значит, это она!.. — шевалье Жорж-Мишель резко оборвал себя. В его взгляде зажегся злой огонек. — Вот оно что… Вечно вы меня с кем-то путаете, Нанси, — после краткой паузы продолжил принц. — «Перерезать весь Лувр… потерять кинжал»… Я не Гиз, капитан. Я не имею привычки резать королевских гостей и терять оружие. Если же мне и вправду захочется отправить кого-то на тот свет, будьте уверены, бежать придется не мне. Что ж, — тон принца вновь изменился, — передайте ее величеству мою глубокую признательность. Я последую ее совету и уеду.

— В Релинген?

— Почему же в Релинген? — в голосе принца проскользнула насмешка. — Что мне делать в Релингене, капитан? Скоро начнется осень, потом зима. Снега, ветра, холода. Я предпочитаю более теплые края.

— Неужели вы собираетесь присоединиться к Алансону? — удивился капитан.

— Ну что вы, Нанси, один опальный принц — это грустно, но два — уже смешно.

— Значит… Наварра? — голос Нанси слегка дрогнул.

— Почему бы нет? — жестко ответил шевалье Жорж-Мишель. — Хотя… зима в горах это не слишком весело. Я поеду дальше… Не гадайте, Нанси, я отвечу вам и так. Испания мрачна и не лучшее место для опальных принцев, а вот Италия… Я поеду в Италию, капитан. Венецию я уже видел, пора повидать Рим. Это хорошее место… для художника, — закончил принц, как будто хотел сказать что-то совсем другое.

Не прощаясь, шевалье Жорж-Мишель развернул коня и пустил его в галоп. Он не мог сказать, чего ему хочется больше — выругаться, разрыдаться или убить кого-нибудь. Через несколько мгновений шевалье сообразил, что больше всего на свете жаждет свернуть шею Марго. А потом он подумал о Генрихе и с потрясением понял, что в душе царит пустота, словно от давней дружбы не осталось даже следа. Но ведь что-то должно было остаться? — с тоской спросил себя Жорж-Мишель. Бастард Генриха, на которого он давно привык смотреть как на собственного сына. Пара шрамов, полученных во время побега из Польши, за который он, ко всему прочему, заплатил почти двумя месяцами заточения в польской тюрьме. Несколько картин и скульптур из Венеции. Шрам за луарскую кампанию. Скука от вечных капризов короля. И больше ничего…

А ведь к этому давно шло, — напомнил себе Жорж-Мишель. И только он не хотел замечать очевидного, как будто нарочно завязал себе глаза и заткнул уши. Что ж, другу можно было бы простить многое. Другу, но не королю. Генриху предстоит узнать, что с суверенными принцами не обращаются как с надоевшими игрушками.

Жорж-Мишель вспомнил рассказы о его святейшестве, человеке веселом и общительным, сведущим в науках и искусствах, который, как и всякий незаурядный человек, всегда радуется появлению при своем дворе подобных же людей. Без лишней скромности шевалье полагал, что все эти слова прекрасно подходят к нему самому и, значит, он легко сможет найти с крестным общий язык и преподать королю урок. Ко дворцу Релингенов шевалье подъехал почти умиротворенным, а жене рассказал о случившемся почти безмятежно.

Аньес Релинген без труда поняла намерения супруга, и хотя в душе ее бушевал гнев на неблагодарного короля и возомнившую о себе Бог весть что Марго, смогла проводить мужа в дорогу почти спокойно. В конце концов, ехать с надежной охраной в Рим куда лучше, чем отправиться под конвоем в Бастилию или лежать мертвым с кинжалом в сердце. Однако, признавая необходимость отъезда мужа, принцесса не забывала и о правосудии, ибо оставлять безнаказанными преступление королевы Наваррской и предательство короля Французского не собиралась.

Королева-мать не догадывалась о планах Аньес, но, узнав от Нанси, что принц Релинген отправился не в свое княжество, а в Рим, не на шутку встревожилась. Покушаться на племянника Филиппа Испанского и так было несусветной глупостью, но оскорблять петлей крестника папы было и вовсе безумием. Новый брак Генриха слишком нуждался в одобрении его святейшества, чтобы ссориться с человеком, способным повлиять на наместника святого Петра. Необходимо было вразумить сына, отправить принцессе Релинген примиряющие письма и просить ее воздействовать на супруга, дабы он простил королю приключившееся недоразумение и как можно скорее вернулся в Париж.

Принцесса Релинген не отвечала. Ее высочество вознамерилась явиться в Лувр, лишь собрав все доказательства преступления Марго. Жорж оказался прав, проделка с кинжалом была явно лишней. Увяз коготок и всей птичке пропасть, — рассуждала Аньес. Верный Карл быстро отыскал мастеров, изготовивших злосчастный кинжал, и с легкостью выкупил у оружейника и ювелира расписки королевы Наваррской. А барон де Витто, в компании трех головорезов прикончивший дю Гаста, был так устрашен угрозой отправиться в Релинген, а в Релингене украсить собой колесо, что поведал принцессе все подробности заговора Маргариты, не умолчав даже о том, какую плату потребовал с королевы Наваррской, и как мадам Маргарита расплатилась с ним прямо на кладбищенских плитах монастыря августинцев.

Когда принцесса Релинген в великолепном испанском платье явилась в Лувр, придворные мгновенно расступились на пути ее высочества, а сама королева-мать тяжело поднялась из кресла и сделала три шага навстречу молодой женщине. Впрочем, расписки Марго и показания барона де Витто заставили ее вновь сесть. Неприступный вид племянницы короля Филиппа вызвал у королевы самые дурные предчувствия, и она могла только слабо пообещать, что все виновники преступления понесут заслуженную кару. Но когда принцесса Релинген вопросила, по какому праву был отдан приказ повесить суверенного принца, мадам Екатерине показалось, будто у ее ног разверзлась бездна. В глубине души королеве-матери хотелось отыскать болтуна, посмевшего разоткровенничаться, и отправить его в Бастилию лет эдак на двадцать. К несчастью, наказание глупца ничем не могло помочь его величеству, поэтому мадам Екатерина взволнованно принялась уверять Аньес, будто столь ужасающий приказ был вызван дурным влиянием юных друзей короля, умолять молодую женщину предать все забвению и ни в коем случае не расстраивать принца сообщением о досадном недоразумении.

Принцесса великодушно согласилась не писать о происшедшем супругу. Во-первых, ее высочество полагала, что доверять подобные сведения бумаге и гонцу было слишком опрометчиво. Во-вторых, была не в силах предугадать, как подобное известие могло повлиять на мужа. Аньес была уверена лишь в одном, Жорж придет в ярость, но вот станет ли он собирать войска для Лиги или короля Наваррского, заделается ли ярым лигистом или не менее ярым протестантом — решить не могла. Нельзя сказать, будто принцессу расстраивали поджидавшие короля несчастья, однако слишком резко менять свою жизнь ее высочеству не хотелось.

Уверившись, что хотя бы с этой стороны Генриху не грозит опасность, королева-мать приободрилась. Следовало как можно скорее поведать обо всем сыну, наказать Марго, Витто и миньонов и на всякий случай выплатить принцессе Релинген сто тысяч ливров за причиненное беспокойство.

Беседы с сыном и дочерью не заняли у королевы слишком много времени, и в результате этих бесед король Генрих разрыдался и в припадке раскаяния вознамерился устроить покаянное шествие, а перепуганная Марго удалилась на месяц в монастырь. Правда, первоначально безалаберная королева попыталась возражать матери, но разъяренная Екатерина не пожелала слушать оправдания Маргариты:

— А что ты хочешь, дочь? — гневно заговорила итальянка, когда Маргарита умолкла. — Объясняться с братом? Что ж, иди, я тебя не держу. Расскажи Генриху, как ты лишила его сразу двух друзей и облегчила его сундуки на сто тысяч ливров. Расскажи, как ради этого ты отдалась первому встречному головорезу и где? В стенах монастыря! Иди, дочь, иди. Но если Генрих отправит тебя в Бастилию или заколет тем самым кинжалом, что ты ему подсунула, ты сама будешь в этом виновата. Выбирай — разговор с Генрихом или монастырь. Ничего иного я предложить тебе не могу.

Маргарита представила ярость брата и выбрала монастырь. Несчастные миньоны скинули шелка и бархат и в нарядах капуцинов отправились вслед за королем, шлепая босыми ступнями по парижским улицам, изредка потчую друг друга слабыми касаниями плетей и вскрикивая от боли под безжалостными ударами Шико. Но самая большая неожиданность ожидала молодых людей по окончании процессии, ибо не успели юнцы скинуть рясы и доползти до кроватей, где их должны были облепить примочками, как капитан де Нанси, не дав молодым людям смазать раны или хотя бы переодеться, взял несчастных под арест и доставил в Бастилию.

Последнее происшествие окончательно доказало всем, что становиться на пути принцессы Релинген не стоит.

Как ни странно, лишь барон де Витто в результате всех этих передряг не пострадал. Отправлять наемника на эшафот или в Бастилию казалось Генриху слишком мелким. К чему наказывать жалкого убийцу, когда враг обнаружился в его собственной семье? К тому же Генрих не мог допустить, чтобы обстоятельства дела Витто стали известны повсеместно, справедливо рассудив, что тогда королевский дом Валуа не найдет достаточно белил, чтобы скрыть краску на щеках. Таким образом, наемный убийца отделался изгнанием и был просто счастлив, так удачно избежав колеса и четвертования.