Пётр Половцов - Дни Затмения

• Название: Дни Затмения
• Автор: Пётр Половцов
• Жанр: История
• Год: 1999
• ISBN: 5-85209-054-9

Мемуары главнокомандующего войсками Петроградского военного округа в 1917 г. генерала П. А. Половцова.

Переиздание книги, вышедшей в Париже в 1928 г.

---

Очень важно, что воспоминания написаны по горячим следам. По словам автора, «они представляют собой сборник личных впечатлений, вынесенных из только что пережитого прошлого. Этот характер я за ними и оставил, тщательно избегая вносить какие бы то ни было существенные изменения».

Книга снабжена примечаниями и именным указателем. Их подготовка потребовала проработки материалов фондов штаба Кавказской Туземной конной дивизии, ее полков, отдельных документов других воинских частей и учреждений русской армии, хранящихся в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА). Текст передается в соответствии с современными нормами орфографии. Однако в некоторых случаях сохраняются особенности авторского написания таких слов и словосочетаний как «Государь», «Ваше Величество», «Хозяин Земли Русской», «Швейцарская Гвардия» и др. Неправильно указанные в тексте фамилии генералов и офицеров исправлены без оговорок в соответствии с послужными списками и другими документами фондов РГВИА.

Воспоминания П. А. Половцова дают нам возможность понять атмосферу, царившую в коридорах власти, узнать массу новых деталей из взаимоотношений Временного правительства и Советов, о положении в армии, истории подготовки корниловского мятежа. Многое из написанного автором воспоминаний хорошо узнаваемо сегодня, когда под влиянием радикально настроенной интеллигенции нашему обществу был навязан прыжок в неизвестность. Насилие над историей, подчинение жизни теории, спешка и нетерпение, стремление переделать все и сразу никогда не приводили ни к чему иному, кроме кровопролития. От этого пытался предостеречь будущее поколение русский генерал П. А. Половцов.

Александр Сенин кандидат исторических наук

Записки главнокомандующего Войсками Петроградского Военного Округа генерала П. А. Половцова в 1917 году

Предисловие автора

Приступая к обнародованию своих воспоминаний о революции, я прошу читателя не искать в них ни связанного хронологического описания событий, ни каких-либо определенных политических или социологических выводов. Записки были мною составлены в 1918 году, по отдельным заметкам и сохранившимся документам… Они представляют собой сборник личных впечатлений, вынесенных из только что пережитого прошлого. Этот характер я за ними и оставил, тщательно избегая вносить какие бы то ни было существенные изменения или добавления, которые, однако, иногда сами собой напрашиваются, когда оглядываешься на прошлое после промежутка времени в 10 лет… Кое-какие подробности я выпустил. Они касались лиц, смертью своею запечатлевших служение Родине, а если кто-нибудь из живых почувствует себя задетым, пускай он вспомнит совершенные ошибки и не обижается на того, кто в этих ошибках подмечал смешную сторону.

Мне могут поставить в упрек слишком, по-видимому, легкомысленное отношение к такому трагическому явлению, как русская революция, но, во-первых, повторяю, я не претендую на роль вдумчивого летописца, а затем, мне кажется, что события 1917 года явились лишь завершительным актом 300-летнего периода Русской истории. Настоящая Революция (с большой буквы), бытовая и психологическая, в недрах Русского народа началась после этих событий, продолжается и по сие время, и неизвестно к чему еще приведет, а в 1917 году не могли не казаться смешными потуги к какому-то планомерному созиданию со стороны тех, что разрушил старое. Они не могли понять, что в России у них не было достаточно крепких корней, чтобы внедрить свою идеологию в массы и заставить эти массы пойти в направлении ином, чем линия наименьшего сопротивления. Многие из деятелей того времени теперь покаялись и, слава Богу, свои ошибки осознали. Да послужит их опыт уроком для тех, кто в будущем будет вынесен волной исторических событий на роль народных руководителей, и, хотя редко чужой опыт идет на пользу, будем надеяться на то, что в грядущей России найдутся люди более чутко улавливающие пульс исторических событий, их направление и течение.

П. Половцов

«Дни Затмения»

ПЕРЕД РЕВОЛЮЦИЕЙ

В январе месяце 1917 года Кавказская Туземная конная дивизия{1}, в коей я занимал тогда должность начальника штаба дивизии, стояла на отдыхе в Бессарабии после тяжелой боевой службы на Румынском фронте{2} осенью 1916 года. Так как эта дивизия, известная в публике под названием «дикой», играла некоторую роль в событиях революционной эпохи и так как моя личная жизнь была с ней довольно тесно связана, я позволю себе дать некоторые краткие сведения о том, что представляла из себя эта интересная воинская часть.

В самом начале войны на Кавказе были сформированы конные полки из добровольцев тех мусульманских племен, которые в мирное время были освобождены от воинской повинности. Полков этих было шесть: Кабардинский, 2-й Дагестанский, Татарский, Чеченский и Ингушский, они были сведены в дивизию, и начальником этой дивизии был назначен брат Государя, великий князь Михаил Александрович.

Цель этого формирования была не только боевая, но и политическая, чтобы показать неразрывную связь Кавказа с Россией привлечением в общерусское дело кавказских народностей, а назначение великого князя начальником дивизии являлось особой милостью Царя к этим народностям; некоторую роль играло и чисто утилитарное соображение: удалить с Кавказа на время войны наиболее беспокойные элементы, особенно мусульманские, среди которых могла бы иметь успех опасная туркофильская пропаганда или просто чрезмерно развиваться природные разбойничьи инстинкты.

Офицерский и унтер-офицерский составы были почти сплошь русские.

Мне пришлось сформировать Татарский полк из елисаветпольских и бакинских татар, командовать сначала ими, потом 2-й бригадой, а в 1916 году, после сдачи великим князем дивизии генералу князю Багратиону{3}, я был назначен начальником штаба дивизии. Дивизия два года дралась на Галицийском фронте{4} с большой доблестью, несколько блестящих конных атак заслужили ей репутацию серьезной боевой части, а после удачных действий на румынском фронте при чрезвычайно трудной обстановке, у князя Багратиона явилась мысль увеличить состав дивизии и развернуть ее в корпус, благо на Кавказе подходящих элементов было еще много, да и на фронте было еще несколько мусульманских частей, которые можно было нам придать (1-й Дагестанский, Осетинский, Крымский-Татарский и Туркменский[1]).

Как только мы встали на отдых в Бессарабии, князь Багратион поехал в Ставку{5}, чтобы выяснить, как на это посмотрит начальство, и вернулся в восторге. Оказалось, что Государь этой мысли сочувствует и приказал представить соответственные соображения. Я моментально засел писать доклад и составил такую красноречивую поэму, что всякий, ее прочитавший, должен был убедиться в насущной необходимости для спасения отечества немедленно развернуть Туземную дивизию в корпус. Доклад отправили в Ставку, а на Кавказ полетели радостные письма, предупреждавшие о предстоящем в скором времени дополнительном наборе туземных добровольцев. Прошел месяц без ответа. Тогда князь Багратион попросил меня поехать в Ставку поторопить разрешение этого вопроса с тем, чтобы предварительно заехать в Петроград, явиться к великому князю Михаилу Александровичу, только что назначенному генерал-инспектором кавалерии и заручиться его одобрением.

Приехав в Петроград, испрашиваю аудиенцию у великого князя. Он меня принимает в понедельник, 20 февраля, на Галерной в Управлении его делами. Сначала беседуем о дивизии, о командовании которой великий князь всегда вспоминает с горячим чувством симпатии. Он меня расспрашивает про последние боевые дела, про судьбу отдельных командиров и офицеров и т. д. Затем я докладываю план расширения ее в корпус и говорю, что завтра еду в Ставку и хотел бы предварительно знать его взгляд на этот вопрос. Он мне отвечает, что вполне моему плану сочувствует и что если его запросят, то он, конечно, всячески нас поддержит. После разговора выхожу, очарованный, как всегда, сердечностью и теплой простотой, неизменно веявшей от Великого Князя.

В среду приезжаю в Могилев, отправляюсь в генерал-квартирмейстерскую часть{6}, где сначала беседую со всякими приятелями и товарищами по Генеральному штабу{7}, а затем добираюсь до генерала Лукомского{8}. Он меня встречает весьма радушно, но говорит, что весь вопрос о Туземной дивизии находится у дежурного генерала, т. е. Кондзеровского{9}, и рекомендует не питать особенно радужных надежд на благоприятный исход дела.

Отправляюсь в дежурство{10}, где разговор с генералом Кондзеровским сразу принимает оборот неприятный. Оказывается, было совещание главнокомандующих фронтами, на котором решили сокращать кавалерию ввиду трудности ее прокормления, и Кондзеровский заканчивает словами: «Если сокращать „настоящую“ кавалерию, то как же вы хотите, чтоб мы увеличили вашу „дикую“ дивизию?»