Наташа Колесникова - Запретный плод

• Название: Запретный плод
• Автор: Наташа Колесникова
• Издательство: ACT: ACT МОСКВА: Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-035113-5, 5-9713-1489-0, 5-9578-3514-5

Молодая актриса, только-только получившая первую ГЛАВНУЮ РОЛЬ в суперпроекте — новом сериале…

Красавец актер — ЗВЕЗДА театра и кино, кумир миллионов женщин…

Они должны играть СТРАСТНУЮ ЛЮБОВЬ — но при этом НЕНАВИДЯТ друг друга.

Ссоры между ними не прекращаются — Марина и Игорь никак не могут понять то, что ясно уже всей съемочной группе: от их ненависти — только ШАГ ДО ЛЮБВИ!

---

— Не только на свадьбу. Просто приходи с женой, я тебе звякну. Посидим, вспомним… прошлое.

— Все вы так говорите, звезды…

— Да перестань, Равиль. Я не сомневаюсь, что в своем деле ты тоже звезда. Да это все от лукавого. Главное — ты классный мужик, Равиль.

— Ты тоже, Игорь. Ну, пока.

Черная «Волга» круто развернулась и помчалась к Рублевке, а Муравьев, обнимая Марину, пошел в обратном направлении. Марина тихо сказала:

— Хочу принять душ, Игорь, я так устала…

— А я хочу принять ванну, Маринка.

Она посмотрела на него и засмеялась.

— На что ты намекаешь, Муравьев?

— Ни на что, просто констатирую факт. Без ванны я сегодня просто не усну, ты же знаешь, как мне необходимы водные процедуры.

— Ну пошли…

Марина обняла его и повела домой.

* * *

Стернин сидел в своем рабочем кабинете, напряженно размышляя о случившемся. Дочка нашлась, это хорошо. Ночью жена говорила с ней, рассказала все об этой дуре Сушиной… Потом была так ласкова, что… давно уже не припомнит подобного.

Ладно, если по-хорошему, так из него веревки вить можно.

Убедила, что сериал нужно снимать дальше. Он не возражает. Утром распорядился деньги перевести, переговорил с Селивановым, сказал ему просто: «Работай, деньги будут. Но про Сушину даже и слышать не желаю. Она уволена из съемочной группы». Селиванов заверил, что уже завтра съемочный процесс будет возобновлен, сегодня будут готовиться.

Это ладно. Теперь следовало разобраться с людьми, которые хотели делать гадости от его имени! Позвонил Хайрутдинов, сказал то, что он и так уже знал, — за нападением на влюбленную парочку и покушением на шоссе у Клязьмы стоит Валера Пустовалов. А кто ж еще мог? И надо же, скотина, действовал от его имени, Сушину подговорил! Кто был виновен в смерти ее сестры, Хайрутдинов не знал, но дважды сказал, что уголовное дело против Пустовалова не будет возбуждено, если он, Стернин, договорится с ним. И должен требовать по максимуму. Все, что хочет. Это особо подчеркнул Хайрутдинов.

По максимуму? Это можно. Раз, мерзавец, подговорил своих людей, чтобы они ударили его дочь, синяк ей поставили, так за это нужно расплачиваться серьезно.

Но очень хотелось знать другое — кто же обманул Сушину, какой гад сказал, что именно он соблазнил ее сестру, а потом бросил и толкнул на самоубийство? Кто эта сволочь?

Хайрутдинов не сказал, но попросил принять его и должен быть с минуты на минуту. Так оно и вышло, вскоре секретарша сообщила, что майор Хайрутдинов прибыл. Стернин велел пропустить его в кабинет и сильно удивился, когда увидел Пустовалова, который с мрачным видом прошествовал к креслу у стены, сел, закинув ногу на ногу. Хайрутдинов подошел к столу, пожал руку банкиру, потом сел в кресло рядом с Пустоваловым.

— Ну и что все это значит? — спросил Стернин.

— Докладываю. Собственно расследование закончено. Оно не было сложным. Валерий Пустовалов организовал нападение на вашу дочь и актера Игоря Муравьева. Пустовалов же организовал аварию машины Геннадия Страхова. И вот к чему мы пришли. Кстати, генерал Писарев в курсе. Страхов не будет подавать заявление об умышленном нападении на его машину, поскольку господин Пустовалов уже возместил потерю машины и моральный ущерб. Теперь слово за вами. Генерал Писарев считает, что господин Пустовалов владеет солидной, динамично развивающейся фирмой, и значит… пусть и дальше владеет. Если вы договоритесь, мы это дело спустим на «тормозах».

— Ты мне главное скажи, майор, какая сволочь оговорила меня? Кто посмел?!

— Иван Тимофеевич, я тогда только познакомился с Мариной, а эта дура стала «доставать» меня, — сказал Пустовалов. — Ее сестра наняла какого-то гнилого детектива, он мне сразу сказал: «Давай бабки, я скажу, что она встречалась… с кем хочешь». Я его послал. Но потом, когда Ольга погибла, он снова позвонил… А что мне оставалось? Дал бабки, назвал ваше имя, думал, что с таким уважаемым человеком связываться не станут… Машинально назвал ваше имя, Иван Тимофеевич. Я же не думал, что ее сестра, Сушина, станет какие-то козни строить…

— Так это из-за тебя, подлец, я и моя дочь… Ты?! — заорал Стернин, поднимаясь из-за стола.

— Валерий Ильич, подождите нас в комнате секретарши, — жестко приказал Хайрутдинов и, когда Пустовалов вышел, подошел к Стернину, мягким движением руки попросил банкира сесть в кресло. — Иван Тимофеевич, вы хорошо помните, что я вам сказал в телефонном разговоре?

— Я не знал главного, — тяжело дыша, сказал Стернин.

— Решайте дело миром, генерал Писарев просит вас об этом. Между нами, условия просты. Любые моральные и материальные издержки, в рамках возможностей, разумеется, Пустовалов обязан удовлетворить. Если он откажется — мы заводим дело, и ему придется весьма несладко. Но если он готов выполнить ваши требования, а вы пойдете на принцип — проиграете.

— Нет, ну надо же как-то наказать этого гада, Равиль? Он и мне отравил жизнь, и моей дочери… Эта Сушина думала, что я негодяй, понимаешь…

— Надо, вот и накажите. Могу предложить интересный вариант. Пусть Валерий Ильич купит квартиру для молодых в солидном доме неподалеку от вашего. Большего позора и представить себе трудно.

— Ты думаешь?

— Не сомневаюсь.

— Ладно, подумаю. Слушай, Равиль, ты показал себя классным спецом, я тебе должен. — Стернин достал из ящика стола пухлый конверт, протянул Хайрутдинову. — Десять «штук» зеленых. Это тебе, но не обидь генерала.

— Это генералу, но он меня не обидит, — сказал Хайрутдинов, сунув конверт во внутренний карман куртки. — Удачи вам, Иван Тимофеевич, и… Слушайте, какая красивая пара получается, а? Они действительно любят и достойны друг друга, это так редко бывает. Помогите им.

— Подумаем, — сказал Стернин.

Хайрутдинов вышел из кабинета, и тотчас же в него ворвался Пустовалов.

— Иван Тимофеевич, вы понимаете, что я не мог иначе… Ну а что бы вы сделали на моем месте?!

— Садись, Валера, поговорим, — с довольной усмешкой сказал Стернин. — Я все понимаю, но и ты понимаешь. Будем говорить серьезно, условия игры ты знаешь.

Глава 32

На кухне Муравьева шла суетливая подготовка к встрече дорогих гостей, причем руководила процессом Марина. Решила, что уже достаточно набралась знаний и опыта, выполняя вспомогательную работу, теперь можно и самой почувствовать себя в роли домашнего шеф-повара.

— Чеснок почистил? Давай шпигуй цыпленка. Что ты смотришь на меня, Игорь? Ах, да-да-да, совсем забыла, сначала натри его чесноком, а потом шпигуй… тоже чесноком.

— Марин, я не совсем понимаю, что это значит? Твой отец решил приехать к нам в гости… Зачем? Съемки начались, все нормально, и… Чего он хочет?

— Не только отец, но и мать. Как это — зачем? Ты же сам хотел поговорить с ним.

— Теперь уже не надо, все и так понятно. Он не возражает против того, что мы вместе, ну и… все. Если они хотят, чтобы мы жили с ними, ты знаешь мое мнение, оно не изменится.

— Ты мое тоже знаешь, так что не беспокойся. Игорь, ты чего мямлишь? Работай, дорогой, работай! А что у нас с фасолью? Кипит уже долго…

Марина решила к приходу родителей приготовить цыплят табака и лобио, эти блюда ей очень нравились, но главное — их просто было готовить. И ошибиться практически невозможно. Разве что переперчить лобио, так всегда можно сказать, что в Грузии так и положено готовить. Впрочем, солить и перчить блюда она сама не собиралась, для этого у нее помощник есть.

Так весело и радостно было на душе, что хотелось петь и танцевать. Кто бы мог подумать, что так хорошо ей будет — где?! На крохотной пятиметровой кухне! Когда? Во время готовки! Скажи ей кто-нибудь об этом еще месяц назад — не на шутку обиделась бы. А теперь… Да как же не радоваться, представляя удивленные глаза родителей, когда узнают, что все это она приготовила сама! И не просто нарезала колбасу или разложила на тарелки готовые нарезки, а именно приготовила!

Муравьев нашпиговал чесноком две половинки курицы, посмотрел на Марину.

— Посоли и поперчи, — приказала она.

Он выполнил приказ, хотел положить курицу на сковородки с горячим оливковым маслом, но Марина остановила его:

— Нет, я сама. А ты притащи пока гантели.

Она аккуратно уложила на каждую сковородку по половинке курицы, накрыла тарелками, сверху придавила разборными гантелями, оставив на них килограмма по три.

— Посмотри, фасоль сварилась или нет?

— Сварилась. Мало замачивали, но долго варится, вполне готова.

— Тогда режь лук для лобио, зелень… Игорь, ты чего такой грустный? Не хочешь, чтобы они приезжали к нам?

— Понимаешь, не нравится мне этот визит. Да и вообще… Ничего хорошего от твоих родителей ждать не приходится. Все у нас нормально, съемки начались, два дня уже пашем, как папы Карлы, Селиванов стремится войти в прежний график… Ну и зачем они нам нужны, Маринка? Сегодня даже съемки сократили, чтобы мы пораньше вернулись домой, подготовились к их приезду. А нам это нужно? Да я бы лучше Славку с женой пригласил! Или Равиля, я ему обещал, между прочим.