Борис Ванталов - Отрывки из Ничего

• Название: Отрывки из Ничего
• Автор: Борис Ванталов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Дневниковые записки были опубликованы в журнале “Крещатик”

---

Какая-то дама с коляской. Ни к селу, ни к городу. Полный бред.

Надо срочно предложить альтернативу. И тут Кирилл вспоминает о Кудряковской серии цветных снимков, где фигурка ангела постепенно погружается в трехлитровую банку с заплесневевшими солеными огурцами.

Я, когда увидел этого «запечатленного» ангела в рассоле, был потрясен. Тем более что этого ангела сам подарил Борису Александровичу.

Тогда еще был жив Дасик (Д.Н. Перельман). Мы выпивали как-то у него традиционные три бутылки сухого. Одна оказалась немецкой, с пришпиленным к ней ангелочком. Его-то я и всучил Кудрякову впоследствии.

Дасик покончил с собой 15 марта 2005 года в одном месяце с Леной и одном году с Кудряковым.

Так, благодаря этой эстафете, возникла обложка. Английский издатель принял ее благосклонно, но поинтересовался, что за змеи плавают в банке. Потом кннмга лежала в витрине музея Ахматовой на посмертной выставке Бориса Александровича.

МАЛЕВИЧ ЭТО БЫ ОЦЕНИЛ

За все пять с чем-то лет нашего знакомства Лена ни разу не была у меня дома. Я предпринимал неоднократные попытки зазвать ее в гости. Визит все откладывался, а потом, после появления Хокки, это стало не реальным.

Поэтому несколько своих дней рождений я отметил с Леной у нее.

Правда, не в строгом соответствии с календарем.

Она мне много рассказывала о магазине «Гурмэ» на задворках Варшавского вокзала, где продавалась экзотическая всячина. И я предложил ей пойти нам вместе туда и купить закуску. Поскольку репертуар этого заведения Лена успела изучить досконально, она пошла туда одна, а я остался с Хоккой, который всеми силами своей самурайской души рвался за хозяйкой.

Вместо того, чтобы бегать по травке за птичками и последними бабочками, он, поняв, что в магазин попасть не удастся, сел, как вкопанный, на газон. Прошло время. И вдруг крошечная собачка рванулась так, что едва не вырвала поводок из руки. Это Лена появилась на пороге магазина с двумя большими белыми пакетами.

Она держала их в поднятых руках. Бабье лето. Последнее тепло. Солнце, в лучах которого танцуют падающие листья.

Это мгновение застыло в моей памяти навсегда. Маленькая фигурка в черном с двумя белыми квадратами пакетов, воздетых к небу.

Малевич это бы оценил.

11. 10. 2010

О, ЭТИ ПАЛОЧКИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ

Когда одиннадцатого я ехал на работу, мне позвонил Кирилл и сказал, что в 17 ч. 05 м. будет по «Культуре» фильм в серии «С потолка» (ведет ее из своей артистической Басилашвили) о Дине Морисовне.

На работе сразу включил телевизор. Передача началась с того, что детскую фотографию Лены показали, как детскую фотографию Дины, а закончилось чтением Лены стихотворения «Троеручица». Съемка 2000-го года. Видно, что она читает его с огромным трудом. Видно, что она измучена. Мать умерла в 98-м. Смерть совсем рядом. На это больно смотреть.

А вчера мы ездили с Кириллом на Волковское, чтобы сфотографировать надгробье для «будущего» сайта. («За будущее не пьют», – всегда останавливала меня Лена, когда я пытался произнести футуристический тост.) Листик прилепился к черному мрамору креста.

А на могиле Охапкина к деревянному кресту было прикреплено объявление о вечере памяти в музее Достоевского 3-го октября.

Потом взяли журналы с ювенильным шедевром (в ПТЖ, на Моховой) и отвезли их Кириллу. Помянули Лену. От него поехал в Шемякинский центр на Садовую, чтобы отдать Александру Петрякову ксероксы статей о Кудрякове. Он пишет для Пушдома в писательский словарь. В Центре, как всегда, тусклое электричество и тихая (не кудряковская «лихая») жуть, которая иногда веет от излечившихся алкоголиков.

По дороге купил шкалик «Киновского», который мы распили вместе с Надеждой. Обретя речевую мобильность, звонил Горнону и Азаровой в Москву. Последняя вся в докторской, 14-ого защита.

Домработница Лючия (дама из Молдавии с высшим образованием) исчезла в этот ответственный момент. Звонит каждый день и сообщает, что завтра появится…

Устроила Лючия Азаровой де Ламермур.

13.10.2010

ТЕКСТОВ РОЙ

Лючия вернулась. Азарова защитилась. Моя киевская издательница, Людмила получила сигнал книжки «Слова и рисунки». Неполное собрание текстов. Том второй.

Текстов рой!

КТО ТАМ ШАГАЕТ ПРАВОЙ

Все эти процессы, происходящие в нас (пищеварение, кровообращение, дыхание, мочеиспускание, мышление) – протекают одновременно.

Но мысли мне стали ближе тела, о теле вспоминаю, когда оно болит, а о мыслях думаю постоянно. Пытаюсь их понять. Почему они мои? В чем тут моя воля?

Диарея, застающая нас неожиданно, вызванная неизвестно чем, разве она – не откровение для организма? И ты, выкормыш социума, должен заклинать распускающийся сфинктер продержаться еще немножко, чтобы не обделаться у всех на виду. Иначе – катастрофа.

А мысли, настигающие нас, как Артемида. Поражающие в самое сердце. Эти спонтанные убийцы-ниоткудники. Они в своей неожиданности и неотвязанности разве не та же диарея?

Эти процессы циркулируют в нас, как вода в батарее парового отопления. Воды нет, батарея холодная: труп.

Что в этой батарее мое? Все поступает, откуда-то оттуда. Не я ее и изготовил. А вот не-я изготавливается из собственного эго. Это не-я уже не совсем автомат-человек (человек-машина). Оно немножко пробуксовывает на наезженной колее прогресса.

– Кто там шагает правой?

– Это я, не-я.

КРИК ТИШИНЫ

Что, собственно, сделала Малая Садовая? Она чуть сместила точку сборки. Мирмозг заиграл по-новому.

Слушайте музыку революции.

У каждого она своя.

Надо идти на звук, если ты поэт.

Чистый звук молчания.

Ноль – это крик тишины.

ИСТОРИЯ ПРОКЛАДОК

И что такое сингулярная точка, как не взорвавшийся ноль. У Вселенной взрывная беременность.

Акт эякуляции – бледная копия того взрыва.

Разлетающиеся сперматозоиды галактик.

У женщин – луна-красна.

Гендерная астрономия.

Земля оплодотворилась, бедная.

Менструальные циклы человечества.

История прокладок.

16.10.2010

«СО СКОРОСТЬЮ ТОГО СВЕТА»

Априорная уверенность в самих себе. Чувство собственного достоинства. Гордое – «я думаю».

Как все это смешно, если хоть чуть-чуть вылезти из ослиной шкуры парадигмы «человек» в неизвестность.

Держись, геолог, крепись, геолог.

Это маршрут в одну сторону. Пути назад нет.

«Мозг повернулся в нетуда».

Ты один на тропе-молнии. Она мгновенна.

Надо двигаться «со скоростью того света» (Арсен Мирзаев).

НАМИ ПИШЕТ МОЛЧАНИЕ

Мое кукареканье в этом окомфортившемся мире – идиотизм. Но оно, как театр Но. Истоки не во мне. Меня взял процесс. Это его работа. Я вещает.

Причем мозг как бы говорит вслух. Рука пишет под диктовку.

Так Кудряков говорил в последние годы, с удивлением глядя на правую руку: «Она сама пишет».

Нами пишет молчание.

БЕДНЫЙ ЙОРИК

Сюжет – это ты, отстраненно созерцающий я. Он творится по мере письма.

Сам по тебе.

Я стало бумагой. Хорошо, если ручной выделки. Хуже, если туалетной. Тогда тобой подотрется социум.

Надо стать непригодным.

Художник – не нужник.

Старые сюжеты умерли. Они – музей. Наскальные рисунки. Трупы прошлого. Их еще долго будут хоронить. Могильщикам заплатят за ритуал.

Бедный Йорик!

ФАБУЛА

Мы живем в Мирмозге, как Иван Иванович с Иваном Никифоровичем жили в Миргороде. Лужа – это наша испаряющаяся протоплазма. Тело запустило мозг, вторую сигнальную систему, мозгу предстоит запустить третью. Новый сюжет выйдет из этой шинели-шанели №3. Все прочее – фабула.

19.10.2010

НЕСУЩИЕСЯ

Мои рисунки-спирали идут от чего-то общего для всего (и живого, и неживого). Я не хотело бы проповедовать «свою» спираль, как Стерлигов чашу. Но нарисовав тысячи этих извивов, я шкурой почувствовало ее фундаментальность. Все изивается-закручивается, и галактики, и змеи, и Крученых, и мозг, и циклоны.

А вода, покидающая ванную, вращающаяся перед отверстием слива, не так ли закручивается сознание умирающего перед выходом в бездну. Проносится (прокруживается) жизнь.

Большой вальс сущего.

Несущиеся.

ОНО

Вообще рисование, как и письмо, никогда не было для меня чем-то конкретным. Да, выходило в результате что-то конкретное. Но, чтобы его получить, я бросалось в абстрактное: пятно, линию, точку, спираль.

Так из пляски аминокислот получается жизнь.

Искусство, религия и наука занимаются одним и тем же феноменом, только каждое направление раздувает свою точку зрения до параметров Вселенной.

Эго-истина превращает истину в истерику.

Истина – ОНО, в котором и я, и ты, и мы, и все-все-все.

ОНО – неисповедимо.

Это – палиндром Бога.

ОНО.

СЕРДЦУ БОЛЬНО