Борис Воробьев - Циолковский

• Название: Циолковский
• Автор: Борис Воробьев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1940

Изданная в серии ЖЗЛ, книга является несколько сокращенным изложением написанной автором в 1937-1939 годах научно-исследовательской работы о жизни, изобретательской и научной деятельности К. Э. Циолковского, великого ученого, исследователя в области воздухоплавания, сторонника и пропагандиста освоения космического пространства.

---

Верный своему прочно укоренившемуся принципу экспериментальной проверки теоретических построений, он уже при составлении этих первых схем намечает опыты, которые’ считает необходимым произвести в связи с изучением свободного от силы тяготения пространства. На тех же листах находим надпись от 4 августа 1878 года:

«Представить посредством машины равномерно ускоренное движение тела на Луне, на Весте...»

Однако этих опытов поставить ему, очевидно, не удалось.

Мелкое и совершенно случайное обстоятельство повернуло жизнь Циолковского на новые рельсы.

Вот как излагает он этот случай в своей рукописи «Фатум»: «У отца был микроскоп. Я что-то смотрел в него или развинчивал и потерял одно из трех стеклышек... Отец не любил такого рода» неряшества, и я, опасаясь неприятностей, употребил все усилия, чтобы отыскать крохотное стекло, и все же не нашел и отцу не сказал. Между тем он потом давал кому-то этот прибор, получил обратно, осмотрел и не нашел одного из окуляров. Стал сердиться и жаловаться мне: вот как давать людям вещи! Тогда я сказал, что стекло потеряно мною. Он страшно огорчился, так как напрасно он обвинял своего невинного знакомого, и потому рассердился на меня. Произошла неприятная сцена, в которой виноват более всего был я. Результатом ее был разрыв между мною и отцом. Ранее в другом городе я имел много уроков, но в Рязани меня никто не знал, и потому я скоро прожил накопленные ранее деньги. В результате мне пришлось спуститься с облаков...»

Как раз в это время Константину Эдуардовичу попалась под руку программа испытаний на звание учителя уездной школы, и он тут же решил сдавать экзамен экстерном и заняться педагогической деятельностью.

ГЛАВА II УЧИТЕЛЬ В БОРОВСКЕ

Молодой Циолковский готовился к экзаменам с большой тревогой. Разумеется, дело было не в основных предметах, — в этом отношении он чувствовал себя совершенно уверенным: недаром же он неустанно учился в течение пяти лет. Главная трудность заключалась в так называемом «законе божьем» — обязательном предмете, состоявшем из основ библейской и евангельской мифической «истории», катехизиса, описания богослужений и тому подобных религиозных «наук», которыми в царской России забивали головы как учащихся, так и педагогов.

«Мне как самоучке, — вспоминает Циолковский, — пришлось сдавать «полный экзамен». Это значило, что я должен был зубрить катехизис, богослужение... и прочие премудрости, которыми я раньше никогда не интересовался. Тяжко мне было долбить наизусть ектении, порядок богослужения и другие никчемные премудрости»[13].

Константину Эдуардовичу, который и в церковь-то никогда не заглядывал, все это было слишком уж противно, и он попросту опасался скандала на экзамене.

С волнением вошел Циолковский в день экзаменов осенью 1878 года в здание одного из рязанских училищ.

— Что, уже начали экзаменовать? — опасливо спросил он у швейцара.

— Вас только и дожидаются, — ответил тот, насмешливо оглядывая взволнованного посетителя в заплатанной блузе.

Первым был как раз экзамен по «закону божьему», ибо провалившийся по этому предмету уже не допускался к дальнейшим испытаниям. Циолковский это знал, к тому же его очень смущала глухота. Растерявшись от волнения, он сначала просто ничего не ответил, затем, собравшись с духом, благополучно выдержал грозный экзамен. Остальные предметы сошли гладко, и через несколько дней Циолковский получил право занять должность учителя в одном из уездных училищ министерства народного просвещения.

Особенно радовался отец, полное примирение с которым уже состоялось к тому времени.

Переписка о назначении тянулась долго, несколько месяцев. В ожидании Циолковский вновь возвращается к наброскам по космической навигации и, оформляя свои идеи, сопровождает их первыми подсчетами[14].

В самый разгар зимы 1879 года получилось, наконец, назначение в Боровск. Закутанный в простой дубленый полушубок, Циолковский отправился на санях в дорогу.

Небольшой, окруженный обширными лесами, от которых он и получил свое название, живописный городок Боровск расположен на крутом берегу несудоходной реки Протвы, притока Оки. Несмотря на свой почтенный возраст — около шестисот лет, город ничем особенным не был замечателен. В своих древних укреплениях, от которых сохранились лишь следы, Боровск видел и Дмитрия Донского, и лже-Дмитрия, и поляков. В описываемые годы это был довольно глухой уездный городок, насчитывавший около десяти тысяч жителей. Здесь-то и начал свою педагогическую и творческую научную работу Константин Эдуардович Циолковский.

Значительная часть населения города занималась отхожими промыслами, главным образом огородничеством под Москвой, расположенной всего в восьмидесяти километрах от Боровска. Поэтому на несколько месяцев в году городок пустел. Казалось, при таких условиях очень легко можно было найти квартиру. Но Константин Эдуардович вскоре убедился, что у Боровска есть своя отличительная особенность. Большинство жителей были старообрядцами и нетерпимо относились к «табачникам» и «щепотникам», как они презрительно называли всех, принадлежавших к официальной православной церкви и крестившихся тремя перстами — «щепотью». Дабы не осквернять свои жилища, владельцы предпочитали попросту заколачивать их на время отсутствия. Хотя Циолковский табаку никогда не курил и религиозными дебатами не занимался, все же он долго не мог найти подходящую квартиру.

В конце концов он поселился было у одного из старообрядцев. Но когда, занимаясь вопросами биологии, учитель повесил на стенах своей комнаты большие рисунки, изображающие внутреннее строение человека, его скелет и т. д., — хозяин квартиры пришел в ужас от таких «богомерзких» изображений и отказал ему от квартиры.

И снова пришлось Циолковскому начать скитания по городу.

Поиски жилья привели его к оригинальному человеку, домохозяину Соколову, скромная, но блиставшая чистотой квартира которого очень понравилась Константину Эдуардовичу. Е. Н. Соколов в свое время окончил семинарию и получил духовный сан. Но лишенный, очевидно, протекции начальства, он был посажен на голодный паек священника в городке, где подавляющее большинство жителей были старообрядцами и потому не пользовались услугами представителя официальной церкви. Тогда Соколов, человек по природе энергичный, занялся вместо духовных треб педагогической деятельностью и вскоре сделался заправским педагогом, работая в школах пригородных, не старообрядческих селений и давая уроки в семьях местной интеллигенции. Соколов рано овдовел, и хозяйство в доме вела единственная дочь его Варя.

Константин Эдуардович поселился у Соколовых и вскоре сдружился с ними. Хозяева прониклись уважением и горячим сочувствием к научным занятиям жильца. Двадцатидвухлетняя Варя была ровесницей Циолковского — моложе его на два месяца. Вдумчивый, добрый характер ее и редкое трудолюбие пришлись по душе Константину Эдуардовичу. Все чаще начал он проводить время в беседах с ней. Варя оказалась начитанной девушкой, и беседы эти были интересны для обоих. Зародившаяся симпатия быстро перешла в более серьезное чувство. Молодые люди решили пожениться. Состоялась самая скромная свадьба. Молодой муж больше занят был в этот день покупкой токарного станка, чем совершением свадебного обряда. В церковь, где происходил обряд венчания, молодые просто никого не велели пускать.

Так вошел в жизнь Константина Эдуардовича верный и энергичный друг, на руку которого он в трудные минуты своей жизни мог без колебаний опереться.

Варвара Евграфовна всю жизнь умело и решительно отстраняла от мужа, которого горячо любила, повседневные заботы, обеспечивала ему возможность без помех заниматься своими научными работами и изобретательством. Она была глубоко убеждена в выдающемся значении его научных трудов и самоотверженно помогала мужу во всех начинаниях, принимая на себя невзгоды и несчастья, которыми изобиловала их долгая трудовая жизнь. Ее ни в какой мере и никогда не смущало то, что до самого прихода советской власти основная часть скромного заработка Константина Эдуардовича тратилась на опыты, печатание трудов и прочие расходы. И в то же время это не была старозаветная преданность, так похожая на рабство.

Много пришлось претерпеть Циолковским от безучастного отношения к творчеству Константина Эдуардовича со стороны властей и официальной казенной науки, прежде чем, уже на склоне дней, дожили Циолковские до того счастливого времени, когда научные труды Константина Эдуардовича не только получили полное признание, но и началось их подлинное осуществление.

Очень мало строк в автобиографии посвящает Циолковский своей семейной жизни, но эти строки достаточно выразительны. Вспоминая в год смерти наиболее знаменательные даты, Циолковский указывает в их числе и год женитьбы. Отдавая должное Варваре Евграфовне, он прибавляет при этом: «Иной союз дал бы другой результат»[15].