Александр Казанцев - Том 1. Подводное солнце

• Название: Том 1. Подводное солнце
• Автор: Александр Казанцев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1977

В первый том Сочинений писателя-фантаста Александра Казанцева вошли роман-мечта «Подводное солнце» (Мол Северный) и повесть «Лунная дорога». Роман рассказывает о строительстве ледяного мола вдоль берегов нашей страны, предохраняющего северные моря от замерзания, благодаря чему становится возможной круглогодичная навигация. В повести «Лунная дорога» описана совместная работа советских и американских космонавтов на Луне. Смелое социальное и техническое прогнозирование, увлекательные сюжеты сделали эти произведения широкоизвестными в Советском Союзе и за рубежом.

Иллюстрации художника Ю. Г. Макарова.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Ясно одно: Алексею надо проверить свой замысел.

Где проверить? Как проверить? – спросила Женя.

– В Арктике. С полярниками, – спокойно ответил Федор, вертя в руках трубку и не решаясь закурить.

Уголки губ у Жени опустились.

– Оч-чень хорошо!.. Оч-чень! – процедила она. – Во всяком случае с первым полярником он уже поговорил. Очень интересно, что этот полярный специалист поправляет не только своего малоопытного друга, но и… моего отца! – Женя вскинула голову еще выше. – Поправляет академика Омулева, специалиста по искусственному замораживанию, директора Института холода, к тому же одобрившего Алешину идею постройки мола.

– Не понимаю в искусственном замораживании. Заранее согласен с академиком. Мол можно строить. Но чтобы строить в Арктике, надо ее знать.

В передней раздался звонок.

– Простите, – с холодной вежливостью сказала Женя, используя возможность прекратить разговор. – Звонят.

Она вышла из комнаты, подтянутая, стройная, неторопливая. Федор проводил ее взглядом, недовольный собой и всем на свете.

Женя на мгновение показалась в дверях. Смотря мимо Федора, она сказала:

– Это Денис и наш Витька. Они уже знают о вас. Надеюсь, вас теперь ждут более приятные встречи с бывшими друзьями детства. Прошу извинить хозяйку, занятую домашними хлопотами. – И, вскинув голову, она удалилась.

Первым в комнату торопливо вошел Виктор, тучный и рыхлый, с гладко зачесанными, уже редеющими волосами. Одет он был по последней моде, но нарочито небрежно, в хороший костюм из яркой немнущейся ткани.

Виктор подал Федору руку, стараясь больно сдавить пальцы, но это ему не удалось. У капитана ладонь оказалась железной.

Денис вошел в комнату с осторожной неторопливостью, словно боялся, что он раздавит или разобьет здесь что-нибудь. Был он такого же огромного роста, как академик. Пиджак плотно облегал его могучие плечи, воротничок врезался в атлетическую шею. Он провел рукой по стриженным бобриком волосам и оглушительно рявкнул:

– Ну, здоров будь, моряк!

Струны рояля отозвались легким звоном. Потом Денис провел рукой по жестковатым усам и, раскрыв объятия, двинулся к Федору.

– Плаваешь, Федька! Замечательное дело! – нарочито утрируя свой украинский говор, забасил он. – Ну, как? Женат? Дети есть? У меня хлопчики.

Федор невольно взглянул на люстру. Ему показалось, что ее хрустальные подвески закачались.

– Про тебя говорят, – ответил он Денису, – трубы ставишь, будто скульптуру высекаешь.

В чистенькой, выложенной белыми изразцами кухне Женя гремела посудой.

– Старшего я Алешкой назвал, – смеялся Денис. – А младшего – Федькой назову!

Улыбнулся и Федор.

– Леди и джентльмены! – возвестил Виктор. – Сегодня я имею два ультрасовременных голоса. – И он вынул из кармана какое-то письмо. – Я всегда убеждал, что ко всему «святому» надо относиться скептически. Будущее принадлежит нам, скептикам!..

– Вот он всегда такой, – сказала вошедшая Женя, снимая фартук.

Федор повеселел.

– Садитесь, почему вы все стоите? – приглашала теперь уже радушная хозяйка.

– Сыграли бы нам… Женя, – сказал Федор, подчеркивая этим, что он не придает значения ее резкости.

Женя посмотрела на него. Ее глаза и уголки губ улыбнулись, но брови тотчас сошлись, чтобы напомнить, что мир еще не наступил.

– Нет, – сказала она. – Пусть лучше Денис споет. У него чудесный бас.

– Играть и петь потом, синьоры, – прервал сестру Виктор. – У гайдаровцев сегодня почти полный кворум. Даже Майкл «присутствует». Я нарочно захватил его письмо.

– Как ты хорошо сделал! – обрадовалась Женя. – Я уже пообещала это… нашему гостю. Федя, садитесь, – она указала на стул рядом с собой.

– Давай, давай, тащи свои новости из подземелья, – прогудел Денис, усаживаясь. Он расставил колени и уперся в них руками. Стул под ним заскрипел.

Виктор встал у рояля, как становятся певцы. Одной рукой он оперся о черную крышку, в другой держал листок. Его румяное лицо было торжественным. Он начал читать:

«Хэлло, Вик!

Вспомните о рыжем Майкле, который сидел когда-то вместе с вами у костра и прикидывался немым. Теперь это вполне современный здоровенный парень, по-прежнему рыжий и веснушчатый, который с университетским дипломом в кармане стоит на распутье шоссейных дорог и не знает, по какой из них ему отправиться в надежде хоть где-нибудь приложить свои силы.

Стоять у той самой бензоколонки, где я только вчера потерял работу заправщика автомашин, до такой степени гнусно, что мне смертельно захотелось написать это письмо. Конечно, адреса вашего у меня нет, но я пошлю письмо в Москву, в Академию наук, в надежде, что оно дойдет до мистера академика, и он сочтет возможным передать его сыну или дочери, хотя, быть может, молодая леди совсем забыла меня.

Хэлло, Джин! Хэлло, Вик! Я обращаюсь к вам, а имею в виду всех тех, кто сидел с нами у костра. Мне отчаянно захотелось поговорить с теми, кто не стоит вот так же, как я или мой озлобленный кузен Джерри, на распутье дорог, скомкав в кармане никому не нужные дипломы и решая вопрос: чинить ли шоссе или катать толстяков в колясочках по модной выставке? Мне хочется знать, что есть разница между нашей „благодатью“ и чем-то другим… Я ведь хорошо запомнил мечтания, которыми вы занимались на берегу сибирской реки. У нас тут пишут о ваших стройках. Пугают ими. Напишите, как там у вас, а я вам напишу о себе, хотя вряд ли это очень интересно.

Все было хорошо, пока жила тетушка, хотя она и была системы невыключающихся автоматов. Все же она помогала нам с Джерри окончить колледж и даже поступить в университет. Я там считался лучшим бейсболистом. Черт возьми! Если бы мне не повредили руку, я бы хоть этим теперь занялся. Джерри – тот отличился по литературной части. Пишет он совсем не дурно. Бойко. И с природной злостью. Но беда в том, что его „бойкие писания“ что-то никто не печатает. Не может, как говорят, попасть в тон. Впрочем, также не может попасть в тон и „физик“ Майкл Никсон, которого, оказывается, никогда не допустят к интересной работе.

Мы с Джерри делим друг с другом каждый цент, который удается заработать. Он считает себя ультрасовременным, все отрицает, и, кроме того, чертовски влюблен в прехорошенькую девушку, но… Какая там женитьба, если перо в долларовой шляпке стоит дороже, чем перо литератора. Я тоже влюблен, но удрал от своей девушки подальше. Ужасно скверно идут дела. А казалось, что можно сделать так много! Ведь атомная энергия должна была перевернуть все основы техники. Физикам ли заботиться о заработке? Но… президенты меняются, а техника у нас в основном остается прежней, в чем заинтересованы влиятельные фирмы. В „атомные лаборатории“ нам, мечтавшим о „невесомом“ топливе для личных автомобилей, никак не попасть.

Что-то не так у нас устроено. Когда я задумался об этом, то вспомнил о вас. Мой Джерри смеется и говорит, что я попадусь на коммунистическую пропаганду и что второй раз мне в Сибирь удрать не удастся. Нет! Пожалуй, здесь я нужнее. С Джерри мы еще поспорим, но я подожду вашего письма.

Я помню, что все мы называли себя гайдаровцами. Вот было бы здорово подписать так это письмо.

Впрочем, подпишемся пока просто Майкл Никсон».

Виктор читал переведенное им письмо. Он давно уже забыл о своей шутливо-картинной позе. Он читал, склонившись над роялем, положив листок на черную крышку. Ему удалось передать горькую иронию письма. Когда он кончил, все некоторое время молчали.

– Кто-нибудь ответил? – спросил Федор, выколачивая трубку.

Женя обернулась к нему, оживленная, взволнованная.

– Мы еще не успели отослать. Алеша не написал… Каждый из нас писал о себе несколько строк. Теперь и от вас строчки будут, Федя… А выводы… выводы пусть он сделает сам. Мне кажется, ему это необходимо.

– Чую я, не зря этот американский хлопчик о гайдаровцах вспомнил, – сказал Денис, услышав в передней звонок и поднимаясь, чтобы открыть.

– Я сама! – вскочила Женя. – Конечно, это Алеша. Женя исчезла.

«Торопится», – заметил про себя Федор.

Через минуту в комнату влетел Алексей, возбужденный, с горящими глазами. Он снял шляпу и с силой пустил ее к потолку, поймав на лету.

– Все решено! – воскликнул он.

Он скинул серый спортивный пиджак и остался в легкой безрукавке, словно ему было очень жарко.

– Все решено! – повторил он.

– Что ты шумишь, словно премию за проект получил? – спросил Денис, щуря в улыбке глаза.

– Получил, но не премию, не ушат холодной воды, а… половину Ледовитого моря на голову! И вылил на меня этот ледяной водопад наш дорогой гость, полярный капитан! – Алексей взмахнул рукой в сторону Федора, потом оглядел всех. – Забавнее всего, ребята, то, что он ведь нрав! Чертовски прав! Потому-то я и бросаю все на свете и отправляюсь в Арктику!