Александр Казанцев - Том (4). Купол надежды

• Название: Том (4). Купол надежды
• Автор: Александр Казанцев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1980

Известный советский фантаст в новом романе обратился к проблеме избавления человечества от голода. Его герои, действующие в наше время и в недалеком будущем, строят в Антарктиде Город-лабораторию. В этом краю, где природа не дает человеку почти ничего, они доказывают возможность обеспечения людей искусственной пищей, преодолевают косность и алчность ее противников.

Иллюстрации художника Ю. Г. Макарова.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

– Но есть еще свидетели, господин сенатор! – поднялся академик Анисимов. – В вашей стране хорошо налажена версия преступников-одиночек, которые последовательно убивали президента Джона Кеннеди, его брата Роберта Кеннеди, очередного кандидата в президенты, наконец, прогрессивного негритянского деятеля доктора Мартина Лютера Кинга…

– Мы уклоняемся от темы пресс-конференций, а потому я закрываю ее! – прокричал сенатор Броккенбергер.

Глава шестая. Новый удар

В Нью-Йорке, где Анисимов рассчитывал отыскать Аэлиту, якобы прилетевшую спасать его, должен был решиться и вопрос о дальнейшей судьбе Города-лаборатории.

В отеле, академик останавливался здесь и до своего похищения, услужливо-невозмутимый портье встретил его как доброго знакомого и вручил ключ от прежнего номера, словно постоялец никуда не отлучался. «Неужели Смит заплатил?» – удивился Анисимов.

В просторном вестибюле с абстрактными панно на стенах, мягкими креслами со скучающими людьми, рекламными проспектами, разбросанными на низеньких столиках, и грудами чемоданов была обычная гостиничная суета: кого-то искали, кого-то ждали, шумели, громко разговаривали и курили, курили, курили. И мужчины и женщины. Николай Алексеевич поморщился.

Бой в лихо заломленной шапочке и в красной курточке с золотыми пуговками подскочил, предлагая услуги. Нести нечего, но он все равно решил проводить джентльмена, вызвал лифт, и они вместе поднялись на девятнадцатый этаж.

По коридору, отделанному сверкающим пластиком, шла пожилая, неумеренно накрашенная дама, неся болонку с синим бантом. Тоненькая негритянка в белой наколке тащила за ней огромную картонку. Вылощенный джентльмен с усами вежливо уступил дорогу. Они не замечали Анисимова, ведь ничего не знали ни о «вилле-гроб», ни о «безвременье».

Мальчик взял у Анисимова ключ и распахнул дверь номера. Все здесь выглядело как в то утро, когда академик в очередной раз отправился сражаться с врагами Города-лаборатории. Даже оставленный блокнот лежал на том же месте у телефона.

Анисимов сунул мальчику мелочь и схватился за телефонную трубку, сам не зная, с чего начать поиски Аэлиты.

Что-то заставило его обернуться.

Дверь в смежный номер оказалась открытой, и в ее проеме стояла… Аэлита, маленькая, нежная, испуганная и обрадованная.

У Николая Алексеевича дух захватило, он не верил глазам. «Неужели Смит не солгал?» – мелькнуло у него в мыслях.

Аэлита замерла, по щекам ее капельками скатывались слезы. Потом она бросилась к мужу, опустилась на пол и спрятала лицо у него в коленях. Он гладил ее волосы, вдыхая их тонкий аромат. Оба молчали.

Спохватившись, она выбежала в другую комнату и вернулась с ребенком на руках, с гордостью показывая спящего сынишку.

И Анисимов повторил уже вслух:

– Неужели Смит не солгал? И ты в самом деле здесь!

– Как? Ты знаешь, что это Генри Смит? – удивилась Аэлита. – Представь, несмотря на всю мою неприязнь к нему, он продолжал по-особенному относиться ко мне. Честное слово!

– В самом деле?

– Есть вещи, в которых женщины не ошибаются.

– Ты так считаешь? – Анисимов задумался.

– По неуловимым мелочам они кое о чем догадываются. Понимаешь?

– Пытаюсь понять. Неужели даже у такого негодяя есть какие-то человеческие чувства? И он хотел тебя спасти…

– Почему меня спасти? Тебя! Речь шла о тебе. Он телеграфировал, что только я смогу это сделать.

– Или ты в самом деле была ему настолько дорога, что он любой ценой хотел уберечь тебя от ядерного взрыва над Куполом Надежды…

– Как? – ужаснулась Аэлита. – Ядерный взрыв?

– Да. Они замышляли его. Или… в Нью-Йорке тебя удобнее было захватить, чтобы грозить мне расправой с тобой.

– Чудовищно! Но это значит, что мой папка прав! Он не отпустил меня одну. Согласовал с Москвой. И выходить из отеля не позволяет. Они с мамой сейчас вернутся.

В дверь постучали.

– Может быть, это они, – сказала Аэлита, направляясь к двери.

– Просим извинить нас, миледи, – произнес незнакомый Аэлите благообразный седой джентльмен.

– Входите, профессор О'Скара, – обрадовался Анисимов. – Вот уж кого не ожидал увидеть! Познакомьтесь с моей женой.

– Мы с доктором Стиллом рады выразить восхищение и ею и ее супругом, – поклонился профессор О'Скара, пропуская вперед доктора Стилла.

– Это мои товарищи по испытаниям, – представил Аэлите вошедших академик. – Они подтвердили, что Вольтер был прав: истинная мужественность проявляется во время бедствия.

– Но бедствие, к счастью, позади! – воскликнула Аэлита. – Что будете пить? Виски, коньяк, кофе?

– Не уверен, не уверен, что позади, хотя все в руках господних, – отозвался профессор О'Скара.

– Если позволите, то кофе с коньяком, мэм. Мы долгое время были лишены этого. Не удивляйтесь нашему появлению, академик, – непринужденно заговорил доктор Стилл. – Приключения, «вилла-гроб», безвременье сделали нас с профессором на время заметными людьми. Мода капризна как дитя. Только этим я объясняю, что ваши коллеги оказались в Нью-Йорке, в ООН, где создается комиссия по антарктическим делам.

– Судьба и воля господня влекут нас все-таки в Антарктику. К тому же личная просьба американского президента…

– Это меня радует, – признался Анисимов. – Даже президент!

– Если так, то нам с доктором Стиллом, очевидно, надо принять приглашение и войти в число двадцати членов комиссии. Может быть, это несколько смягчит для вас удар.

– Какой удар, профессор О'Скара?

– Профессор имеет в виду, что председателем комиссии будет жирный Броккенбергер, который так предвзято вел пресс-конференцию.

– Броккенбергер? – воскликнула Аэлита из соседней комнаты, куда унесла ребенка. – Враг искусственной пищи номер один? Под этим черным знаменем он победил на выборах в Айове.

– Тогда дело еще более осложняется, – нахмурился профессор О'Скара. – Может быть, президент имел это в виду?

– Это действительно удар для меня, джентльмены. И я ценю вашу готовность смягчить его.

– Мы прежде всего ученые, академик. И мы будем руководствоваться своей совестью. Это мы можем обещать, – произнес профессор О'Скара. – И уже пообещали Белому дому.

– Что касается меня, то я уже грешу против своей совести, академик, соглашаясь участвовать в оценке моделирования грядущего.

– Почему, доктор Стилл?

– Да потому, что нельзя моделировать условия существования грядущего человечества, у которого нет будущего.

– Простите, доктор, как вас понять? – вмешалась Аэлита, успевшая заказать по телефону кофе.

– Я сторонник прогноза такого грядущего, когда человечество, по существу, изжившее себя, если и уцелеет в ядерный век, в век бездумного осквернения среды обитания, то все равно не сможет существовать в условиях возрастающей по экспоненте энерговооруженности. Сверхэнергетика будет связана с такими мощными полями, в которых не выжить никаким биологическим системам, в том числе и человеку.

– Что же, по-вашему, разуму придет конец? – с вызовом спросила Аэлита.

– Нет, почему же, мэм? Эстафету разума у людей примут ими же созданные кибернетические системы, более совершенные, чем наши организмы, более приспособленные для условий сверхцивилизации. А эти условия определяются законом роста энерговооруженности. Если его экстраполировать, можно вычислить, когда человек уступит свое место на Земле киберу.

– Это невероятно, доктор! – возмутилась Аэлита. – Гадко!

Официант в белой куртке, постучав в дверь, внес кофе и графин с коньяком.

Аэлита оказалась не только радушной хозяйкой, но и непримиримой спорщицей:

– Ваша посылка ошибочна, доктор. Вы произвольно экстраполируете в будущее кривую роста энерговооруженности, считая, что она устремлена в бесконечность.

– Но это так, мэм! Закон экспоненты. Математика!

– В природе действуют только ее законы, а не математическая схоластика.

– Однако, мэм, вы вооружены! – заметил профессор.

– Я вооружена простой логикой. В природе все строго обосновано. Потому общий ее постулат, вытекающий из принципа сохранения материи, это закон насыщения, касается ли это условий образования космических тел, намагничивания стали или существования биологических систем. Космические тела возникают только из материала, рассеянного в космосе, пока он не израсходован, сталь намагничивается до тех пор, пока ее молекулы определенным образом не ориентированы, биологические системы – животные да и человек – насыщаются, пока не утолят голод или жажду. Никому не придет в голову утверждать, что человек, захотевший пить, должен превратиться в нефтяной бак, чтобы побольше вместить воды. Он не выпьет больше того, чем ему надо. И энергии он не произведет больше, чем ему необходимо. Зачем же ему превращаться в бесчувственную машину, зачем развивать энергетику во вред себе? Не понимаю, честное слово!